Страница 54 из 58
Борьба за Смоленск продолжалась с июля по сентябрь. Город взять не удалось, «понеже крепок бе». Молодой князь Дмитрий, третий из сыновей Ивана Васильевича от Софьи (прозванный почему-то Жилкой), не сумел организовать твердое управление войсками – по его собственному признанию, «многие дети боярские подступали под град» и отъезжали грабить волости без его ведома, «а его не послушаша». От Смоленска пришлось отступить[239].
Главной причиной неудачи был, видимо, недостаток сил. Показательно, что лучший воевода, князь Даниил Щеня, действовал не на смоленском, а на ливонском направлении.
Тем не менее война шла к концу. Было достигнуто относительное равновесие сил, не дававшее ясной стратегической перспективы.
Зимой возобновились переговоры о мире. Посредниками выступили папа Александр VI и венгерский и чешский король Владислав. Как и его предшественники на папском престоле, Александр VI склонял Русское государство к союзу против турок в содружестве с Польшей, Литвой, Венгрией, Чехией, Ливонией и Пруссией. Владислав Ягеллончик, поддерживая это предложение, требовал возвращения своему брату земель, занятых русскими войсками.
13 января 1503 года посол Владислава Сигизмунд Сантай услышал ответ на эти предложения. От имени великого князя говорили бояре Яков Захарьич и Григорий Федорович и казначей Дмитрий Владимирович Овца. Предложение об участии в антитурецкой лиге Иван Васильевич обошел молчанием, подчеркнув только, что он и так стоит за христианство. Гораздо больше внимания он уделил конкретному вопросу о русских землях. Его представители заявили послу: «Ведомо гораздо самим королем, Владиславу и Александру, что они вотчичи Полского королевства да Литовские земли от своих предков. А Русская земля от наших предков из старины наша отчина». Одно из основных политических положений доктрины великого князя – принцип исконности русской государственности – получило в этом ответе свое дальнейшее развитие. Иван Васильевич выразил готовность отстаивать территориальные права Русской земли, даже если венгерский и чешский король придет на помощь своему брату. При этом он соглашался продолжать мирные переговоры[240].
Результатом их было заключение перемирия на шесть лет, начиная с 25 марта 1503 года (день Благовещенья). В состав Русского государства вернулась вся территория, освобожденная в ходе войны, – десятки городов и волостей на тысячекилометровом фронте от верховьев Западной Двины до среднего течения Донца. Граница теперь выходила к Днепру в районе Любеча и, пересекая низовья Десны, проходила в 50 километрах от Киева. Перемирие на шесть лет было заключено и с Ливонией – от имени Новгорода и Пскова[241].
Перемирие 1503 года – крупнейший успех внешней политики Русского государства. Впервые было положено начало широкомасштабному освобождению русских земель. Принцип единства Руси, преемственности от киевских князей начал обретать свое материальное воплощение. Впервые была одержана настоящая, большая победа на Западе – над сильным врагом, над крупной европейской державой, еще недавно безнаказанно захватывавшей русские земли и угрожавшей самой Москве.
Заря нового, XVI века озарила славу русского оружия и успехи обновленного государства. Триумф на Ведроше, победа под Мстиславлем, освобождение Северской земли… Торжество стратегии и дипломатии, военного и государственного строительства великого князя Ивана Васильевича – итог его политики за долгие десятилетия.
Наступило лето 1503 года. В Москве состоялся церковный собор. Сохранились его постановления о невзимании платы («мзды») за поставление в священники и о лишении вдовых попов права церковного служения. Решено также запретить проживание монахов и монахинь в одном и том же монастыре. Собор 1503 года, без сомнения, занимался весьма важными вопросами, связанными с внутренним устройством Русской церкви. Но еще важнее был вопрос о церковных землях. Сохранился «Соборный доклад» по этому вопросу, направленный великому князю митрополитом Симоном (по мнению исследователей, выписка из подлинного протокола собора), сохранилось и несколько публицистических произведений современников на эту тему. Особое значение имеет «Слово иное» – памятник, введенный в научный оборот в 1960-х годах Ю. К. Бегуновым. Эти источники в своей совокупности позволяют в общих чертах реконструировать события, связанные с обсуждением на соборе вопроса о церковном землевладении.
