Страница 95 из 99
Транзистор на траве комментировал доклад американского генерала о космической системе обороны: сотни боевых спутников с лучевым оружием, способные ослеплять советские спутники в открытом космосе, уничтожать наземные цели и ракеты при запуске. Единственно робот-компьютер способен контролировать систему с ее тысячами компонентов.
— Полковник Буторов… — начал Эрнст.
— Скоро генерал… — поправил Додик.
— После петрова дня генерал, — продолжил Эрнст, — выхлопотал сынку место штурмана на «Весте». Сумеет ли новый штурман обыграть робота — руководителя вражеской космической системы?
— Робот повесит спутник над нами, и мы под колпаком, — сказал Додик. — Третий раз просеиваю мел для шпаклевки. Четвертый раз не стану, под колпаком и так сойдет.
— Против спутника слабо даже такому маневренному судну, как «Веста», — вступил Юрий Иванович.
— Пусть каждый из членов команды возьмет в руки свою карту архипелага Табра, — сказал Буторов-младший. — Спутник снимки карт передает в мозг робота. Чтобы спрограммировать путь «Весты», робот станет искать архипелаг Табра в своей памяти. Сводить ваши карты в одну модель…
— Ишь лягается парнишошко-то…
— Дело говорит, мужики, — одобрил Юрий Иванович. — Небывалые широты, кокосы растут, как репа, в огородах жирафы и бани топятся. Рисовали-то… своя воля царя боле. Робот треснет к чертовой матери, все лампочки перегорят!
Буторов-старший хлопал себя по ляжкам:
— Победа над космической системой!.. Поиски архипелага Табра могла выдержать только голова инспектора Уваровского районо.
Застелили брезент, поставили бутылки, еду. Додик принес из своего «Жигуленка» скрипку. Помнили ее обтертый футляр по школьным вечерам.
Володины проводы!.. «В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту, „Жаннета“ поправляла такелаж!»
Юрий Иванович не остался, спешил, опаздывал, на Маяковской ждал Андрей Федорович. Повез его Эрнст; по пути Юрий Иванович просил помочь отговорить Андрея Федоровича от дуэли с Ушацем. Дуэль в четверг, своим секундантом Андрей Федорович выбрал Юрия Ивановича.
— Очередной кровосос! — Эрнст выругался. — Эта публика тебя с ходу вычисляет. Получасовая исповедь в неделю на протяжении месяца заменяет курс лечением транквилизаторами.
— А сам-то! Два-три десятка в день, все в тебя валят. Их родные того не знают, а ты знаешь, носишь в себе… Носи, не потеряй.
— Я же профессионал, а ты дилетант, попишко!..
Подрулив к памятнику Маяковскому, Эрнст сердито заорал:
— Подано, едрена бабушка! Фирма «Заря», отдел исповедей на ходу!
Подскочивший Андрей Федорович заругался на них:
— Опоздали! Еще галятся!
— Это как? — изумился Эрнст.
— Издеваетесь, вот как! Мучаете! Вы меня попросите — через год, через десять — приезжай, пожалуйста, я приеду, — продолжал Андрей Федорович. — Куда скажете. Не опоздаю! Я отдарюсь, ребята. Юрий Иванович, ты понимаешь, я потихоньку-полегоньку подъезжаю. Ты, конечно, подумай, не сватом беру. Дело смертное. Только после дуэли, — продолжал Андрей Федорович, — только после дуэли я буду вправе вернуться к жене.
В комбинате закончила свое следствие комиссия по письму, где перечислялись злоупотребления Ушаца своим служебным положением. Диалог Ушаца с Татьяной Павловной в его реконструкции выглядел так:
— Ну что — плюнула против ветра? Видел я и твою подпись под письмом.
— Вы же знаете, Михаил Ефимыч, я после этого универсама попала в больницу с обострением псориаза.
— Я даю тебе заработать на левых проектах.
— Я делаю их по вечерам и воскресеньям.
— Ты же понимаешь, что заказчикам нужны не чертежи, им нужен холод. Они заказывают тебе проекты потому, что я им ставлю оборудование.
— Половину гонорара за проекты я отдаю вам.
— Что за деньги, милая, раз поужинать в ресторане.
— Это что заказывать. Премия девяносто рублей для меня немалые деньги при зарплате сто пятьдесят.
— Премию с тебя надо было снимать так и так. Что деньгам пропадать? Та девушка-практикантка имела отношение к работам на универсаме?
