Мост Невинных

— Oh Herr, rette uns… — выдохнула Алиса фон Эйренбах и прижалась губами ко лбу младенца. Он засопел во сне. Солерн стоял перед ней, сжимая эфес шпаги до боли в пальцах. Единственное, о чем он жалел — что не вонзил ее в регента, едва тот заикнулся о своем чертовом плане!

— Treue, — повторил Ги с горечью. — Неужели эта ваша treue расчетливому ублюдку стоит жизни вашего сына?

Она чуть не заплакала — глаза покраснели и наполнились слезами, но ни одна слезинка не покатилась по ее щекам. Девушка затравленно смотрела на Солерна, словно ожидая, что он сам сейчас выбросит ее окна прямо в руки байольцев.

«А я мог бы, — отстраненно подумал Ги. — Мог бы купить наши жизни — или хотя бы попытаться — если бы рассказал им, как их обманули, что регент и королева вот-вот ускользнут у них из-под носа…»

— Вы убьете нас, — почти утвердительно прошептала Алиса фон Эйренбах.

— Если у меня не будет другого способа спасти вас от расправы толпы, — сказал Солерн. Глаза девушки изумленно распахнулись.

— Н-но вы же говорите, что они ворвутся сюда…

— Сначала пусть попробуют ворваться, — процедил дознаватель.

Глава 9

8 декабря

— Почему ты им так не нравишься? — спросила Илёр, глядя в бойницу на горожан, которые плотной толпой оцепили ров и слушали речь Жильбера.

— Это мой особый талант, — буркнул Ги. — Я никому не нравлюсь.

За сутки толпа горожан вокруг тюрьмы только увеличилась — и больше того, к осаждающим явился лично Луи Жильбер и теперь произносил с телег пылкую речь, ничуть не беспокоясь ни о возможном выстреле со стен Бернардена, о холоде, от которого дыхание людей сгущалось в пар. Видимо, их всех согревала ненависть.

— Надо выстрелить, — сказал Олльер, нервно переминаясь с ноги на ногу. — У нас же есть стрелки, пусть засадят пулю в голову этому чертову оратору.

— Совсем свихнулись? — цыкнула на него Илёр. — Если мы убьем Жильбера, они голыми руками все стены по камешку разнесут.

— Почему они торчат здесь? — ворчливо спросила ведьма. — Почему бы им не пойти к Эксветену и еще разок не высказать свои претензии регенту?

— Потому что вокруг дворца — амальские пушки, а Бернарден они также ненавидят.

— Ты не боишься, что заключенные тоже взбунтуются?

— По счастью, их слишком мало.

— Но ты все равно можешь использовать их как заложников.

Солерн промолчал. Он полагал, что жизни заключенных — единственное, что еще удерживает толпу от штурма ненавидимого всеми символа монархии. С помощью Греналя и Ларгеля он более или менее укрепил оборону замка — агенты, солдаты и гвардейцы несли круглосуточный караул на стенах, к пушкам подняли запас ядер и пороха, все оружие тщательно вычистили и подготовили к сражению. Припасов в Бернардене хватило бы на месяц осады — или на три, если расходовать их крайне экономно. Ведьма поколдовала над стенами, бойницами и воротами — но по какой-то причине долг взялся оплатить Ларгель.

— Я зайду к мастеру. Он все надеется извлечь что-то полезное из груды пыльных старых планов и бумаг.

— Думаю, он не так уж и не прав, — пробормотала ведьма. — В конце концов, если в Мосте Невинных был спрятан целых потайной ход, то кто знает, что скрывают стены Бернардена. Он ведь был перестроен Людовиком в те же годы.

«Надежда», — подумал Солерн. Даже ведьмы готовы за нее цепляться. Илёр понимала, в какой она опасности, и наверняка жалела, что не укрылась в обители в Ре.

Дознаватель нашел мастера в какой-то пыльной каморке над кабинетом начальника тюрьмы. Свет в нее мог проникнуть только через узкую бойницу, и Николетти зажег несколько ламп и свечей. Густо пахло пылью, горящим маслом и воском.

— Что вы здесь делаете? — спросил Солерн.

— Ищу выход из этой крайне неприятной ситуации.

— С помощью пыльных бумажек?

— Да, — Николетти окинул дознавателя насмешливым взглядом, — это требует некоторых умственных усилий, поэтому вам лучше не напрягаться. Я справлюсь и сам.

Ги устало вздохнул. Мастер почему-то считал всех военных, полицейских и агентов Секрета Короля людьми крайне недалекого ума.

