Страница 4 из 40
«Что вы таковы страшливы безмерно! То бывает на глупых которыя з боязни изнемогают. Стойте крепко и не бойтеся! Естьли нас переможет, ино и тогда набегаемся. А толко ж нам бог поможет, тогда нам и добро будет и в воли будем жити».
И собрав Скандербег людей своих конных 8000 да пеших 7000. И шедчи стал у Дыбры, блиско войска Калибашева.
А как120 Калибаш уведал о Скандербеге и пошел на него, Скандербег велел огни свои погасить в ночи и людем своим молчати велел. Калибаш тому рад быеть — чаял того, что Скандербег боится его.
А Скандербег в то время строил люди свои 121 на бой[53].121 Болшой полк так учинил: ростянул 122 и закривил иво так, как коли невод122 в воде идет, а промеж конных людей поставил пеших стрелцов, чтоб могли и туды и сюды проходить. А голову им учинил Айдынуса. В полку на правом криле поставил воиводу Моисея, наместника Дыбрьского, а на левом криле — Таняда, сестрича своего,[54] а серед полку был сам Скандербег. И отобрал лутчих людей 3000 и послал их 700 с123 сестричем своим. А велел им укрытися и не велел рушитца потамест, покамест124 раненые с обеих сторон будут.
А сам Скандербег стал наготове. И хотячи выведать он турков, послал стравщиков на задор еще на солнычном восходе. А людем. своим не велел в полку никакову человеку125 рушитца, чтоб не смешались.
Калибаш увидел людей Скандербеговых немногих и учал смеятися им говорячи: «Что вы126 так слишком смелы?». И ни за что их докладывал и напустил на них неурядно. Люди Скандербеговы открепились и пронесли их назад, даж до полков. И Калибаш напустил на них всеми своими полки, видячи их немногих — мыслил о том, чтоб оне не ушли — и гнал их до полков Скандербеговых, и учинили бой.127 И стоял бой ровно на обе стороны долго:127 турки своею128 силою, а Скандербег — своим мужеством.
А в то время Амет пришол с западным129 полком и напустил на турки. Турки, видячи той великой 130 их напуск, ни мало не постояли и почали бегать, а Скандербег — гонять и побил их. Тут Скандербег великую корысть себе побрал и роздал все людем своим, а себе толко наряд взял.
В тот час християном сталася великая радость с тоя победы,[55] а Скандербег131 за то132 людем своим кланялся.
А потом133 писал и другом своим с великим134 челобитьем, что помогали ему против турков.
Потом папа римский писал к Владиславу, королю полскому и угорскому, чтоб не держал перемйрья с турки и прощал его.135 И король по слову папежскому писал к Скандербегу,[56] просячи помощи у него по христьянству против Амурата.
И для того Скандербег учинил сейм во Епире и на сейме просил помочи у сосед своих на турки для короля Владислава.[57]И они дали ему 35000 королю Владиславу людей на помощь против турка.
И Амурат уведал то, что зговорились на него християне, и тому безмерно дивился, что король поломал перемирье, а на слове не стоит. И для того не верил греком и словяном, которые в иво мочи, и послал по люди во Асию.[58]
А как из Асии пошли люди ко Амурату, и тех людей переняли на мори папа римской и венеты и король аполинский. И они дали им по золотому с человека и тем откупилися от них и пришли целы во Адрианополь.[59]
Амурат, собрався с людми своими, пошел на короля Владислава, а Владислав с людми своими пошел против его. А как сошлись к бою — побили турки людей Владиславовых и самого короля убили.[60]
А Скандербег с людми своими к бою не поспел,[61] потому что мешал ему Ерык, деспот сербский, как шел через иво землю. И слышавши Скандербег о смерти королевской, безмерно о том тужил, а 136 на деспота гневался,136 потому что ево для обиды король воивался с турки. А как Скандербег шел всход х королю Владиславу, и он мешал ему, а добродество королевское забыл.
Потом Скандербег то все отомстил деспоту,[62] что он ни чинил ссоры меж християны. О том деспоте пишет,[63] что он — ни християнин, ни турчин, а все зло от него чинилось; того деспота дочь была дана Амурату в жену,[64] хотя у него было много иных жен.
Амурат с того побою возгордел и мыслил все силы своя на Скандербега послать. А наперед послал к нему грамоту,[65] хотячи иво уловить теми словесы.
«Амурат-атаман, царь турский, государь от востоку солнца и до запада — Скандербегу, вскормленику, а потом отметнику моему.
