Волк в зеркале

Кто ты, Люба?

Я встал, долил в котёл воды из стоявшего тут же полного ведра. Машины, два потёртых грузовых ГАЗика, ЗиЛ и зелёный «москвич»-пикап, уже стояли на КПП под прицелом стволов, и несколько человек проверяли у проезжающих документы. Тут же ошивался дежурный колдун. Процедура, сразу видно, отработанная — на автомате действуют.

Наконец старший махнул рукой — проезжайте. Но поболтать не удалось — по дороге шли ещё машины. Выходной, рыночный день, движение активное…

Только отпустили этих — появились ещё машины, и я встал: шли они не со стороны Вокзального, а с севера, вдоль реки. Тот самый транспорт из Крепости? Возможно. Ну и куда они? На рынок?

Автомобили тормознули на расчищенной площадке — микроавтобус-РАФик и ГАЗик, гружённый какими-то мешками. Люди вышли — немного, трое всего с двух машин, рядом столпились бойцы… и вдруг один из них, обернувшись и найдя меня глазами, махнул рукой — дескать, иди сюда.

Неужели повезло?

Бросив напоследок ещё дровишек в костёр — вода уже закипает — я подошёл к машинам.

— В Вокзальный едут, — сообщил мне боец. — Давай с ними, подбросят.

— Оружие есть? — уточнил один из проезжих, мужик примерно моего возраста, в шляпе с широкими полями и безрукавке на голое тело, этакий ковбой.

— Пистолет.

— Давай в ГАЗик тогда, там Ванька в одну харю едет.

Я взобрался в кабину грузовичка. Упомянутый Ванька, парень лет тридцати в футболке, застиранной настолько, что цвет даже не определить, уже был за рулём.

— Во, хоть не так страшно, — ухмыльнулся он, заводя мотор. — А то одному как-то не по себе.

Пистолет у него был, даже два — один ТТ в подплечной кобуре, второй прямо на «торпеде», в плотной кожаной петле. Удобно — когда за рулём, можно быстро выхватить правой рукой, особенно если патрон уже дослан. Но всё равно, вести машину — это вести машину, одновременно стрелять не всякий сможет.

— А чего один тогда? — из вежливости поинтересовался я.

— Так мы всего втроём, надо наших забрать из вашего Вокзального, — словоохотливо пояснил водитель, выруливая на дорогу вдоль бывшего парка аттракционов. Говор напал — скорее всего, понервничал по дороге — зверьё и вдоль реки встречается. А может, и сам поболтать любит.

— На Болоте вроде спокойно, — сказал я.

— Да говорили… но по берегу летяг много. На тополях сидят. Раза три кидались — хорошо, крышу не прошибли. Но вон, смотри, вмятина.

Вмятин на крыше было много, обивка кабины изнутри порвана — я даже не понял, какую именно Ванька имел в виду.

Летяги — это местные твари, вроде как помесь крупной зубастой лисы и белки-переростка. Летать не умеют, но прыгают неплохо, и пикируют с деревьев — брезентовые крыши машин, говорят, рвут на раз. Нескольких таких я подстрелил по весне, когда топал сюда от той заброшенной станции…

ГАЗик, подвывая коробкой, держался за РАФиком.

— А что через Виковщину не поехали? — подумав, спросил я, припоминая карту. — Там и вдоль берега не надо, и Болото мимо.

— Неее, — замотал головой парень. — Там лес. И, это…

Он замолчал. Я сначала подумал — оттого, что впереди поворот, но нет — молчит, побледнел… Хм. И что там такое, в этой Виковщине? К чему, кстати, Каращук тогда сказал, что туда вряд ли кто сунется? Судя по сказанному кикинской парой, деревня нежилая.

— Что там? — как можно аккуратнее спросил я, надеясь, что к парню вернётся его словоохотливость. Но Ванька молчал, и лишь миновав ещё один поворот и выведя машину на длинную прямую улицу, пронзавшую заброшенный район, сказал сквозь зубы:

— Волка там видели. Огромного, серебристого. Скорее всего, оборотень.

Оборотни — дело тут довольно обычное. Причём сопровождают их почти всегда стаи, голов пять-десять. А если учесть «разум стаи» и почти человеческие мозги оборотней — противники это ещё те. Неудивительно, что в Виковщину никто особо не суётся…

Вот и ответ на вопрос — простой и логичный. А я-то теорий настроил… Вообще странно, что кикинские мне этого не сказали. Хотя, если не ездят в ту сторону — могут и не знать.

