Страница 14 из 35
— Теперь из написанного надо выбрать такие слова, которые бы чем-то объясняли фразу «время выезда», — распоряжался Олег. — Начали!
— СообЩИ! — первым нашелся Федя.
— Молодец, — похвалил Олег и воскликнул в свою очередь: — иНКТвизитор!
— Инквизитор, — поправил Федя.
— Чего ты смыслишь! — вдруг рассердился Олег. — Это же кличка главаря…
— Ладно, пусть будет так, — миролюбиво согласился Федя. — Только «нкт» это скорее всего «пуНКТ», а «рут» — «маршРУТ».
— Может, ты и «чен» угадал? — ехидно спросил Олег.
Федя угадал. Но ему стало жалко Олега, который мучительно переживал свое невезение, и медлил.
— Чен… чен… чен! — бормотал следопыт, грозя кому-то увеличительным стеклом: — Назначен… НазнаЧЕНия!
Разгадав последнее слово, ребята нагнулись над телеграммой и в два голоса прочли:
«Сооб-щи время выезда пу-нкт назна-чен-ия марш-рут».
— Вот что значит умелый подход к делу, — похвалился Олег, — находим из словесного мусора…
— Мусора? — воскликнул Федя, вспомнив синенький конверт в руках Ины.
Не попрощавшись с Олегом, он со всех ног помчался к Чистопрудному переулку. Вот и урна! Не раздумывая, он засучил рукав гимнастерки. Что-то острое, в тысячу жал, впилось в опущенную руку. Вскрикнув, мальчик отшатнулся. И тут же из горлышка урны повалил едкий дым. Закашлявшись, Федя взглянул на саднящую острой болью руку. Нос и рот наполнились удушливой вонью, глаза заволокло слезами. Мальчик ударил носком сапога по урне, опрокинул ее и стал разгребать тлеющий мусор. Скорее, пока не сгорел конверт!
Вокруг собирались прохожие. Кому-то пришло в голову оттащить мальчика от урны. Но это только удесятерило его рвение. Боли в правой руке он уже не чувствовал, да и не до этого было. Наконец среди съежившихся от тления апельсинных корок он увидел несколько синих обрывков. Надо найти весь конверт, сложить его…
— Встаньте, гражданин!
Прямо перед собой Федя увидел начищенные ботинки и темно-синие с малиновым кантом брюки.
— Кому какое дело… — Федя поднял голову и умолк: перед ним стоял лейтенант Зарубин, муж Антонины Антоновны.
— Пройдемте-ка со мной, гражданин, — официально сказал Зарубин, беря Федю за руку. Мальчик застонал и дернулся. — Что это у тебя? А, черт, ожог!
Сначала Федя пытался во что бы то ни стало уклониться от опеки лейтенанта, но это было бесполезно. Он покорно поплелся в аптеку, куда часто забегал бабушке за лекарствами. Там ему надежно забинтовали руку, вытерли проспиртованной ватой закопченное лицо. Увидев рой рыжих веснушек на носу и щеках у мальчика, аптекарша ахнула:
— Да ведь это Прибытков!
Теперь узнал Федю и Зарубин.
— А, Прибытков, — как родному обрадовался он. — Что тебе понадобилось в урне? Тайна?
— Тайна, — нерешительно ответил Федя.
Правильно ли он делает, что не хочет предупредить о грозящей опасности? Ведь подозрительная слежка за работой ребят может кончиться плохо. А пионерская экспедиция — дело государственной важности!
— Могу рассказать только с разрешения начальника экспедиционного отряда, — тихо сказал он, поворачиваясь лицом к лейтенанту.
* * *
Дежурный по отделению милиции провел Сашко Довгаля и Федю в кабинет к начальнику. Зарубин тоже был здесь. На нем был светло-серый гражданский костюм. Поздоровавшись с вошедшими, он представил их своему начальнику. Тот улыбнулся:
— Вы уж идите, товарищ лейтенант. Отдыхайте, раз отпуск. А то, смотрите, раздумаем…
— Слушаю, товарищ майор, — весело щелкнул каблуками Зарубин. — Но меня интересует, что у них с экспедицией?
Сашко прошел вперед.
