Этот огонь - мой

Настя не отходила от Веры ни на шаг и тридцать первого, и весь следующий день. Вера играла с Арсением, и вдруг поймала себя на том, что ностальгирует. Никита давно вырос, а хочется опять нянчить малыша. Она отгоняла от себя эти опасные мысли, но они вновь возвращались. Вечером первого января Настя, Сергей и Арсений уехали к родителям Сергея, в большое село неподалёку.

Настала ночь, но Вере не спалось. Она решила выпить чаю. Тихонько вышла в слабо освещённый коридор и вздрогнула от неожиданности: одновременно с ней из своей комнаты вышел Егор.

— Тоже не спится? — прошептал он. — Я пошёл на кухню, поищу у отца снотворное. Давай со мной?

Отчего бы и не выпить немного? Она так устала морально за прошедший год. Хотелось расслабиться хоть чуть-чуть.

Они прокрались на кухню, включили свет и плотно прикрыли двери.

— Садись, я сейчас всё найду, — приказал Егор.

Вера послушно опустилась на табурет в углу, подальше от Егора.

— Так, что тут у нас? — он открыл какую-то дверцу в стене. Вера и не подозревала, что у Николая Степановича есть бар. Или раньше его и не было?

— О, коньяк. Вроде, хороший. Ладно, возмещу потом отцу, — Егор достал небольшую тёмную бутылку, закрыл дверцу.

Он быстро достал из недр холодильника какую-то нарезку, шоколад, пошёл к раковине мыть фрукты. Поставил перед Верой корзинку с жёлтыми яблоками.

…В этой семье всегда обожали яблоки. Егор и Николай Степанович любили зелёные, Настя и Татьяна Петровна — красные, а Вера всегда любила жёлтые, особенно грушовку. И он это помнит спустя столько лет? Причём, яблоки перед ней поставил непринуждённо, не акцентируя внимание на этом, буднично. Будто ставит так яблоки перед ней каждый день, автоматически.

Вера опять вспомнила Сергея, как он сказал про мелочи, которые не мелочи.

Егор нарезал лимон, а перед Верой поставил дополнительно большой стакан, сок и минералку, — запивать.

Янтарная жидкость обожгла горло. Вера не разбиралась в спиртном, но чувствовала: сегодня это то, что надо. Пока дети не видят.

Если до этого они друг с другом почти не говорили, только в общем разговоре, "снотворное" сослужило и дополнительную службу: Вера и Егор разговорились. Начали, конечно, со школы и детей, потом стали говорить о работе. Егор рассказывал о том, как они с Сергеем организовали фирму, с чего начинали. Вера рассказывала о салоне, как Альберт из одного маленького салона развил целую сеть, уже шагнувшую в другие города. А ведь она, Вера, стояла у самых истоков.

Вера думала о том, как давно они не говорили вот так. И как, оказывается, ей этого не хватало. Она словно живую воду пила, общаясь с ним. Словно вернулась с мороза и ветра в тёплый дом. И коньяк не при чём, Вера это понимала. Ни с кем и никогда она не могла говорить так, как с ним. Они понимали друг друга с полуслова.

У Егора кружилась голова. Сегодня произошёл такой мощный "прорыв" в его приближении к Вере, что не верилось. Она говорит с ним почти как прежде! И дело не в спиртном. Егор это чувствовал: ей не хватало его так же, как и ему не хватало её. Никто не умел слушать так, как Вера. Понимать настолько точно и чутко. Он истосковался по ней не только телом. А даже, прежде всего, душой.

…- Коля, ты спишь? — тихо спросила Татьяна Петровна.

— Нет. Ты тоже слышишь, будто где-то говорят?

— Ага. Сходи, посмотри тихонько? У ребят всё ли в порядке?

Николай Степанович вернулся через пару минут.

— Это Егор с Верой, на кухне коньяк пьют и болтают. Я заглянул, они даже не заметили.

— Да ты что! Слава богу, заговорили друг с другом! А то только молчат и смотрят. Может, и оттает она… Про него-то всё уж ясно. Глаз с неё не сводит.

— Ну вот пусть и наводит мосты, что толку просто смотреть? А мы давай спать. Нечего шпионить.

— И то верно!

…По мере опустошения тёмной бутылки, разговор становился более откровенным. С темы работы и детей перешли на личное.

