Страница 33 из 50
Валентин же стоял и смотрел на это… с презрением, что ли.
— Убирайтесь, — тихо произнёс Костя, сгорбившись и опустив голову. И тут же перешёл на крик: — Убирайтесь! Пошли вон! Вы уволены, поняли?! Оба!!!
— С удовольствием.
Валентин ответил лёгкий шутовской поклон, и они с поднявшимся на ноги Олегом покинули студию.
Воцарилось тягостное молчание.
Громко тикали часы на стене.
— Не могу поверить… — выдохнул Гордей и, высвободившись из рук Сони, опустился на пол и обхватил руками голову. — И что нам делать теперь?..
— Звонить Мише, — ответил Костя. — Может быть, он нас выручит. Хотя… — Он вздохнул. — Я уже не уверен, что у нас есть шанс спастись.
И поднял взгляд на остальных.
— Мы не успеем. Не сможем восстановить всё к срокам. Если только… — криво усмехнувшись, Костя покачал головой. — Если только не произойдёт чудо. Но чудес не бывает, верно? Как думаете?
— Мы должны работать, — ответил Гордей. — Ещё усерднее, чем раньше. Это нас всегда выручало, а никакой не Миша. Случись что — мы просто садились и корпели до ночи, а там и до рассвета, чтобы сделать то, что нам было необходимо. Как бы там ни было… — Он встретился с Костей глазами, и у того во взгляде в кои-то веки забрезжила надежда. — Мы должны попытаться.
* * *
Чуть позже
Фарнхем (Великобритания)
— Да я вам говорю: я там просто ошиблась!..
Лиза аж привстала, ударив ладонями по столу.
— Там внутренняя траектория такой скользкой оказалась, что невозможно было удержать машину! Это случайность! Правда!..
— Ну, у Жумакина сохранять сцепление на том участке трассы хорошо получалось, — заметил главный гоночный инженер «Карлина».
Сразу после возвращения в Англию основной персонал команды собрали на внеплановый брифинг. Попутно пригласив туда и двоих лучших пилотов, устроивших завал на последнем круге одной из недавних гонок и упустивших из-за этого верный дубль.
В ответ на фразу сотрудника Лиза надулась и сложила руки на груди. Сидевший напротив Ландо хранил невозмутимость. Как будто ему не было дела до того, что прямо сейчас горячо обсуждалось.
— В общем, так, — решительно произнёс Тревор Карлин, босс команды. — Чтобы это было в первый и последний раз! В том году у нас было мало возможностей, но теперь у нас есть и машина, и пилоты, способные побеждать! Только это должно иметь значение! А сражаясь друг с другом, — он строго посмотрел на юных гонщиков, — вы не только упустите личный титул, но и подарите командное чемпионство «Преме» или, не приведи господь, «Мотопарку»!
Лиза, — обратился мужчина к Форман, — умерь свой пыл. Ты всё ещё лидируешь в личном зачёте, даже после того схода. Твой главный конкурент — Гюнтер, а не Норрис! Сейчас мы даём вам обоим равные возможности, так как ещё ничто не решено в чемпионате. Однако, если ты продолжишь водить так же агрессивно, нам придётся отдать приоритет Ландо.
— Чего? — фыркнула Лиза. — Ему? Да он в последней гонке с шестого места на подиум не заехал, тогда как я со штрафом прорвалась с десятого на третье. Я даже так быстрее! Это я должна быть первым номером!
— Поговорим об этом ещё раз позже, — отрезал Карлин. — Позволь напомнить, что это от нас зависит, на какой машине ты будешь ездить. Если снова начнёшь зарываться, у нас всегда будет возможность притормозить тебя. Не забывай это. Стэн, — повернулся он к сидевшему рядом менеджеру, — какие у нас по плану задачи на следующий этап?
— Ну, с учётом формы гонщиков и специфики трассы… — поднялся тот, перебирая в руках распечатки, — мы планируем удержать первое и получить четвёртое место в кубке пилотов и снова выйти в лидеры в зачёте команд. При этом тестовые сессии в неделю перед этапом позволят собрать данные, которые помогут нам улучшить баланс болида на скоростных трассах, в частности на «Ред Булл Ринге» и Хоккенхайме. Таким образом, мы получим неплохой задел по производительности на концовку сезона.
