Волк в зеркале

Быстрым шагом дошёл до второго подъезда, и я облегчённо выдохнул — ещё пара шагов, и меня он мог заметить. А вот теперь держись!

В подъезд-то он заходил осторожно, видимо, опасаясь, что я за дверью и могу двинуть его чем-нибудь тяжёлым, а вот выбежал рысью. Ничего тяжёлого у меня нет, но зато есть дверь — хлипкая, но всё же деревянная.

Именно этой дверью он и получил в нос, выскакивая на улицу — пары секунд мне вполне хватило, чтобы пересечь двор поперёк. Отлетел назад, повалился навзничь, схватившись за лицо — я не стал миндальничать и сначала пробил в промежность, потом пару раз ногой по рёбрам, для контроля долбанул в солнечное. Нагнувшись, сорвал клапан кобуры, отшвырнул пистолет куда-то в темноту под лестницу. Быстро охлопав карманы, нашёл твёрдую карточку удостоверения. Эх, темно — но ладно, посмотрю под фонарём, потом выброшу.

Идеально было бы допросить, но — не до этого, второй в зале бара, и скорее всего начеку. Глядишь, и выскочит — и это даже если учесть, что никто из жильцов дома не выглянет некстати на площадку…

Надо уходить, и уходить быстро.

Во дворе было всё так же пусто — ну да, прошло секунд десять, вряд ли больше. Бегом преодолев двор, я выскочил на перпендикулярную улицу, противоположная сторона которой была застроена маленькими двухэтажками, когда-то, видимо, жёлтыми, но сейчас просто-напросто потасканными.

Всё. Не дёргаемся, спокойно идём по своим делам. Пара минут форы у меня есть.

Глава 8. Гидрострой. 22 июня, пятница, поздний вечер

Дойдя до ближайшего перекрёстка, где висел фонарь, я оглянулся — вроде пусто, а если кто и видит — вряд ли обратит на меня внимание. Вытащил из кармана карточку «Андрюхи».

Однако…

Авдеев Андрей Иванович, силы безопасности, пистолет номер такой-то, карабин СКС номер такой-то… Фотографии нет, но это и не нужно — всё равно подобные карточки проверяются колдунами по ауре. Значит, не врал — и правда из милиции.

Выходит, я обидел местного силовика — не то чтобы сильно обидел, но неприятно ему будет точно, после удара по причинному месту.

Чем это мне грозит?

Для этого надо понять, что они от меня хотели. Выполняли приказ начальства или действовали по своей инициативе? И если по своей — в курсе ли их начальство о подобных «художествах» подчинённых?

Частник не так опасен, как силовик. А вот силовик без прикрытия начальства, да ещё и без ксивы — это тот же частник. Теоретически, я могу с определённой осторожностью вернуться в свой номер, вероятность того, что они туда припрутся в поисках меня — пятьдесят на пятьдесят. И потом ещё такова же вероятность, что вахтёр просто пошлёт их подальше — сам таким был, помнят мозги, пусть и смутно.

А упускать они меня не хотели, ой не хотели. Чётко Андрюха работал — видно было, не спьяну, искал меня целенаправленно. Да и выпил он всего ничего.

Так. Тихонов не пренебрегает дактилоскопией, мои пальцы есть у него в базе — а эти двое, если у них есть мозги, кружечку с моими отпечатками без труда изымут. То есть — найдут. В идеале надо бы валить к себе в Вокзальный, тут я и так набрался информации, пока что хватит. Вот только в полвосьмого вечера вряд ли кто поедет через промзону и Болото. Значит — ночевать в любом случае придётся здесь, да и потом ждать оказии — рыночный день, народ начнёт разъезжаться после рынка, во второй половине дня.

Есть и ещё один вариант — сдаться Тихонову. Если, конечно, он на работе — ну или если готов туда вернуться из дома по звонку от дежурного.

А вот в том, чтобы навестить майора, теперь есть резон. Заодно и «трофей» сдам. Может, и зря я не пошёл к нему после того, как узнал результат в мэрии…

Я свернул на Молодёжи и быстро зашагал в сторону площади.

Мне повезло — Тихонов оказался на месте. Дежурный, не особо удивившись, позвонил по внутреннему номеру, и майор сам вышел к проходной. Увидев меня, хмыкнул и, подталкивая в спину, довёл до уже знакомого кабинета, где горела лишь настольная лампа. Подойдя к окну и убедившись, что занавески задёрнуты, вернулся к двери и включил лампу под потолком — правда, сильно светлее не стало.