— Нет, я в монахи не записывался, но чётко разграничиваю интим и дом. Зачем Алине мачеха? Кому нужен чужой ребёнок?

"Мне", — подумала Вера, но вслух сказала:

— Вот целиком и полностью согласна. Но дети имеют свойство взрослеть.

— Да. Решил, когда Алине восемнадцать будет, задумаюсь о женитьбе, пожалуй. Мне будет сорок три. Нормальный возраст для женитьбы.

Вере не очень-то понравился этот план. Она поймала себя на том, что ревнует.

— Надо взять на заметку, — в отместку сказала она. — Неплохая идея! Почему я не задумывалась?

— А сейчас что, живёшь без греха?

— Ага, обязательно! — рассмеялась она. — Просто у меня тоже мозгов хватает не тащить это в дом.

Не так уж много у неё было "романов" за это время, если честно. И ни один из любовников не оставил в душе следа.

Егор ревновал. А что он хотел? Столько лет прошло, да и кому она должна хранить верность? Ему что ли? Он же предатель. Егор себя не щадил.

— И как они?

— Кто?

— Твои мужчины? Хороши были?

— Фиг знает. Обыкновенные. Я не хороша для них.

— Ты?!

— Все говорят, слишком холодна, — Вера подпёрла щёку кулачком.

— Ты?! — повторил Егор и захохотал. — Ледяная внучка, ни дать ни взять!

— Тихо ты, ржёшь на весь дом! Разбудишь всех.

— Ой, не могу! — Егор вытер выступившие слёзы. — Я спокоен.

— Ты о чём?

— Не бери в голову.

…- Давай, провожу до комнаты? — спросил Егор, когда Вера решила отправиться спать. — Потом уберу тут всё.

— Нет, — она покачала головой. — Я сама.

Вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

— Ты не сказала: "Не приближайся. Никогда", — задумчиво произнёс Егор.

Глава двенадцатая

Вера должна была уезжать вечером второго января, а третьего у неё был день рождения. Она никогда не отмечала, они с Никитой обычно просто пили чай с тортом или выбирались в кафе вдвоём. А в этом году и такого не планировалось, так как Никита оставался у бабушки и деда до пятого.

Когда она проснулась второго января после ночных посиделок, её ждал торт, который приготовили Никита, Алина и Татьяна Петровна. А ещё Татьяна Петровна подарила Вере просто удивительный, фантастический подарок — настоящий павловопосадский платок. Вера опять плакала.

— Отмечать раньше времени нельзя. А мы и не отмечаем, просто чай пьём, — подмигнул Николай Степанович.

Третьего вечером курьер привёз Вере очень красивый сложный букет от анонима.

Вера прекрасно понимала, кто этот аноним, и разглядывая букет, думала: на сколько её ещё хватит? Самой себе можно не лгать: силы на исходе.

Днём шестого января они приехали на базу отдыха на двух машинах, потому что подвозили ещё тех ребят, которых не имели возможности привезти родители. Никита и Алина ехали с Егором, они взяли ещё двоих ребят, а Вера везла четверых ребят.

Сначала всем дали время расположиться. Мальчиков и девочек разместили в двух огромных комнатах. Вера поселилась с классным руководителем в двухместной комнате, ещё две мамы в другой двухместной комнате. Егору молодая девушка-администратор выделила люкс. Видимо, произвёл на неё впечатление.

Потом все пошли на барбекю и на конкурсную программу.

Было две команды: команда девочек, которую возглавила Алина, и команда мальчиков, которую возглавил Никита.

Борьба шла нешуточная, и Вера сама не заметила, как стала участвовать вместе с девочками, вошла в азарт, начала помогать, прокричала весь голос.

Вскоре к мальчикам присоединился Егор.

Всё шло к честной ничьей. По-настоящему честной, а не к "победила дружба". Но в последнем конкурсе мальчики вырвали победу.

…Алина горько плакала от досады и обиды, сидя в беседке, а Вера её утешала. В беседку зашли Егор с Никитой; выглядели они виновато.

— Да ладно, Алина, ты чего? — расстроился Никита.

— Должна быть ничья! — сквозь слёзы проговорила Алина.

— Дочь, нужно уметь проигрывать достойно, — невозмутимо проговорил Егор.