— Отлично, — ответил босс и встал с места. — Все свободны. Кроме вас, — указал он на Форман с Норрисом. — С вами мы ещё не закончили.
* * *
В это же время, Москва
Я стоял в белом халате, накинутом на плечи, перед дверью больничной палаты, не решаясь войти. Сердце взволнованно колотилось. Должно быть, так же чувствовал себя отец, когда я лежал с руками в гипсе после побега от похитителей.
Сам он сидел сейчас на скамейке и с кем-то говорил по телефону. Наверное, опять какие-то дела, связанные с акциями. Но уходить отсюда он пока точно не собирался.
Какая-то часть Шумилова говорила мне развернуться и уйти, но — к сожалению или к счастью — тем парнем я больше не был. Поэтому пересилил себя — свою внутреннюю неуверенность — и, толкнув дверь, вошёл в палату.
А затем замер на пороге как вкопанный.
В просторном помещении на высокой удобной кровати лежала под капельницей она.
Мама.
Будто в полусне, я на деревянных ногах подошёл и сел на табурет рядом. Пальцы сами собой потянулись к её руке и обхватили тёплую мягкую ладонь.
Глаза мамы открылись и сфокусировались на мне.
— Миша? — негромко сказала она. — Спасибо тебе, что пришёл. Ты не представляешь, как это для меня важно…
— Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. — Я крепко, но осторожно сжал её руку в своей — и помедлил, перед тем как спросить: — Что говорят врачи?
— А что они могут говорить? — слабо улыбнулась мама. — Что всё будет зависеть от нас. От того, как мы со всем этим справимся.
Она посмотрела на меня, и от этого защемило сердце.
— Я обещаю: ты будешь ходить, — твёрдо произнёс я. — Мы с папой сделаем всё, что в наших силах. Обещаю.
Выйдя из палаты, я плюхнулся на скамейку рядом с отцом и вытер со лба выступивший пот. Я и подумать не мог, что это несколько минут ментально вымотают меня полностью.
— Как там всё? — спросил я. — Ну… на самом деле?
— Всё плохо, — угрюмо сказал отец, уже отложив мобильник. — Сложные переломы… плюс ещё что-то, я не разбираюсь во всей этой медицинской терминологии… Нужна операция — и чем быстрее, тем лучше.
— Сколько?
Он молча передал мне клочок бумаги.
Я кашлянул, увидев сумму.
— Однако… Но у нас же есть эти деньги? Ведь есть же?
— Да в том-то и дело, что нет!
Отец устало всплеснул руками. Я сидел и ошарашенно смотрел на него, чувствуя, как скребётся в душе надежда, пытаясь выбраться из быстро заполняющегося колодца отчаяния.
— Погоди, то есть как? У тебя же акции, ты ими успешно…
— Я прогорел, — глухо проговорил он. — Забылся от радости, что всё идёт вверх, и купил огромный пакет… А буквально на днях всё рухнуло. А того, что осталось, даже близко не хватит.
— Но у нас же ведь есть биткоины! — воскликнул я. — Немалая сумма, если так прикинуть!
— Думаешь, я не пытался?! — огрызнулся отец. — Сразу, как только упал мой баланс, я попробовал вывести нужную сумму криптовалютой. Но банк посчитал перевод подозрительным и заблокировал мою карту. Вот сижу договариваюсь о том, чтобы её восстановили, — показал он на телефон. — Похоже, ещё пару дней как минимум с этим провожусь… А как дальше — не знаю, получится ли.
— Это слишком долго! — Я стиснул зубы. — У нас просто нет столько времени!
— Знаю, — вздохнул он. — И я делаю сейчас всё возможное… Э-э, у тебя появилась идея?
Я уже достал свой смартфон и как раз искал в контактах номер, записанный с одной визитки.
— Алло, — сказал я на английском. — Здравствуйте, это Михаил Жумакин. Да, гонщик программы поддержки. У меня к вам срочное дело…
* * *
Вторник, 4 июля
Ошерслебен (Германия)
За столом в кабинете директора собралась весьма представительная компания. Кроме меня и самого Тимо Румпфкайля, также присутствовали знакомый мне представитель «Ред Булла» по маркетингу, которому я вчера как раз и звонил, кто-то из финансового отдела — и, наконец, сам Хельмут Марко.
Очевидно, мой звонок взбаламутил руководство программы поддержки, словно метеорит, упавший в болото.