Волк в зеркале

— Нет, это Мария… да неважно, пусть будет просто Мария. Тёзка, кстати, тогдашней подружки Волкова, — безопасник, обернувшись, внимательно посмотрел на меня — может, хотел что-то добавить к сказанному, а может, наоборот — решил, что сказал слишком много. Потом, усмехнувшись, поинтересовался:

— Расскажешь ведь небось Дьяченке?

— Обязательно расскажу, — не стал врать я. Подставил меня Юрка, конечно, неслабо, но, справедливости ради, сам же и разруливал проблемы вместе со мной.

Каращук, усмехнувшись, махнул рукой:

— Короче! Согласен?

— Согласен.

Глава 27. Вокзальный. 28 июня, четверг, утро

Есть среди ребят мнение, что сделки с безопасниками — сделки с совестью. Ну, не знаю… Сейчас пока что угрызений не чувствую. Видимо, потому, что Каращук, зараза такая, правильно заманивает в свои сети. Психолог он неплохой, что ни говори. Интересно, каков объём того, что он мне не рассказал?

Ну а пока что впереди внеплановый выходной, скинутый Управой, как говорится, «с барского плеча» — причём и мне, и Юрке. Григорьев объявил, что с мобильной группы мы сняты — Большаков выслушал это с обречённым видом, и настроение у него явно не улучшилось: ему-то теперь перетасовывать ребят, чтобы укомплектовать группы, вдобавок минус ГАЗик… Своя техника есть далеко не у всех — тем более вкупе с готовностью использовать её на благо города.

На работу было велено явиться в пятницу к 8 утра, причём с намёком, что выходные тоже могут оказаться рабочими. Ну, хотя бы в четверг погуляем…

Тем более, что я ничуть не собираюсь отказываться от того, что «пообещал» Любе.

Юрка предложение сходить в баньку принял с энтузиазмом — договорились на 10 утра. Баня в Вокзальном находится в самом начале Космонавтов, чуть ли не напротив забора Базы. Здание старое, ободранное, построено ещё в начале 40-х и видело явно не только ту войну, после которой этот мир «встал на дыбы» три десятка лет назад. Тем не менее, строение добротное и до сих пор пользуется активным спросом — тем более, что горячей воды в домах нет, максимум — кое-где стоят дровяные титаны, да и то только в тех домах, которые поновее. Горячего водоснабжения тут нет даже в том мире, из которого пришёл я…

Утро рабочего дня — шанс, что не будет столпотворения, а мне для воплощения плана — не самого лучшего, но уж какой есть — нужна парилка. Она в бане как раз хорошая, хоть и не особо большая, ну а торфа в Вокзальном никогда не жалеют. Лучше бы, конечно, ту баню, что есть в моём мире — большую, двухэтажную, но что толку о несбыточном мечтать…

Встретились мы без пяти десять перед входом. Оружие не брали — шкафчиков в бане нет, так что лучше не нести с собой ничего ценного. Так, чуток деньжат на пиво по окончании. Банщики, конечно, посматривают за вещами, но люди разные бывают — нарываться не стоит. Удостоверение не сопрут — слишком «горячо» получится, а вот очистить карманы на предмет чего-то ещё — наверняка любители найдутся. Единственное, что у меня было при себе — трофейный нож. Вот с ним, пожалуй, расставаться не буду — тем более, его отлично можно заткнуть за голенище кирзача, да и спрятать в раздевалке в нём же — кто будет копаться в чужих портянках?

— Ну что, Петрович, раскочегарили? — жизнерадостно поприветствовал Юрка банщика явно пенсионного возраста.

— А то, Лексеич! — широко улыбнулся тот редкозубой улыбкой. — Чой-то вы с утречка?

— Последний выходной перед дурдомом, — не удержался я. — Будем злых духов выгонять.

— Эт да, баня для ентого — первое дело, — закивал банщик. — Давайте, ребятки, народу немного, места есть. А парилка ух, и венички заготовлены…

Веники стоили буквально копейки — хорошие, берёзовые. Разделись, кинув вещи на штырьки на старых, много раз крашенных деревянных скамеечках с вешалками, а вот ключи от квартир повесили на шею — это тут почти традиция.

