Страница 40 из 45
Нервы пробивает током. Столько подробностей… Зато становится понятно, почему меня считали причастной к бедам семьи Дамианисов. Впрочем, мотивы бывшего мужа теперь тоже более чем ясны. На Егора надавили. Было за что.
— Не знаю, зачем Зен скрыл от тебя эти нюансы. На его месте я бы сразу обозначил, что в этой ситуации не будет ничего хорошего. При любом из раскладов.
— Я была в нестабильном эмоциональном состоянии. Наверное, он побоялся усугубить наши и без того напряженные отношения.
Леон громко цокает языком.
— Есть у нас такая черта. Перестраховываться любим.
— Какой у тебя план? Ты ведь что-то придумал?
— Недавно я получил заказ на Стива. Свои же хотят его слить и расчистить дорогу для другого человека. Я собирался отказаться, не хотел пачкать руки об эту тварь. Ну и на «свободу» тоже хочется.
— А теперь придется согласиться?
— Уже согласился. Ты уезжай и ни о чем плохом не думай. Для Гибсона, да и для всех, вы летите в Грецию. В действительности поживете у одного нашего общего с Шаховым знакомого, пока Зен за тобой не вернется. Потом в путешествие отправитесь, нужно время, чтобы тут все улеглось. Ванессе передай, что, как закончу дела, заберу ее, пусть заляжет где-нибудь на дно и не высовывается.
— После всего, что было, ты собираешься работать с ней и дальше? — удивляюсь я.
— У Ванессы не было возможности отказать Гибсону, он на каждого собрал компромат. Ну а ты молодец, что не повелась на его провокацию.
Если Леон говорит правду, то мотивы братьев более чем понятны. Как и моего бывшего мужа.
У многих богатых людей есть «крыша». У нас с Егором она тоже была. Калиничева всегда привлекали большие деньги, он вполне мог захотеть власти, открытия новых горизонтов. Только пошел скользким путем? Бич современного мира: хочется всего и сразу. Немедленно. Как правило, ни к чему хорошему это не приводит.
— Мне жаль, что в какой-то степени я оказалась ко всему этому причастна. У нас с Егором был общий бизнес, Калиничев мечтал выйти на международный уровень… Но я не знала, какими методами. И Кире не желала плохого.
Леон внимательно смотрит на меня, отчего щеки начинают полыхать огнем. Воспоминания не щадят. С моей стороны тоже хватало ошибок. А Егор все только усугубил. Если бы не чувства Зена и его порядочность, я могла бы оказаться в ужасных условиях. Почти как героиня книги, о которой несколько минут назад рассказывала Леону.
— Калиничев обещал сдать заказчика, я уверен, это Стив. Тогда бы у меня на руках появился козырь. Но Гибсон подсуетился и убрал твоего бывшего мужа. Нет свидетелей — нет проблем.
Шумно втягиваю воздух, чтобы спросить то, о чем думаю со вчерашнего дня.
— Стив точно не навредит Зену?
— Не успеет.
Я бросаюсь на шею Леона и обнимаю его, лишь чудом удерживаясь от того, чтобы заплакать. Эмоции на пределе. Отмираю спустя пару минут.
— Извини, глупый порыв. Не стоило этого делать. — Возвращаюсь на место, трясясь всем телом.
Мы с Леоном какое-то время смотрим друг на друга. Почему-то есть уверенность, что теперь долго не увидимся, а может, и вовсе никогда. Как знать.
— Спасибо, — говорю я, забираю папку и, открыв дверь, выскакиваю на улицу.
Захожу в дом и стою какое-то время, прижавшись спиной к стене. Прокручиваю в голове услышанное. Наверное, отчасти Зен прав насчет откровений. В тот момент проблемы Дамианисов были бы для меня слишком. Даже сейчас нелегко. Повлиять я ни на что не могу. Остается взять себя в руки, собрать вещи, детей и сделать так, как сказал Леон. Они все это начали, они и закончат. Мне не надо вмешиваться.
Однако мысль, что, если бы я сразу рассказала Зену о беременности, это могло бы повлиять на наше будущее, прочно засела в голове и грызет остаток дня и всю дорогу до аэропорта.
