Повесть о Скандербеге

5. Рукопись собрания Вифанской духовной семинарии (ныне в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина в Москве), в двух томах, № 44 и 45, лл. 443-461 (по старой сплошной пагинации). Сборник в 1° одного почерка. Беглый полуустав второй половины XVII в. (заглавие и заголовки отдельных частей — киноварью и красными чернилами, частично вязью; некоторые инициалы орнаментированы).

6. Рукопись собрания М. П. Погодина (Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде), № 1404, лл. 762 об.-790. Сборник в 1° нескольких почерков. Беглый полуустав второй половины XVII в. Некоторые инициалы и заголовки (в тексте) — киноварью и красными чернилами.

7. Рукопись фонда № 739 (Ф. Ф. Мазурина) Центрального Государственного архива древних актов в Москве, лл. 163 об.-221. Сборник в 4° различных почерков. Скоропись второй половины XVII в.

8. Рукопись собрания Министерства иностранных дел (ныне в Центральном Государственном архиве древних актов в Москве), № 351/300, лл. 374 об. - 390 об. Сборник одного почерка в большой лист. Скоропись конца XVII в. (заглавие и заголовки отдельных частей — красными чернилами).

9. Рукопись собрания Е. Е. Егорова (ныне в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина в Москве), № 862, лл. 474-503. Тетрадь в сборнике-конволюте в 1°, состоящем из многих отдельных рукописей. Полуустав конца XVII в. (заставка, рисованная пером; заглавие — киноварью, вязью; в конце тетради — колофон).[392]

Наблюдения над текстом «Повести о Скандербеге» в перечисленных списках дают основания для следующих выводов.

Из девяти списков в одну архетипную группу входят семь, из которых наиболее близкими друг к другу являются шесть: Соловецкий, два Погодинских, Титовский, Вифанский и Ярославский.

Первый из них — наилучший по полноте и исправности текста.

В Погодинском № 1604 перебиты листы (в одной тетради) и есть небольшой пропуск в конце; однако в целом список довольно исправен.

Титовский список полнее этого Погодинского, но отличается значительной безграмотностью. Писец местами явно не понимал того, что писал: искаженными оказались не только собственные имена и географические термины,[393] но и целые фразы: например, вместо имеющейся во всех остальных списках фразы «... на все злое уклонились» в Титовском списке написано: «... на себе бы зло учинили»). Имеются также случаи переосмысления писцом отдельных, очевидно, непонятных для него слов. Так, столица Турции Адрианополь последовательно называется «Адрианово поле», причем оба слова склоняются самостоятельно, а польское слово «сейм» превратилось в русское слово того же общеславянского корня — «сонм». Переписан же Титовский список с хорошего оригинала: в нем почти нет пропусков и оказываются исправленными некоторые описки Соловецкого и Погодинского списков.

Что касается Ярославского списка, то он довольно близок ко всем трем перечисленным спискам; позднейшие поправки, имеющиеся здесь, свидетельствуют о сверке его со списком, особенно близком к Соловецкому. Ярославский список полон, исправен, написан вполне грамотно; по этим качествам он может быть поставлен среди списков «Повести о Скандербеге» на одно из первых мест.

Вифанский список по своим немногочисленным разночтениям с Соловецким занимает промежуточное положение: часть их совпадает с Ярославским, часть — со списком Министерства иностранных дел. Список полон, исправен, переписан с хорошего оригинала. В языке Вифанского списка отмечается тенденция к просторечию; последовательно выдерживается полногласие («соромота» вместо «срамота», «золото» вместо «злато» и т. п.), заменяются архаичные грамматические формы более современными (например, вместо «надобет» всюду пишется «надобно», вместо «деется» — «делается», слово «покаместо» заменено в одном случае словом «паки», последовательно заменяется «аз» на «яз»).

Весьма близким к Вифанскому является Погодинский список № 1404 (в дальнейшем будет называться: «Погодинский 2-й»), Но в нем гораздо больше, чем в Вифанском списке, разночтений совпадает со списком Министерства иностранных дел. Совпадения идут главным образом по части лексики: Погодинский 2-й список почти полностью повторяет все полонизмы и белоруссизмы списка Министерства иностранных дел. В целом язык Погодинского 2-го списка, так же как и предыдущего, имеет тенденцию к сокращению архаических написаний отдельных слов и словосочетаний. Список этот полон, довольно исправен; в тексте имеется лишь несколько небольших пропусков[394] и описок (одна из них — в самом первом слове повести: вместо «неразумные Грекове» написано «не разумевше грекове»).