Старая баня — романтика, так её за ногу… Никаких смесителей — два крана, один с ледяной водой, другой с кипятком. И оцинкованные тазики — точнее, вряд ли они оцинкованные, скорее всего колдуны делают обработку против коррозии. Народу в зале было человек пять, не считая нас, так что и скамьи свободные есть, и опрокинутые тазики стоят на скамьях в количестве. Мыться мы не собирались — благо душевые есть и на Базе, и в Управе, так что, опрокинув на себя по тазику воды, сразу направились к нашей цели — в парилку.

Сколько мы хлестали друг друга вениками среди клубов пара — турецкая баня прямо, — не знаю, но любой злой дух обязан был после такого с воем взмолиться о пощаде. Сделали паузу, вышли в «мыльную», вылили на себя тазик-другой холодной воды и присели, чтобы отдышаться.

— А Волков прозвище по фамилии получил? — задал я давно интересовавший меня вопрос.

— Да, — кивнул Юрка. — Но не только. Он, когда попал сюда, в одно лицо оборотня завалил. Причём здорового, первородного. Прикинь, у него был пистолет с серебряной пулей. Причём не из нашего алхимического серебра, а из нормального, настоящего. Оттуда, из вашего мира. Волчара сдох на раз…

Хм. Интересная деталь к портрету… особенно при том, что первородного оборотня я не так давно видел своими глазами. Не тот зверь, которого легко убить одной пулей. Повезло неизвестному мне Серёге… Хотя, можно ли сказать «неизвестному»? Выходит, что-то я знаю уже лучше Юрки.

— А что тебе рассказали после того, как освободили из Колледжа?

Интересно, что ответит Дьяченко?

— Да ничего почти, — буркнул Юрка, чеша подмышку. — Как какая-то круговая порука, ей-богу. Я вон только при тебе узнал, что, оказывается, доппель занял моё место и Колтырин с Волком видели, как его убили… Так и Волков небось думал, что я на том свете уже. А они меня для чего-то оставили в живых.

Для того, выходит, и оставили, чтобы «запомнить» Юркин образ и при случае ещё раз им воспользоваться… Тем более, и Каращук говорил, что Волков встречался с псевдо-Юркой дважды. К тому же, доппель получает все навыки копируемого человека, а у Юрки они весьма неплохи. Даже при трусости доппелей — хорошее подспорье… Сказать Юрке? Нет, пока не надо.

— А на Колтырина ты сам вышел, или управовские подсказали?

— Думал, что сам. А потом начал соображать — точно, навели меня на него. Аккуратно сказали, что нужный человек есть, типа того…

Ну вот. Троицу нашу Каращук собрал неспроста — из троих двое работали с Волковым. И я, как человек совершенно посторонний…

Вот именно. Посторонний, с незамыленным взглядом.

Так, быстро. Что ещё мне говорил Каращук?

Самое главное, чему я никак не могу найти объяснений — почему он упомянул про Виковщину? Особенно при том, что выяснилось про Колтырина. Молодой колдун — ставленник Каращука, и он чего-то неимоверно испугался в этой деревеньке, когда работал на Колледж… Змеи? Кто знает. Каращук знает, но от него ответа точно не добиться. И в ориентировках о больших змеях ничего нет. Вообще ничего. А вот огромного оборотня мы встретили именно там, в Виковщине.

Оборотня, оборотня… Думай, Найдёнов, думай!

— Ну что, по второму кругу? — Юрка встал, взял из таза с кипятком свой веник.

— Ага, — я поднялся вслед за ним. — Так, погодь, раз разговор пошёл… А маршрут наш для поездки кто разрабатывал? Ты или Каращук?

— Каращук.

Есть! Есть!!! Виковщина была частью плана. Нас специально послали туда — но вопрос, зачем? То, что тамошний оборотень не трогает людей — мы и так знали. Это не нужно ещё раз проверять. Проверить реакцию оборотня на моего «злого духа»? Мимо, на тот момент ни Каращук, ни я не были уверены, что внутри меня кто-то есть. Так зачем нас туда направили? Тем более, зуб даю — Каращук знал, что у Колтырина будет истерика. Знал — и всё равно наметил именно этот маршрут.

Мы обязаны были проехать через Виковщину.

Что там есть такое, что интересует Управу? Точнее — что-то такое, что должен был увидеть именно я, как лицо «незаинтересованное»?

В парилке сидели двое, по виду работяги — у них тоже многие в смену вкалывают. Подвинулись, пуская нас на боковую полку.