— Что-то ты припозднился, Андреев, — сказал он, закрывая лежащую на столе папку и отодвигая в сторону ополовиненный стакан, судя по виду — с чаем. — Признавайся, не хотел ведь приходить? Что случилось?

— Сидел в «Триаде», никого не трогал, — пожал я плечами. — Подсели двое. Пасли меня плотно, отчего — не понял. Я ушёл и в ближайшем подъезде одного вырубил. Вот этого, — я передал майору удостоверение Андрюхи.

Тихонов прочёл данные на карточке, удивлённо приподнял брови.

— Насмерть? — нейтральным голосом уточнил он.

— Нет, конечно. Думаю, уже оклемался. Ствол его там же, в подъезде, в подвал пинком загнал. Эту карточку забрал, чтобы понять, кому я понадобился.

— Ну и как, есть выводы? — всё так же, почти без интонации, поинтересовался Тихонов — но у меня было стойкое ощущение, что он на моей стороне.

— Если не ваша подсадка — значит, самодеятельность. Возможно, хотели меня попросту обчистить — нездешний, перед рыночным днём…

— Возможно… — эхом повторил майор. — Нет, не моя. Придётся, брат, поверить мне на слово… Карточку заберу, простукаю этот вопрос. В мэрии тебе сказали что дельное?

— Ничего сверх того, что от вас узнал.

— Потому и не пришёл? — прищурился майор.

— И поэтому тоже, — кивнул я. — Новостей нет, чего вас зря дёргать…

Тихонов глотнул чаю, вздохнул:

— Эх, будто и не ты, Андреев… Так это «вы» ухо режет, не поверишь… Где остановился?

— Там, где был вахтёром, — просто сказал я. — И в «свою» бывшую квартиру заходил. Чуть пошли воспоминания, но пока… так, по верхам.

— А в «Триаду» зачем попёрся?

— Жилец из квартиры посоветовал. Кто ж знал, что там такое… А послушать, чтобы узнать — для нас главное, не?

Майор так и замер со стаканом в руке:

— Андреев! А ты не брешешь, что память потерял? Сейчас в два счёта дежурного колдуна вызову. Фразочка «послушать, чтобы узнать» — твоя, как говорят провалившиеся, «фирменная»…

— Зуб даю, товарищ майор, — уныло развёл я руками. — Сам не против вспомнить. Ну теперь тем для размышлений хватит надолго…

Тихонов со стуком поставил стакан на столешницу:

— Тебя бы, Андреев, или как тебя теперь, Найдёнов… пинком бы под зад и в Вокзальный… Причём прямо сейчас…

Он сделал паузу, и явно было видно, что хочет сказать что-то ещё. Наконец не удержался:

— Возле тебя последнее время какая-то девица всё вилась. Её не вспомнил?

Так. Вот это да. Люба? Могла быть и она, но… но в мэрии её не знают. Значит, либо не она, либо кто-то другой.

— Нет, — честно сказал я. — Долго это было?

— Пару месяцев точно, а то и больше.

— Здешняя, приезжая?

— Не знаю, — неожиданно зло сказал майор. — И никто не знает. Куча народу о ней слышала, но то ли никто не видел ни разу, то ли у всех разом память отшибло… — он чуть оттолкнул меня, чтобы осветить лицо: — Понял, Андреев? Я карты открываю. Волнует меня эта баба. Предполагали, что твоё исчезновение связано с ней. Но что и как — знаешь, похоже, только ты.

Эх, если б я знал! Точнее — помнил.

— Если здешняя, то в мэрии должны быть на неё данные, так? — прямо спросил я.

— И если нездешняя — тоже, — Тихонов с противным звуком двинул стакан по столу. — Два месяца, даже если просто регулярно здесь бывает — должна быть в картотеке. Есть предположения? Ты говорил, тебя какая-то девка сейчас узнала? Как её зовут?

— Любовь Лавинская, — решился я. — Знаю её мимоходом, вообще ничего сказать не могу. В мэрии давал запрос и на неё — нет в картотеке.

— Или есть, но под другим именем, — на удивление миролюбиво закончил за меня майор. — Ты ж небось не уверен, что это её настоящее имя? Документов не видел?

— Нет. Правда, когда она называла имя, колдун её на ложь проверял.

А ведь и правда. Документов у неё, скорее всего, и не было при себе. Кроме слов и проверки колдуном — ничего.