Список собрания Министерства иностранных дел, хоть и относится к той же, что и предыдущие, архетипной группе, но отличается изобилием оставленных без перевода польских и белорусских слов. Так, например, несколько раз употребляется (в речах действующих лиц) слово «вашеци» (соответствует русскому обращению «ваша милость»), часто встречаются слова «любца», «надея», «обетница» и многие другие, а также целая фраза: «Для того Магомед с вашецы мировался, цобе ты не трапил на него з нами» (в других списках: «Для того Магомет с тобой помирился, хотячи тебя уловить, чтобы ты не стоял на него с нами»). Эти языковые реликты свидетельствуют о первоначальной переработке главы о Скандербеге из «Всемирной хроники» М. Бельского на белорусской или украинской почве, переработке, сделанной с сохранением (без перевода) большого количества польских слов. Все это дает основание предположить близость списка Министерства иностранных дел к первоначальному виду текста «Повести о Скандербеге».

Однако в настоящем издании текст повести публикуется по Соловецкому списку. Последний выгодно отличается от предыдущего тем, что не является одиноким среди других списков, но представлен целой группой — шестью списками. Это тот самый текст, который получил наибольшее распространение в древнерусской рукописной книжности. При этом он в значительной степени освободился от своих «родимых пятен» — полонизмов, максимально «руссифицировался» и может быть в настоящее время признан наиболее типичным списком «Повести о Скандербеге» для первой половины XVII в.

Остальные два списка «Повести о Скандербеге» — списки второй половины и конца XVII в. (Мазуринский и Егоровский) дают возможность представить себе дальнейшую историю жизни этого произведения на русской почве. Оба списка отличаются от остальных, представляющих собой архетипную группу списков в первую очередь по своему языку. При этом если Мазуринский список дает дальнейшее сокращение полонизмов по сравнению со списками архетипной группы, то в Егоровском списке чувствуется определенная тенденция к витиеватости, риторичности.

Так, например, несколько раз встречающееся в близких к архетипному тексту списках «Повести о Скандербеге» слово «шальный» или «шальной» (от польского «szalony» — бешеный, неистовый) заменено в Мазуринском списке словом «глупый», а в Егоровском — «безумный»; полонизированная форма «княже», «княжати» заменена русскими формами «князь», «князья»; переведенными оказались также слова «рушиться» (двигаться), «место» (в значении — город) и многие другие. Иногда эти переводы идут даже в ущерб смыслу того или иного места повести: например, словом «арцыбискуп» в украинском и белорусском языках называются иерархи католической церкви, и вовсе не нужно было его заменять титулом «архиепископ», применяемым исстари к служителям православной церкви.

Кроме польских слов, в Егоровском списке заменены все просторечные русские слова и обороты (например: «туды и сюды», «зычали крепко», «почали утекать», «сам на сам» и другие) на более книжные. Здесь появились такие характерные для религиозно-нравоучительной или деловой, приказной письменности слова и выражения, как «явились в бегуны», «били челом», «скорбию изнемогаючи», «преставися» и многие другие. Очень часто писцу Егоровского списка для замены одного-двух слов, которыми в повести метко характеризуется кто-либо из действующих лиц или описывается какой-нибудь поступок героя, приходится прибегать к описательным приемам; в результате, как правило, получается хуже, менее образно и метко, чем в публикуемом тексте. Так получилось, например, со сравнением султана Магомета со злой собакой, особый и не случайный смысл которого уже отмечался (см. стр. 143): вместо фразы «А Магомет — сын иво, — что злая собака...» в Егоровском списке сказано: «Магомет — сын его, — бесяся на город...». Или еще пример. Узнав о том, что европейская армия крестоносцев, на которую Скандербег возлагал большие надежды, разбежалась из-за плохой подготовки к походу на турок (об этом подробнее см. комментарий на стр. 215), он, по другим спискам, «ни пил, ни ел от жалости три дни и много плакал о том». В Егоровском же списке сказано совсем иначе — более гиперболично, но менее выразительно: «Скандербег бысть в великой печали и от великия жалости едва не предася смерти». Следует отметить, что в тех случаях, когда в «Повести о Скандербеге» говорится о «надежде на бога», или о «помощи божьей», писец Егоровского списка становится особенно многословным и заметно усиливает тем самым в общем довольно незначительный религиозно-дидактический элемент этого произведения.

392

Списки «Повести о Скандербеге» автору настоящей статьи были указаны А. А. Зиминым (ЦГАДА в Егоровский), В. В. Лукьяновым (Ярославский) и М. А. Салминой (Ввфанский).

393

Например: «Ракоит» вместо «Ураконт», «Отаняс» вместо «Танюс» и т. п.; имя римского папы вообще не было понято писцом, который вместо «папа Энеас Сильвиус» написал; “папа взял силу".

394

Эти же пропуски есть в списке МИД.