Никоторого здоровья писать к тебе не могу, что много вины твоей предо мною, что учинил еси во Угрех и в Епире при Калибаше и что отцу жены моей, деспоту, и что учинил еси наместнику моему во Албании 137 и уряд его одержал. А еще того всего болши137 — веры нашея отступил еси и великого пророка Магомета отрекся еси, а приял блудную веру гаурскую, а то есть християнскую. Видел еси добродейства мои и ни во что поставил еси их. А было б тебе еще того и лутче, толко б ты не так учинил: дал бы аз тебе вотчину твою, толко б ты у меня попросил того, еще б к тому и прибавил. И то тебе ставитца моим милосердием, что тебя еще не до конца гонил есми и люди немногие на тебя посылал, ждучи и чаючи того от тебя, что попамятуешь и добродейство мое к себе и покаешися.
А естьли не престанешь того чинить, и яз 138 помышлю злом138 на тебя; а естьли приклонишися ко мне, будеши иметь у меня первую честь и отчину свою будеши держати с покоем и помочь против всякого недруга твоиго буду тебе давать. А прямую тебе правду скажет посол мой Арадын и к тому буди добр, естьли еси умен.
Дан из Андрианополя».
Скандербег ту грамоту прочел и посмеялся и, переписавши, розослал по приятелем своим. А к Амурату велел написати сими словесы.
«Воин веры христовой Юрьи Кастриот, князь олбанский, — Амурату, атаману турскому.
Кладешь меня в писме своем, Амурате, розными обычаи и зовешь меня вскормленником своим. И яз то терпением своим и крепостию здержу, берегучи твоей старости, 139 чтоб мне139 еси болши смеху, нежели гневу привел. И для того и грамоты твои от посла твоиво с любовию приял еси. Потом имянуеши меня отметником и отступником от веры твоей, которые ты не правдою — толко силою боронишь. А говоришь, что аз, забывши добродейство твое и душу свою, восприял блудную веру христьянскую. А на остаток притягаешь меня к себе гладкими словесы, что магнит железо.
Опамятуйся,140 что чинишь, атамане! Что есть чудеса пророка вашего Магомета и которое писмо силное вашея веры? Ведаю, что веруешь во единого бога — и то вси ведают, что бог един. А как прийти к нему, коли мы сами негодны, для злости и грехов наших, видети лице его или слышати глас его, толко самим Исусом Христом спасителем нашим — тот нас поставит перед лицем божиим. А то что глухому сказывать — коли не слышишь, а глупому — коли не разумеет!
К тому ж еще сказываешь: неправ яз пред тобою и чиню неправду тебе и про что поднял руку свою на тебе. То ли неправда моя, атамане? Прав яз пред тобою и руку свою вознес на тя за неволею моею — 141 не шло ми о малое дело.141 Первое — о души, чтоб было есми отдал ее в руки диаволу. Другое — вотчину мою ты завладел еси. Еще к тому же братью мою изгубил еси злым смертоносным ядом и мне самому тож учинить хотел еси и меня бог142 укрыл от руки твоея.
Про то ли меня зовешь отметником своим, что аз взял вотчину свою у тебя всю обвойвану и запустошену? 143 Не мог терпети есми боли того, 144 от тебе144 атамане!143 Волность над всеми богатствы мило человеку, а ты у всех людей силою отнимаешь ее — толко хощешь ты один быта в воле на145 свете.
И для того прошу146 я у тебя,146 атамане: откинь высокие гордости свои, а с победы угорские нынеча147 не возношайся — волно богу и поднять и опустить. А мне того не памятуй, тем меня к себе не привлечеши. Своим разумом148 з божиею помощию ходить буду.149 Не хощу150 у недруга думы,149 помочи и покою не прошу. Толко о том молю бога, чтоб одолеть его.
Дан от Епира в лето по рождестве Христове 1444 году».
53
Скандербег в то время строил люди свои на бой. Получив известие о вторжении турок в Албанию, Скандербег поспешил закончить в Круе фортификационные работы и направился в Нижнюю Дибру с 15-тысячным войском. Встреча противников произошла рано утром 29 июня 1444 г. в узкой долине Торвиоли. Здесь Скандербег впервые применил свою (столь знаменитую впоследствии) тактику: он разделил войско на несколько отрядов и с одним из них заманил врага в ловушку, измотал его, а затем разбил с помощью остальных отрядов, спрятанных в засаде.
54
голову им учинил Айдынуса... на левом криле — Таняда, сестрича своего. Айдынусом в славянских повестях назван племянник Скандербега — Айдино Музаки. Танядом русский автор называет Тануша Топия, который не был племянником Скандербега.
