Избранное

Поспешить бы по адресу, да вернулась портниха. Платье из голубого атласа с кружевной отделкой шло Варе, но она не испытывала радости. В хлопотах из-за чужого дела прошло полдня. Наверное, опять ей покажут от ворот поворот. Все же она поехала по адресу, указанному в объявлении.

На улице зажгли фонари, и от их мерцающего света Варе стало еще грустнее. В Петербурге сейчас сотни людей ищут уроков. Еще вчера в газете «Копейка» она прочитала страшное по своей безысходности объявление:

«Умоляю дать уроки по русскому языку, арифметике и физике. Исправляю самые скверные почерки. Условия скромные: тарелка супу в обед и ужин».

Фонари напомнили Варе, что уже вечер. Она постояла немного против большого серого дома, печально взглянула на окна с задернутыми портьерами и побрела прочь. Поздно уже. Лучше встать завтра пораньше, у первого газетчика купить газету, и если попадутся подходящие объявления, то можно успеть до занятий по одному или двум адресам забежать.

Позади себя Варя услышала частый топот. Она оглянулась. По панели бежала толстушка в полушубке и черных валенках с галошами. Девушка спешила, косынка сползла на затылок.

— Заморилась, дух перехватило, боялась — не догоню, — сказала девушка. — Барышня вас зовут.

— Какая барышня? — Варя взглянула на девушку.

— Наша барышня, Агнесса. Ей-богу, интересный для вас разговор.

На Моховой никто из Вариных знакомых не жил, похоже было, что прислуга обозналась. Варя попыталась убедить девушку, что произошло какое-то недоразумение.

— Ничуть. В учительницы нанимаетесь, правда? — почему-то жалостливо проговорила девушка, ловко завязывая косынку. Отдышавшись, она затараторила:

— Еще никого не взяли к Бориске, а барышне вы понравились. Она стояла у окна, приметила, как вы пригорюнились, навела бинокль. Кликнула меня. Барышня наказала: если ищет уроков, то проси зайти.

Еще не веря в удачу, Варя поднималась по лестнице, застланной мягкой дорожкой. Не очередная ли это светская шутка, причуда богатой барыньки? А что терять? Она просит не милостыни, а работы. Все равно придется ходить по адресам, пока не найдет места.

Даша — так звали девушку — провела Варю в гостиную, уютно обставленную старинной мягкой мебелью. Из дверей соседней комнаты к Варе вышла красивая сверстница со слегка пухлыми губами.

— Не сердитесь за мою бесцеремонность. Я хочу вам добра. Вы по объявлению, чего же испугались?

— Угадали, — робко призналась Варя. — Побоялась напрасно беспокоить. День-то на исходе.

— О, да вы трусиха вроде меня. — Серые глаза Агнессы были полны сочувствия. Узнав, как зовут посетительницу, она усадила ее на диван. — Хотите кофе? С мороза хорошо согреться. Кстати, где вы шили такое миленькое платьице?

Варя от кофе отказалась. Хотелось знать поскорее, не тратя времени на болтовню, получит ли она здесь место.

— Наверное, много просителей? — промолвила она, надеясь перевести разговор на деловой тон.

Агнесса лениво отмахнулась рукой, что должно было обозначать: стоит ли говорить о таких пустяках, когда меня гораздо больше интересует ваше платье.

— У вас, Варя, есть вкус, — сказала она так просто, словно знала посетительницу со школьной скамьи. — А вот меня все упрекают, что я капризна и бестолкова. Будьте третейским судьей.

Странная девушка скрылась в соседней комнате и через несколько минут вышла опять. В платье кимоно из темного бархата она выглядела полнее и провинциальнее.

— Последний шедевр моей портнихи. Нравится?

— Нет.

— Я выгляжу в этом наряде молодой жиреющей лавочницей, а та свое: «К новому фасону нужно привыкнуть». Мама посоветовала взять платье и не спорить.

— Я бы заставила переделать, — решительно проговорила Варя, — обшивай эта портниха хоть саму императрицу.

— Конечно, да разве мою маму переспоришь…

В прихожей осторожно звякнул звонок. Слышно было, как открывают входную дверь. Даша торопливо пробежала через столовую и, тихонько постучав, доложила:

— По объявлению.