— Поскольку ваши бойцы едва ли смогут защититься даже от стада овец, не говоря уж о разъяренных толпах, то нам нужно найти другой выход… В буквальном смысле, — Николетти нежно провел рукой по горе бумаг.

— Ну и как? Нашли? — Солерн осторожно присел на табурет напротив: стога бумаг колыхались от малейшего движения. — Что это?

— Архитектурные планы Бернардена. Удивительно, что они здесь и что вообще уцелели.

Ги с внезапно пробудившимся интересом уставился на груды вовсе не бесполезных листов.

— В дневниках Теодоро дель Фьоре есть упоминания о том, что он работал над неким старым замком в Байоле по приказу короля, — продолжал Николетти. — Архитектор не упоминал названия, но я полагаю, что это тот замок, в котором мы сидим.

— А если нет?

— Зачем сразу терять надежду? Давайте смотреть на жизнь веселее. Вот, например, — мастер придвинул к Солерну карту, которую ему отдал смотритель архива из Анжерраса. — Дель Фьоре очень тщательно нанес на нее все тайные ходы и все перестройки, которые провел в Байоле. Глядите, — палец Николетти прошелся вдоль одной из линий. Она тянулась от широкого креста в круге, обозначающего Бернарден, к какому-то участку на севере Байи. Однако во времена короля Людовика он был не застроен, и Ги не смог узнать это место.

— Мы не знаем, куда он ведет, — сказал дознаватель, пытаясь укротить забившееся с безумной надеждой сердце. — Мы не знаем, не выведу ли я людей в самую гущу взбешенной толпы. Черт, да мы даже не знаем, уцелел ли тоннель!

— Ну так давайте пойдем и проверим, — невозмутимо сказал Николетти.

— Куда вы собрались идти? Тюрьма велика, несколько раз перестраивалась, откуда вы знаете, где вообще…

— Я уже говорил, что это требует некоторых умственных усилий, внимания и усидчивости. К нашему счастью, почти проекты и планы Бернардена хранятся здесь, — мастер развернул очередной пожелтевший свиток. — Я отыскал все, какие смог, перенес на черновик самый современный план и разметил все изменения, начиная с эпохи короля Людовика.

Ги поперхнулся. Да на это же должно было уйти много часов! Сколько же времени мастер здесь просидел, пытаясь найти выход для всех?

— Я… я не смогу расплатиться… — пробормотал дознаватель, подавленный угрызениями совести.

— Когда-нибудь сочтемся, если выживем. Я думаю, что вход в тайный тоннель должен быть здесь, — старик обвел пальцем участок на плане подвального этажа тюрьмы.

— Гммм… Но как вы его откроете?

— Давайте решать задачи по мере их поступления. Идемте, время не ждет.

Солерн поднялся.

— Я скажу Илёр. где меня искать в случае чего. Возьмем в кладовых свечи, фонари, веревки и приступим.

***

“Почему с этими чертовыми мастерами и ведьмами все так сложно?” — думал Солерн, то поднимая, то опуская фонарь в поисках каких-либо следов тайного хода. Он предпочел бы ведьмин светильник, озаряющий все как днем, но тот не работал в обществе Николетти. Ги почти физически ощущал, как их время утекает сквозь пальцы.

— Темно, грязно и никакой логики в планировке, — проворчал старый ренолец.

— А вы что хотели — указатели на каждом углу? Хорошо хоть, что я тут иногда бывал. Там, — Солерн посветил налево, — карцеры для особо опасных. Здесь — комнатка караульных. Чуть дальше — холодные камеры для продуктов. Еще правее — канал, по которому течет вода из Байи.

— А в остальных трех крыльях?

— Не знаю, — признался Ги. Бернарден был построен в виде равностороннего креста, который окружало двойное кольцо стен и ров. Сначала это была цитадель Эдмонтинов, графов Байольских. Но когда они не выдержали тягот борьбы за даларский престол и сдали столицу, Монбрианы превратили замок в тюрьму, где погибли почти все Эдмонтины.

— Перестройки не затрагивали основной план, — пробормотал Николетти — Так что нам туда, — слабый луч света от его лампы прорезал тьму. Ги скептически вгляделся в узкий коридор, но что еще им оставалось? Дознаватель первым ступил в коридор. Слева и справа тянулись двери и какие-то низкие арки, ведущие непонятно куда. Здесь Ги ни разу не был. Он вообще никогда не задумывался, насколько огромен замок — но, может, защитникам удастся спрятаться?