— У начальника штаба отряда Прибыткова есть важное сообщение, — заявил он. — Разрешите?
Выслушав Федю и Сашко, майор поднялся из-за стола, подсел к ним на диван.
— Школа и родители доверяют вам, Довгаль, таких вот неровных парнишек, путешествие будет длительным и трудным, а у вас, я вижу, не все продумано. Виктор Шапиро думает перехитрить вас, он надеется на легкую удачу…
— Разрешите, товарищ майор, — не вытерпел Зарубин. — Знаете что, — он придвинулся к Сашко, — я всю жизнь мечтал сделать что-нибудь этакое… Ну, когда еще мальчишкой был! Африка там и прочее. А теперь я в отпуске. Возьмите меня с собой! Есть плащ-палатка, ружье двустволка…
— Мотоцикл с коляской! — подсказал, улыбаясь, майор. — Ребята, да вам лучшего попутчика и не надо. Идет?
Сашко и Федя стояли рядом, польщенные и обрадованные.
— Конечно, идет! — в один голос ответили они.
В тот же день Олегу и Касыму, которые окончательно помирились, пришлось на Киевском вокзале с боем доставать еще один билет, а на следующий день они же сдали в багаж все имущество отряда, к которому теперь прибавился мотоцикл лейтенанта Зарубина.
* * *
Пусть грозит нам в пути непогода,
Мы любые преграды возьмем.
И уступит, сдаваясь, природа
Перед дружбой, упорством, трудом!
Неслась над Москвой песня юных путешественников, и вместе с нею несся по Москве грузовик марки «Зил-150», принадлежавший заводу имени Владимира Ильича. Над кузовом развевался красно-синий вымпел экспедиционного отряда пионеров. Сашко держал древко обеими руками, а оно все равно беспокойно вибрировало, передавая ему возбуждающую дрожь теплого летнего ветра.
Мы забытые тропы отыщем,
След героев в народе найдем,
И легенды и песни запишем,
С вами вместе их все пропоем!
С улицы Чернышевского грузовик повернул на площадь Дзержинского, оттуда — на улицу 25 Октября, на Красную площадь. Еще издали ребята увидели мавзолей с именами великих дедов своих «В. И. Ленин — И. В. Сталин», и песня стихла. Закричал горн. Звуки рванулись ввысь, к башням Кремля, разрастаясь в призывное и торжественное эхо.
— Выходи строиться!
Небольшой дружной колонной отряд двинулся к мавзолею. Пионеры были одеты в легкую походную форму — длинные шаровары, белые рубашки с галстуками. В руках несли по букету цветов.
— На караул у входа в мавзолей Ленина — Сталина равняйсь! Смирно!
Ребята замерли. На этом месте, где они сейчас стоят, прощаясь на лето с любимой Москвой, много лет назад Владимир Ильич Ленин с военного грузовика произнес известные любому школьнику слова: «И дети, подрастающие пролетарии, должны помогать революции».
«Мы помогаем, будем помогать!» — мысленно отвечали сейчас пионеры. Каждый из них клялся в верности идеям, которым были верны их деды и отцы.
Пройдя вперед, ребята осторожно положили на мраморные ступени двенадцать букетов.
— С Украины привезем еще, — не вытерпев, пообещала Кама Иванян.
В ногу, строго держа равнение, отряд вернулся к своему грузовику. И в ушах ребят снова засвистел ветер…
* * *
Провожать экспедиционный отряд собралось много людей. Пришла Антонина Антоновна в светлой кофточке, красивая и спокойная. Зарубин держал на руках заметно подросшую Светланку.
На подножке вагона, словно на посту, стоял Федя Прибытков. Что-то горячее медленно перекатывалось у него в горле, мешая дышать: второй раз в этом году он покидал свою бабушку. Как она тут без него?.. Даже вот на вокзал не могла приехать, все болеет. Он почувствовал ласковое прикосновение. Внизу, протягивая к нему руки и смущенно улыбаясь, стоял Григорий Иванович Васютин.
— Иди сюда, — шепнул он.
Не раздумывая, как будто не впервые, Федя положил голову на грудь старого буденновца, и горький ком, застрявший в горле, стал медленно таять.