Держа Эмиля на руках, наблюдаю, как Ася прощается с Шаховым, он кладет руку ей на живот, нежно касается губами виска, а затем подталкивает к самолету и смотрит вслед. В голове опять всплывает героиня книги, которая никогда больше не виделась с мужем. До безумия страшно, что я могу, как и она, остаться без любимого. Если вчерашняя встреча с Зеном была последней и я больше никогда его не обниму — не знаю, как это пережить.
39 глава
— Лея так чисто произносит отдельные слова! Ты не успела бы так быстро ее научить... — задумчиво говорит Ася, наблюдая, как Маугли играет на берегу и поет песенку на нашем родном языке.
— Они с Зеном берут уроки русского.
— Правда? Какие молодцы! Тогда тебе надо взяться за греческий.
— Чтобы мы стали семьей полиглотов? Причем в прямом смысле этого слова. Оба брата знают несколько языков. Зен четыре, а Леон — шесть, — хвалюсь Асе, будто сама столько выучила.
— Выходит, у Эмиля повышаются шансы стать гением? А вдруг он будет как Арсений Мельников?
Непонимающе хмурюсь:
— Впервые слышу это имя.
— Это поэт, — поясняет Ася, закатывая глаза. — Причем наш, русский. По его утверждениям, он знает более ста языков, представляешь?
— С трудом. Я два-то с натяжкой осилила. А греческий и подавно не потяну. Пусть лучше Зен и Лея стараются, у них вон как хорошо получается.
— Согласна. Твоя Маугли — способная малышка. И характер у нее боевой, — продолжает восхищаться Ася.
— Может, с виду Лея и боевая, но переживает за Зена наравне со мной. По несколько раз на дню спрашивает, почему папа с нами не поехал.
Грудь словно кипятком обжигает, когда слышу от Маугли вопросы о Дамианисе. Что ей отвечать, не знаю. Как прилетели в Израиль и поселились в домике на берегу моря, поблизости от какого-то знакомого Леона, я так больше ничего и не слышала ни об одном из братьев. И что хуже всего — не знаю, у кого спросить. Ванесса не особо идет на контакт, да мы почти и не пересекаемся. Ее «любовь» и «дружелюбие» растворились, будто их и не было.
— Учитывая все, что ты рассказывала, у девочки непростая судьба…
— Да уж, — печально хмыкаю. — Маугли только недавно перестала обижаться, что я тогда внезапно исчезла. А теперь Дамианисы нас оставили. И неизвестно, на какой срок.
— Надеюсь, все образуется, — подбадривает Ася и звонко чмокает меня в щеку.
— Я, кстати, теперь официально мама Леи. До сих пор поверить не могу, что у меня двое детей! — Обнимаю подругу в ответ, делясь единственной радостью.
— Полный комплект! Еще недавно Эмиль был у тебя в животе, а уже вон какой славный и активный карапуз, все ему интересно, везде надо залезть. Кстати, а с Альбертом что? — резко перескакивает Ася на больную для меня тему. — Так и не отвечает?
— Нет, — качаю головой и шумно вздыхаю. — Брат не хочет со мной общаться после их выдворения из Швеции. Я ведь теперь преступница международного масштаба! И изгой в собственной семье. Правду говорят, от сумы да от тюрьмы…
— Знаю, о мертвых нельзя плохо, но Калиничев поступил отвратительно! Себя подставил, тебе едва жизнь не испортил, так еще и Альберта зацепило... И как похожи наши судьбы! Я сама ведь недавно была в подобной ситуации!
Стараюсь не думать о действиях бывшего мужа, которые привели к тому, что сейчас происходит в моей жизни. Прошлое научило, что лучше абстрагироваться от негативных мыслей и переключить внимание на позитивные. Если постоянно во всем себя винить, то можно запросто в дурке оказаться. А я туда не хочу. И насчет повторения судьбы Ася права. Поразительное сходство. Столько лет обе жили с мужчинами, которые в один миг предали и растоптали все хорошее, что когда-то было между нами.
— Как вернусь, попрошу мужа помочь Альберту с работой. Уверена, он что-нибудь придумает.
— Спасибо, — благодарю я Асю и плавно перевожу тему.
Не хочу говорить о личном. И без того нахожусь в сильнейшем стрессе, хотя и пытаюсь делать вид, что все хорошо.
Дни сменяют друг друга словно в калейдоскопе и превращаются в серую, невзрачную рутину. Причем в буквальном смысле. На побережье обрушиваются дожди. И такие сильные, что из дома невозможно выйти.