— Со стаей? — спросил я машинально.

— Нет. Один. Два раза издалека видели, каждый раз он один.

— То есть, ездили там раньше?

— Да ездили, конечно, — парень начал понемногу отходить. — Дорога, правда, не очень. Но вот последний раз, говорят, его видели совсем рядом с дорогой. С тех пор наш староста и сказал — по той дороге ни-ни. Жизнь дороже…

— Давно?

— По весне, как дороги подсыхать стали.

Один крупный оборотень, без стаи — существо опасное, но не настолько, чтобы машины давали кругаля. Тут есть и Охотники, и Патруль, и боевая группа, в конце концов.

— Давно бы уже вывели бойцов да зачистили бы дорогу, — пожал я плечами. — Оборотней же серебром пронять можно. А у боевой группы и «бардак» есть.

Ванька как-то странно посмотрел на меня, потом уставился опять на дорогу — чуть крутанул руль, объезжая рытвину, но машину всё равно тряхнуло.

— Наши давали вашим заявку, — сказал он. — От Управы пришёл отказ. Без объяснения причин. И нам рекомендовали на том направлении особо не шуметь. Либо ездить как есть, либо не ездить, и всё тут.

Ой как интересно. Выходит, Управа отлично знает, что на короткой дороге на Крепость бродит крупный оборотень, но ничего не предпринимает. Мало того — и другим не даёт. Причём я и у нас на Базе об этом ничего не слышал, хотя с ребятами из Патруля общаемся, да и на планёрках информацию доводят.

Впрочем, объяснение есть — простое и логичное. Если правильно помню инструктажи, оборотни — неважно, со стаей или без — отлично распугивают всю мелкую нечисть. А значит — Управе выгодно «держать» на незначительной дороге, по сути на северных рубежах, одиночного монстра, причём, что называется, «территориального». В город он не полезет, максимум в Кикино, а вот и город, и деревня практически защищены от пакостной мелкоты, типа летяг, болотных прыгунов или мелких ядовитых тварей, которые в прыжке умудряются словно «притягиваться» к своей жертве…

Но тогда про оборотня просто обязаны знать в Кикино. Почему не рассказали мне?

Блин, Найдёнов, тебе, судя по виду, полтинник, а ты как маленький. С чего они будут рассказывать всё от и до первому встречному в столовке? Если они вообще о нём знают…

История с Виковщиной разрешилась банально, и я почувствовал самую настоящую скуку. Видимо, живёт ещё во мне опер Лёха со своим чутьём.

Да живёт, живёт. И, похоже, начинает просыпаться.

Я высказал шофёру своё предположение об «охране рубежей» — тот, подумав, согласился, хоть и поморщился. Понятно — ему же, если что, мимо тополей с летягами пилить на машине… Ладно хоть, на Болоте спокойно — едем, и словно мы не в одном из самых, по разговорам, опасных районов в окрестностях, а просто по городу едем. Пошарпанные дома с выбитыми окнами, конечно, заросли, но вот живности — нет. Заслуга того оборотня? А кто знает, вполне может быть.

— Слушай, а тут всегда так тихо? — задал я мучивший меня вопрос. — Второй раз еду, и хоть бы ветка хрустнула…

— С этой зимы, наверное, — подумав, отозвался Ванька. — Раньше тут только при пулемётах ездили, всегда колонну ждали. Одной-двумя машинами — ни-ни. А в этом году — как отрезало.

— Только из-за того, что дорогу новую проложили?

— Не знаю. Может быть. Но раньше тут вообще дурдом был. Покусанные в каждом рейсе были, и машины в низине в ямы проваливались…

— А сейчас — хоть дома заселяй, — закончил я его мысль, вспомнив вчерашний разговор с ребятами в машине.

— Ну да.

Ерунда какая-то. Почему вдруг стало неопасно? Само собой такое не происходит. Поспрашивать людей, что ли? Да и вообще, надо больше слушать. Даже на работе — нет-нет да и проскочит информация, работают все вместе, друг от друга не тихарятся. Этот шофёр-то явно не в курсе, он нездешний, хоть и заезжает периодически.

Юрка. Расспрашивать надо Юрку. Он точно знает.

И я его обязательно расспрошу. Причём можно даже долго не ждать — завтра вечером мы с ним выйдем в одну смену, и повод поговорить вполне может найтись, особенно если выдвинемся куда-нибудь вдвоём. А сегодня… Сегодня всё же надо рискнуть и выбраться в западную промзону. Иначе потом буду винить себя, что не попробовал.