На рассмотрение собора великий князь предложил проект коренной реформы: «У митрополита и у всех владык и у всех монастырей села поимати и вся к своим соединити». Это означало секуляризацию основных категорий церковных земель – передачу их в ведение государственной власти. Взамен великий князь предлагал «митрополита же и владык и всех монастырей из своея казны издоволити и хлебом изоброчити из своих житниц». Лишенные собственных земель, иерархи и монастыри должны были получать ругу – своего рода государственное жалованье. Феодальная Церковь лишалась всякой экономической самостоятельности и ставилась под полный контроль государственной власти.
Неудивительно, что проект реформы вызвал ожесточенную полемику, в которую оказались втянуты и сыновья великого князя. По свидетельству «Слова иного», процесс секуляризации поддержали наследник Василий и третий сын великого князя Дмитрий. Второй сын, Юрий Иванович, видимо, не одобрял реформу. За секуляризацию высказались дьяки введенные – руководители государственных ведомств. Из церковных деятелей на стороне реформы были Нил Сорский и епископы – тверской Вассиан и коломенский Никон. Против секуляризации выступили митрополит Симон (несмотря на свой постоянный страх пред великим князем), архиепископ новгородский Геннадий, епископ суздальский Нифонт, а также игумен Троицкого Сергиева монастыря Серапион. Идейным вдохновителем оппозиции реформе был Иосиф, игумен Волоколамского монастыря[242].
Полемика на соборе закончилась победой Иосифа и его сторонников, т. е. большинства иерархов. Ссылаясь на церковные постановления и исторические прецеденты, собор в своем ответе великому князю решительно подчеркнул незыблемость положения о неприкосновенности церковного имущества: «…не продаема, не отдаема, ни емлема няким никогда ж в веки века, и нерушима быта».
Не исключено, что исход прений был в окончательном счете связан с чисто случайным, но фундаментально важным фактом. По сообщению Никоновской летописи (более поздней, но хорошо информированной), «того же лета (1503 г. – Ю. А.) месяца июля в 28 день… князь великий Иван Васильевич всеа Руся начат изнемогати». Болезнь, видимо, была внезапной (о чем свидетельствует точная дата) и очень серьезной (иначе о ней бы не написал летописец). Степенная Книга уточняет: великий князь «и ногама своима едва ходити можаше, подержим от неких». Значит, Иван Васильевич потерял возможность самостоятельно передвигаться – скорее всего его постиг удар (по теперешней терминологии – инсульт)[243].
Автор «Слова иного» прямо связывает внезапную болезнь великого князя с борьбой за монастырские земли. По его словам, в очередном конфликте между монахами и черными крестьянами по поводу земель в селе Илемне великий князь встал на сторону крестьян и велел оштрафовать троицких старцев. Более того, Иван Васильевич повелел властям Троицкого монастыря предъявить все грамоты на монастырские вотчины. Несомненно, речь шла о пересмотре владельческих прав крупнейшего на Руси церковного землевладельца. В ответ на это игумен Серапион подготовил эффектное зрелище – он велел к великому князю «з грамотами быти старым старцем, которые и с келей не исходят». Дряхлые отшельники тронулись в путь на колесницах, а кто и на носилках… Но в ту же ночь у великого князя отнялись рука, нога и глаз. Он был наказан за свое «святотатство»…
239
ПСРЛ. М.—Л., 1962. Т. 26. С. 336; Памятники дипломатических сношений… с Крымскою и Ногайскою ордами… С. 422, № 84; С. 469, № 89.
240
Памятники дипломатических сношений… с Польско-Литовским. Т. 1. С. 354, № 73.
241
Памятники дипломатических сношений… Т. 1. С. 398–402, № 75.
242
Казакова Н. А. Очерки истории русской общественной мысли: Первая треть XVI века. Л., 1970. С. 68–86; Бегунов Ю. К. «Слово иное» – новонайденное произведение русской публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладением церкви / Труды отдела древнерусской литературы. Л., 1964. Т. 20. С. 351–352.
243
ПСРЛ. СПб., 1904. Т. 13. С. 257; Там же. СПб., 1913. Т. 21. Ч. 2. С. 577.