Далее Ушац сказал Татьяне Павловне такое, что муж не мог передать. Как понимали друзья, он и сам не знал; вероятнее всего, ничего другого Ушац не говорил, а Андрей Федорович подумал там чего-то, связав с пятидесятыми годами, когда Ушац предлагал ей стать его любовницей.
— Живем не как хочется, а как бог велит — так говорят у вас на Урале? — спросил Эрнст.
— Мне человек пять за эти недели сказали: ум для того и дан, чтобы принять вещи, которые нельзя изменить. То есть так понимай, что сегодня муж не может защитить жену от ее начальника.
— Физики в таких случаях приводят закон коллеги Мэрфи: если какая-то неприятность может случиться, она случается. — Эрнст ссылкой на безличных физиков попытался удержать Андрея Федоровича от исповеди.
— И вы туда же, с заемным, — с укоризной проговорил Андрей Федорович. — У меня непонятное заболевание, невралгическое… может проявиться в любой форме. Вроде как болит печень, когда я хочу есть. Если я зябну, схватывает сердце, тогда у меня смертный ужас. Может проявиться в форме стенокардии, спондилеза. Врач сказал: берегитесь холода, голода, одиночества. Она там где-то. Я не о враче, сами понимаете… Век нового знания человека о себе. И что учеными открыто? Что несчастья подрывают здоровье, курить и пить ни к чему, а употребление изобретенных ими же транквилизаторов — скрытая наркомания. Ребята, я проигрываю жизнь!
— Бывает, — сказал Эрнст.
— Но второй жизни у меня не будет.
— Бывает, говорю, у человека с неврозом такое впечатление, что он в ловушке. Обычное дело. Человек развивается, новые возрастные задачи. Пытается изменить реальность сообразно с новыми жизненными задачами. А кому это под силу? Невроз, мы говорим, как реакция на задержку в развитии.
— У вас все неврозы! Я балдею от ваших таблеток. А мне надо бороться! — Андрей Федорович попросил остановить, вылез. — До свидания. Впрочем, кто смеет молвить «до свидания» чрез бездну двух или трех дней?
— Я согласен, — легко сказал Юрий Иванович.
Эрнст заявил, что без доктора дуэлей теперь не бывает. Дуэлянт был доставлен на Белорусский вокзал, на прощанье получил от Эрнста рекомендации не пить кофе и крепкого чая и усыплять себя с помощью аутотренинга.
Толпа унесла Андрея Федоровича к электричке. Эрнст забрался в кабину телефона-автомата. Юрий Иванович, глядевший через стекло, на третьем обороте диска угадал, что Эрнст звонит Ушацу. Много лет друзья звонили Васе Сизову по этому номеру.
Ушац, помнил Юрий Иванович, краток по телефону. Между тем сейчас не спешил в разговоре с Эрнстом. Как видно, был смущен, ни высмеять Андрея Федоровича с его вызовом на дуэль, ни вытолкать из кабинета не удалось. Ушац хотел избежать его вторичного появления, искал союзника в Эрнсте, принял его терминологию при разборе поведения Андрея Федоровича, а затем согласился дать ему некую сатисфакцию при условии, если Эрнст и Юрий Иванович берутся подменить патроны или вовсе их вынуть из стволов.
Юрия Ивановича вызвал главный. Снял очки, растер лицо ладонью.
— Ох, как все надоело… Что у нас с «круглым столом» по городку? Помнится, ералаш был порядочный, дама из Миннефтепрома воду мутила. Кто-то у тебя не явился…
— Сняли его, Тихомирова. Кстати, завертелось там после нашей публикации о докторе Гукове. Преемнице Тихомирова вчера послал вопросы… Еще одного заочного участника введем, Григория Ивановича Зотова… Вероятно, в будущем ему принимать уваровский «Суперэкспресс».
— Так ведь материалы-то прокисли? Год прошел.
— В мае я объехал московских участников, обновил выступления… даму и Миннефтепрома, видно, выброшу, переиначивает сказанное прошлым летом… отпирается от своих слов.
— Большуху-то?.. Давай! Итак, ставим «круглый стол» на двенадцатый номер. Эх, в Кострому мы с тобой скатаем, сколько можно собираться!.. — Главный привстал, через стол дотянулся сомкнутыми пальцами до плеча Юрия Ивановича и резко согнул ладонь. Толчок запястьем качнул Юрия Ивановича. И в Костроме было в ходу это движение на переломе сороковых и пятидесятых, как игры в перышки и пуговицы. Главный надел очки, прихватил торчащий из папки угол листа, резко выдернул.