Котёнок выпускает когти

Рядом со мной никого. Мужичок видимо сошёл где-то. Кошу глазами наверх. Мой рюкзак на месте. Стягиваю его к себе на сиденье. Достаю бутылку лимонада. Поддеваю пробку об оконную окантовку. Опыт вскрытия пивных и лимонадных бутылок чем угодно такой огромный, что проблемы с этим никогда не возникало и не возникнет. Да… Профессионализм не пропьёшь. Хотя это не про меня даже. Я не пропью ничего из своего. Натура такая. Я лучше буду страдать трезвым, чем заливать горе водкой.

Отпив из бутылки почти не треть, прикрыл пробочкой и поставил на сиденье рядом с собой.

А в вагоне народу совсем мало. Девчонки со своей молоденькой мадамой. И, кстати, сейчас только заметил, что у них на багажной полке лежит скрипичный футляр. Всё ясно теперь. Это вполне оправдывает их нетипичные для электрички наряды. А сопровождающая дама, если не сестра и не мама, то скорее всего учитель музыки.

Люблю вот так разглядывать незнакомых людей и прикидывать кто они, откуда, какая профессия. Может я и ошибаюсь в отношении их, но не думаю, что намного.

Кроме девичьей компании в вагоне пара тёток с сумками. Причём сумок явно больше чем тёток. Видимо затариваться по магазинам ездили в Москву.

Интеллигентного вида сухопарый мужчинка читает газету. Вижу отсюда, что это Советский спорт. На спорт этот представитель интеллигенции явно не тянет. Типичный инженер-доходяга из какого-нибудь НИИ с зарплатой сто двадцать и амбициями на все пятьсот.

Семейная пара. Пьяненький мужик невысокого роста и рослая бабища с высокой причёской. Она его пилит. Её монолог продолжается скорее всего уже давно, потому что и голос у неё уже усталый, и эпитеты не слишком яркие. Мужичок кивает, вторя её словам. Но видно, что ему это уже давно привычно, и глубоко пофиг настолько, что и дна не видно. Ну, хотя бы он с ней не спорит. Тогда бы это был уже диалог. Нет. Не в этой семье. Тут только монолог. И право вести монолог принадлежит жене. И точка…

Глава 22

В дальнем конце нашего вагона с шумом распахиваются раздвижные двери. Компания из трёх явно подвыпивших парней вваливаются в вагон. Всем троим примерно лет шестнадцать — восемнадцать. В армию ещё рано, а на подвиги уже тянет. Одеты комично. Так одеваются деревенские парни, чтобы выглядеть по-взрослому, но обычно получается именно по-деревенски. В Москве таких редко можно встретить вдали от вокзалов. А в пригороде в это время такие сплошь и рядом. И в сёлах, и в посёлках городского типа. Типаж такой, чисто совковый. Длинные немытые волосы, рубашки с широким воротником, обязательно расстёгнутые. Ну а в штаны вшиты клинья, чтобы получились клеши поширше…

Первым движется скорее всего «предводитель», ну или «атаман». Короче — главный бабуин в этом обезьяннике. Молодой бычок без кольца в носу. Его свита не такая впечатляющая. Так, скорее всего подпевалы. И ростом пониже, и в плечах пожиже. Но в стае, а иначе их не назвать, они смелые и сильные… Да… До первых люлей, от приличных людей. Но в нашем вагоне приличных людей, способных дать отпор шпане, явно не наблюдается.

Вот заглохла тётка, перестав пилить своего мужа. Муж, глядя на жизнь мутными глазами, тоже помалкивает.

У интеллигента-инженера шпанистый главнюк мимоходом проходя вырвал из рук газету и усевшись напротив стал демонстративно её читать. Хотя ему было на*рать и на газету и на Советский спорт. Ему нужен был повод, и он его нашёл.

Его дружки тоже завалились рядом. Один на сиденье рядом со своим «боссом», а другой, толкнув плечом доходягу в шляпе, буркнул: «Подвинься!»

— В чём дело? — Возмущение интеллигентного очкарика было натуральным, но каким-то… слабеньким. А в голосе прозвучали жалобно-визгливые нотки.

— Чё? — главнюк скрутил газету в трубочку и хлопнув жертву по голове, глумливо спросил: — Чё ты сказал?

— Вы! Вы…

— Да пошёл ты на *уй, дядя! — «Атаман» замахнулся, но скорее пугал, чем хотел ударить. — А ну свали отсюда, быстра!