55
В тот час християном сталася великая радость с тоя победы... Христианами в русской повести называются все народы Европы, в той или иной степени принимавшие участие в борьбе с турками. Победа Скандербега над Али-пашой была первой победой, одержанной им над турками в Албании. По словам биографов Скандербега, в этом сражении с одинаковым мужеством сражались и командиры и рядовые воины, что заставило Барлетия воскликнуть: «Leonum eo die leones ductores fuisse» («В этот день львы предводительствовали львами»). Архивные источники сообщают о различных впечатлениях, которые произвели на Европу вести об одержанной в Албании победе. Венеция была напугана и изменила свою обычную тактику выжидания. Опасаясь за судьбу своих владений на территории Албании, она решила всячески противодействовать Лиге албанских князей, считая для себя усиление албанского государства более опасной угрозой, чем турецкое нашествие. Поэтому она немедленно вступила в переговоры с турками и просила передать ей в пользование турецкие владения на юге Албании (Валону, Янину и Аргирокастро), прежде чем они станут достоянием Лиги. В июле 1444 г. Венеция захватила город Байло на острове Корфу, а в октябре этого же года указанные города. По словам Антиварино и Барлетия, победу Скандербега приветствовали римский папа Евгений IV, польско-венгерский король Владислав III, герцог Бургундский Филипп Добрый и другие.
56
папа римский писал к Владиславу... И король... писал к Скандербегу… — Заключение Сегединского перемирия вызвало серьезную тревогу в Риме: папа имел основания опасаться, что византийский император расторгнет только что заключенную крайне непопулярную в Византии Флорентийскую унию с католической церковью. Поэтому папские дипломаты прилагали все усилия к тому, чтобы заставить короля Владислава нарушить перемирие и продолжать войну с турками. Момент для нападения на Турцию представлялся чрезвычайно удобным: Сегединский мир свидетельствовал о слабости Османского государства; события в Албании также благоприятствовали этому, а в Малой Азии еще слышались отголоски недавно подавленного антитурецкого восстания. В результате турецкий султан даже покинул столицу и уехал в Магнесию, собираясь передать престол своему сыну Магомету. Специальные агенты папы в лице его племянника Франческо Кондольмиери, командующего папским флотом, и кардинала Юлиана Цезарини всеми средствами побуждали Владислава и Гуниади выступить против турок. Барлетий рассказывает, что под влиянием кардинала Цезарини молодой король решил нарушить Сегединский мир после того, когда папа Евгений специальным эдиктом освободил его от данной туркам клятвы. Затем Владислав написал Скандербегу письмо, в котором просил помощи. Указание на это письмо имеется во всех источниках биографии Скандербега. Антиварино и Барлетий приводят текст письма Владислава (датированного 7 июля 1444 г.) и ответ Скандербега.
57
Скандербег... просил помочи... для короля Владислава. По данным Барлетия, Лига албанских князей отправила на помощь Владиславу 15000 человек; эту же цифру повторяет Бельский. Автор русской повести увеличивает число до 35 000, стремясь, очевидно, усилить значение участия Скандербега и албанцев в борьбе порабощенных турками народов за свою независимость. Во главе албанской армии Скандербег пошел через Сербию на соединение с армией Владислава и Гуниади.
58
не верил греком и словяном... и послал по люди во Асию. Автор русской повести, в отличие от других биографов Скандербега, подчеркивает факт нарушения мира со стороны руководителей «христианского войска» и прямо указывает, что подобное поведение «безмерно удивило» Мурата и заставило его отказаться от привлечения в армию отрядов подвластных ему народов Балканских стран. Очередной крестовый поход против турок, организованный стараниями папы и его приближенных, начался осенью 1444 г. Поход оказался совершенно неподготовленным. Европейские союзники Владислава и Гуниади, еще недавно возмущавшиеся Сегединским перемирием и энергично требовавшие его расторжения, теперь повели себя совершенно иначе.
59
из Асии пошли люди ко Амурату... и пришли целы во Адрианополь. В славянских повестях говорится о том, что папа римский и некоторые итальянские государства вместо того, чтобы блокировать Босфор и помешать высадке турецких войск, пропустили их в Европу, получив за это от султана вознаграждение. Участниками этой позорной сделки русская повесть называет римского папу, Венецианскую республику и неаполитанского короля. Бельский добавляет родосцев и византийского императора. Барлетий только намекает на то, что «если верна молва», то действительно «какие-то христиане» помогли султану переправить в Европу свои азиатские резервы. Некоторые историки объясняют поражение при Варне случайной задержкой папского флота, который не успел вовремя помешать Мурату переправиться через Босфор. Другие, как, например, Писко, считают поведение командующего папским флотом Франческо Кондольмиери загадочным и не видят причин, побудивших его поступить таким образом. Но как бы то ни было султан беспрепятственно провел через Босфор свои 25 судов и пошел с армией по направлению к Варне. Тем временем польско-венгерские войска прошли через Болгарию и вышли к Черному морю, где заняли города Калиакру, Варну и Каварну.