Агнесса резко сказала:

— Передайте: место занято.

Горничная мялась на пороге, бросая виноватые взгляды на Варю. По ее лицу было видно, что она должна сказать что-то неотложное.

— Идите, Даша.

— Рекомендация от Пуришкевичей…

— Место занято, — еще строже повторила Агнесса.

Горничная выскочила из комнаты. Настроение у Вари испортилось. И было от чего. Отказали репетитору с рекомендацией, и какой… Да, она не ослышалась, горничная так и сказала: «От Пуришкевичей». Неужели тот самый?.. Она сказала:

— Вы не поторопились с отказом? У меня рекомендаций нет.

— Вот как? — Агнесса нахмурилась.

Варя спокойно смотрела ей в лицо, и только пальцы выдавали скрытое волнение: теребили перчатку.

— Я, как мне и полагается, по легкомыслию, конечно, и не подумала об этом. Дурацкая система! Без рекомендации человек хоть умирай! Но боюсь, что отец…

Странная девушка вдруг порывисто сжала Варину руку, подбежала к телефонному аппарату, который стоял на круглом столике. Вызвав какой-то номер, она заговорила, щуря глаза и оглядывая себя в зеркало:

— Валентин Алексеевич, предлагаю мир. Приезжайте… Нет, ошиблись. Сегодня мой противник не Бук-Затонский, а папа… Да, к сожалению, сам папа… Жду…

Спустя четверть часа в гостиной появился молодой офицер лейб-гвардии Преображенского полка. Валентину Алексеевичу Ловягину не было еще и двадцати пяти лет. Выше среднего роста, круглолицый, с приятным румянцем, с густыми, зачесанными на пробор каштановыми волосами, он заставил Варю поначалу внутренне как-то даже насторожиться. Портреты таких душек-гвардейцев с аккуратно подстриженными черными усиками, с тайной грустью в глазах фотографы охотно выставляли в своих витринах. Однако движения его были просты, лишены манерности, а глаза смотрели умно и приветливо. Отцепив саблю, Ловягин повесил ее на спинку кресла. Агнесса представила ему Варю как репетитора ее младшего брата, при этом что-то шепнув ему на ухо. Он широко улыбнулся, поймал руку Агнессы, поцеловал и непринужденно, весело заговорил:

— За мою рекомендацию Бронислав Сергеевич и гроша не даст, а вот если… — Ловягин от удовольствия хлопнул себя по коленям. — Сошлемся на мою bo

Агнесса опять взяла Варю за руку:

— У Валентина Алексеевича светлая голова, добрая душа, и он совсем не любит карты, хотя играет. Зачем — не знаю. Кстати, я забыла сказать: Валентин Алексеевич — мой жених номер один. А затем я вам представлю жениха под номером вторым.

Владелец серого дома на Моховой улице Бронислав Сергеевич Теренин приехал лишь к ужину. Он выразил удовольствие, что дочь занялась делом — нашла учительницу для младшего брата. Варя произвела и на него хорошее впечатление. Но после ужина он задержал ее в столовой, отвел к окну.

— Желание Агнессы — три четверти договоренности, — сказал он, оглаживая клинышек черной бородки. — Осталась последняя четверть. Что вы окончили?

Варя ожидала такого вопроса. Образование у нее вполне достаточное для репетитора, но рекомендация… Язык не повернется сослаться на незнакомую ей бабушку Ловягина. От волнения у Вари ослаб голос.

— Гимназию с золотой медалью, курсы иностранных языков. Свободно читаю, говорю и пишу по-французски, — перечисляла Варя, протягивая документы.

Бронислав Сергеевич надел пенсне:

— О, да вы с моей дочерью одногодки! А кто ваш отец?

Варя успела только сказать, что родилась в селе Кутнове в семье бедных крестьян, как в столовую вернулась Агнесса.

— Папочка, — капризно, по-детски протянула она, — вы изволите портить нам вечер. Все оговорено. Валентин Алексеевич обиделся, говорит, что у Терениных не дом, а контора, всё дела и дела. Собирается уезжать. Варя, пойдемте в гостиную.

— Минутку, Ага, позволь об условиях…

1

Добрую бабушку.