Бывший владелец газеты, ищущим взглядом оглядел вагон, но видя, что заступиться за него некому, схватил свой худенький портфель и попытался выбраться из своего отсека. Но ловко поставленная ему подножка, уронила его на грязный пол. А пытаясь встать, он ещё и получил пинок под зад. Но через полминуты его уже не было в нашем вагоне. Фантастика. Вот ведь как газета Советский спорт помогает интеллигенции быстрее передвигаться в пространстве.

А главный бабуин стал читать газету. Или делать вид, что читает. Возможно, он просто оглядывал вагон в поисках новой жертвы. И он её нашёл. А точнее не её, а их.

Тётки с сумками сделали вид, что им срочно надо выходить на следующей остановке. Они подхватили свою поклажу и скрылись за дверями тамбура. Женщина с высокой причёской подхватив своего мужа исчезла вслед за ними.

В вагоне остались только я, а в придачу девочки с мадамой и скрипкой. Я сидел в уголке с надвинутой почти на глаза кепкой. Бросив на меня взгляд, и видимо признав неопасным, шпана весело гогоча уже подкатывала к прилично одетым девочкам. Типа, давайте познакомимся, а чё мы таки серьёзные и прочий бред… И если бы только слова. Словесный свой понос разнузданная молодежь сопровождала вульгарным рукоблудием.

Главарь схватил одну из девчонок за шею. И притянув к себе пытался то ли поцеловать, то ли лизнуть, со словами: ути какая сладенькая…

В ответ на это он получил звонкую оплеуху от старшей девушки. Не знаю, кто она им это старшая? Мама или учительница, но смелости ей не занимать.

Злодея даже отшатнуло от такого неожиданного удара. Но с красной от пощёчины щекой он подскочил к обидчице. Схватив её за горло левой рукой, правой он выдернул из кармана нож. Не выкидной, как у меня, а что-то тифа самодельной финки. Делает медленный замах, отводя руку с ножом чуть в сторону…

— Убью, сука! Порежу, на *уй!…

***

Блин. Ну, когда всё это закончится? Видимо никогда. И почему я с такой периодичностью влипаю в такие вот никому не нужные ситуации? Ехал себе незнамо куда, не трогал никого, и тут нате вам с кисточкой. Конечно, мне хотелось сказать им что-нибудь оскорбительное. Типа как герой Сергея Никоненко в фильме «Классик»: Эй! Половые активисты… Ну или что-то в этом роде. Но медлить нельзя.

До парня с ножом мне всего метра полтора. Так на один подшаг. Я резко делаю этот шаг. Двумя руками захватываю его правую кисть. Большими пальцами обеих рук отжимаю кисть с ножом от себя, сильно пробиваю правой ногой в пах. Бить неудобно. Места промеж сидений мало, но попадаю. Его сгибает вперёд, а я рывком закручиваю его руку против часовой стрелки. Пацанчик красиво перелетает вслед за своей выкрученной рукой и шмякается на пол, попутно потеряв нож, выпавший из заломленной руки. Продолжая удерживать его руку левой, пробиваю сжатыми фалангами правой руки в кадык. Сильно бью. Не жалею. Противник хрипит и корчится. Уже не боец.

Двое других, сперва опешив от такого неожиданного отпора от явно более мелкого пацана, быстро приходят в себя. Тот, что был ближе ко мне, с рыком тупо бросается на меня, сжав кулаки.

Ухватившись руками за металлическую петлю на спинке сиденья пробиваю нападающему в грудь сразу двумя ногами. Мои совковые ботинки для этого вполне подходят. Его сносит назад и он заодно с собой прихватывает второго. Быстро встаю на ноги и прыгаю вперёд. Удар сверху вниз ногой в лицо лежащего. А потом прыжок уже обеими ногами ему на грудь. Не удерживаю равновесия и падаю в сторону. Нехило так приложившись боком о деревянное сиденье. Но мой оппонент повержен. Пока я поднимаюсь на ноги, второй противник уже выбрался из-под своего сотоварища и уже держит в руке ножик. Тоже какая-то самоделка. Держит он неумело, рука чуть в сторону. Удар в меня планируется снизу вверх и прямо в пузо.

Щас. Как же…

Так я и позволил втыкать грязные железки в мой многострадальный живот. Тупо пробиваю ему ногой прямо по яйцам, а двумя руками бью скрюченное тело по ушам. Он уже на коленях у моих ног. Нож выпадает из его руки. Кулаком в шею сзади. Там есть такая косточка в позвоночнике. Туда и бью. Готов. Ещё один в отключке.