60
побили турки людей Владиславовых и самого короля убили. Битва при Варне произошла 10 ноября 1444 г. Появление турок было для европейских войск полной неожиданностью, предопределившей исход этого сражения. Барлетий подробно рассказывает о Варнской битве, называя своими источниками рассказы тех немногих крестоносцев, которые бежали после разгрома в Македонию и там встретились с албанскими войсками. Его рассказ в основном совпадает с изложением этих событий у Лаоника Халкокондила и с рассказом Ф. Каллимаха, итальянского ученого и общественного деятеля XV в., эмигрировавшего в Польшу и написавшего историю Варнского поражения. Барлетий рассказывает, как Владислав бросился на янычарский корпус, как споткнулся его раненый конь и как он, упав с лошади, был обезглавлен каким-то воином. Гуниади, стоявший с венгерскими отрядами на правом фланге, заметил смятение и растерянность в рядах европейской армии и приказал повернуть обратно, но сам был захвачен в плен. Остатки разгромленного турками войска бежали через Валахию и Сербию, некоторые из них, как рассказывал Константин Михайлович (см. комментарий на стр. 167), попали даже в Албанию.
61
Скандербег с людми своими к бою не поспел... Георгий Бранкович, занятый восстановлением своей разрушенной и разграбленной турками страны и боясь за ее судьбу в новой войне, не считал для себя возможным расторгать договор с турками. Поэтому, узнав, что Скандербег идет на помощь Владиславу через Сербию, он приказал закрыть все горные проходы, чтобы воспрепятствовать соединению албанских отрядов с армией Владислава и Гуниади. Скандербег стал пробиваться силой, но на это понадобилось много времени, так как войска деспота занимали стратегически более удобные позиции и отрезали все имеющиеся дороги и обходные тропы. Когда же албанцы прошли значительную часть страны и подошли к Болгарии, неожиданно пришло известие о поражении при Варне, сделавшее бессмысленным дальнейшее продвижение Скандербега.
62
Потом Скандербег то все отомстил деспоту... По словам биографов Скандербега, на обратном пути албанцы опустошили некоторые районы Сербии. Здесь же Скандербег встретился с остатками разбитой армии Владислава, снабдил их деньгами и продовольствием, чтобы они могли добраться до Дубровника, а затем вернуться к себе на родину. Южнославянская повесть, описывая эти события, также рассказывает, как сербский деспот помешал Скандербегу пройти через его земли и тот отомстил ему, опустошив почти всю Сербию.
63
О том деспоте пишет... Политика Бранковича всецело объяснялась тем сложным положением, в котором оказалась Сербия в XV в. После Коссовой битвы Турция сделала эту страну своим вассалом, и Бранкович, стремясь сохранить хотя бы номинальную независимость Сербии, действовал, сообразуясь с моментом, и то искал союза с Венгрией и Польшей, то, вступая в переговоры с Турцией, лавировал между султаном и своими более сильными европейскими соседями. Так, например, являясь данником Мурата, он в то же время пытался с помощью Венгрии освободиться от турецкой зависимости. Свои дни Бранкович кончил почти столетним стариком в 1458 г. на поле битвы во время войны Сербии с Турцией. В описываемый период Бранкович, не рассчитывая на свои силы, боялся выступить против Турции; кроме того, он был недоволен политикой короля Владислава, отдавшего часть сербских земель Гуниади.
64
дочь была дана Амурату в жену... Георгий Бранкович всеми средствами стремился упрочить положение Сербии и обеспечить ее безопасность. С этой целью он отдал султану Мурату свою младшую дочь, которую Барлетий ошибочно называет Кантакузиной. Русский автор и Бельский не указывают ее имени. Сербские летописи помогают исправить ошибку Барлетия, называя Кантакузиной, или Екатериной, старшую дочь Бранковича, а младшую — жену Мурата — Марой.
65
наперед послал к нему грамоту... Грамота султана, направленная им в Крую 15 июня 1445 г., была первой попыткой турок вступить в мирные переговоры со Скандербегом. Попытка эта была вызвана тем, что весной этого же года в Адрианополе произошло восстание янычарского корпуса и, кроме того, Гуниади, освобожденный к этому времени из плена и ставший регентом Венгрии, подготовлял новый поход против турок, собираясь вытеснить их из Европы. Венгрию поддерживал византийский император и один из претендентов на османский престол.