Страница 36 из 41
К сожалению, Нель не пришёл ни на следующий день, ни через неделю. Я всё так же работала в больнице, а в дни отдыха занимаясь небольшим огородом на краю деревни, что помогал мне выживать в трудные времена. А после, уставшая, в вечерних сумерках я шла туда, куда прокладывало мне путь моё влюблённое сердце — в дом, где ещё не так давно жил мой Нель. И когда это он успел стать моим? А когда сумерки опускались на пустой дом Неля, скрывая в ночи все очертания, я зажигала лучину и, спустя несколько долгих часов одиночества, возвращалась домой, снедаемая тревожным чувством безысходности и невосполнимой потери. Даже сама себе я не могла объяснить, почему за столь короткий период он стал мне так дорог. Без Неля, моего таинственного незнакомца, в душе поселилась пустота, словно отняли часть меня, забрали то, без чего было сложно жить и можно было лишь существовать.
— Ты стала на себя совсем не похожа. — Сара с беспокойством посмотрела на меня. — У тебя всё хорошо?
Сегодня мы дежурили в лазарете вдвоём. Несмотря на нашу дружбу, я не спешила посвящать её в подробности своей личной жизни. Хотелось сохранить всё, что было между мной и Нелем, втайне. Словно если я расскажу о терзающих меня переживаниях, о чувствах, что я испытываю, закрывая глаза и думая о нём, о бессонных ночах в раздумьях о том, что же будет дальше, это украдёт у меня частичку моего счастья. И одновременно с этим хотелось поделиться сомнениями на счёт происходящего. С каждым днём я всё меньше и меньше верила в то, что он вернётся.
— Переживаю за нашего бывшего пациента. — Я устало присела на пустующую сейчас койку и продолжила. — Он так внезапно исчез.
— Да, тут ты права. Наверное, память вернулась, и он поспешил отправиться к своей семье.
— Думаешь, у него есть жена? — Внутри меня обдало холодом, и я еле сдержалась, чтобы не выдать своего волнения. А если всё так и есть? К нему вернулась память, и он сейчас находится на пути к своим любимым, а я сижу здесь в ожидании его возвращения. А как же записка? Чтобы успокоить меня и только? Могу ли я верить старому клочку бумаги?
— Ох, Лина, ты меня иногда удивляешь! — Сара бросила на меня беглый взгляд, словно проверяя, не упустила ли она ничего из моего образа. — Если бы ты иногда отрывалась от своих этих цветочков и кореньев, то уж наверняка бы заметила, какой он был красавец. По крайней мере на мой вкус, и вкус по меньшей мере половины незамужних девушек нашего села уж точно.
Она мечтательно закатила глаза, освежая в памяти его внешность, и за это мне захотелось её ударить, даже несмотря на долгие годы дружбы. Во мне будто буря поднялась, норовя снести всех вокруг. Хотелось крикнуть, что он только мой, что даже смотреть на него не стоит. Но я понимала, что этим лишь поставлю себя в неловкое положение. Да и имею ли я право так говорить?
— Ну, мне пора! До встречи завтра. Ты же закроешь, Лин? — Под моё молчание и кивок она резво вышла из комнаты, даже не представляя, что творилось сейчас у меня в душе.
Кое-как приведя мысли в норму и успокоившись, вечером всё же отправилась по уже ставшей родной тропинке к бывшему дому Неля. Как и всегда, тёмные окна встречали меня пустыми глазницами, а скрип половицы жалобно молил о починке.
Сев в тень от зажжённой лучины, я бессмысленно смотрела в непроглядную ночь за окном, мысленно отсчитывая в голове медленно ползущие минуты, когда уловила шум чьих-то шагов. Замерев, я ждала, когда откроется дверь, позабыв, как дышать, и думая лишь о том, чтобы это был он. Тихие шаги раздавались всё ближе и, сначала размашистые, совсем затихли с обратной стороны двери, будто бы кто-то сначала почти бежал, но остановился, не решаясь войти.
Я всегда была сторонницей быстрых решений, и для меня это стало своеобразным девизом. Если решила что-то, то надо действовать немедля, оставив сомнения о последствиях на потом. И сейчас все мои установки и привычки просто вопили о том, что надо сорваться с места и самой открыть эту дверь. Несколько секунд неизвестности растянулись для меня в часы. Часы, за которые я успела придумать себе счастливую жизнь с Нелем, и прожить её до самой старости, и вновь вернуться в старый деревенский дом на окраине.
Когда дверь наконец отворилась, на пороге стоял мужчина. Я знала его, видела уже прежде в той самой жизни, когда была герцогиней. Сейчас у меня не было ни тени сомнения в том, кто стоит передо мной, и я корила себя за то, что могла так жестоко ошибаться. Все мои мысли тогда, при виде его израненного, оказались верными — не может простой крестьянин оборачиваться драконом. Не может летать под небесами, опаляя огнём всё вокруг.
— Ваше высочество. — Мой книксен был безупречен, даже будучи простой селянкой я не растеряла навыки, полученные дома.
— Ами. — Одной рукой он держал зажжённый факел, другой помогал мне встать. Его голос дрожал и срывался, но он продолжал говорить. — Как же я рад, что наконец-то могу тебя увидеть.
— Герцог Ланкастский. — Я не знала, что сказать. Не знала, как реагировать на то, что мой Нель, моя любовь и Лайонель Ланкастский — это один и тот же человек. Одетый сейчас в официальный костюм, со знаками регалий, он выглядел по-другому, но всё равно узнаваемо. Заметно изменившийся с момента последней нашей встречи с ним как с Лайонелем за той игрой в шахматы. Лицо возмужало и приобрело те самые черты, какие обычно отличают взрослых мужчин от юнцов, только вступивших на путь взросления. Небольшая складка между бровей, небольшой шрам на виске, заметный в отблесках огня. Теперь его было не спутать ни с кем. Второй сын его величества, а это значило лишь одно — нам не суждено быть вместе, и всё, что происходило между нами здесь, станет лишь воспоминанием для меня.
— Не стоит, Ами. Я здесь ради тебя. Всё позади, всё кончено.
— О чём ты… Вы? — Я смотрела на него и не могла понять, что он имеет в виду.
— Давай поговорим не здесь. Предлагаю переместиться в более уютное место. Но прежде… Ты позволишь?
Он медленно приблизился ко мне, встав почти вплотную и, нежно приподняв пальцами мой подбородок чуть выше мягко поцеловал. Немного неловко, словно это был наш первый поцелуй, он сначала тронул один уголок губ, затем перешёл на другой, а после углубил поцелуй, даря такую нежность, что я не ощущала до этого. Отвечать ему или нет, я раздумывала недолго и, растерявшись вначале, теперь с упоением отвечала на поцелуй, вкладывая в него все накопившиеся за столь долгое время эмоции. Оторваться от него было сложно. Я словно путник в пустыне, погибающий от жажды, которому дали графин с прохладной водой, не могла остановиться и оторваться от него. Напряжение последних дней отпускало меня, принося вместо себя покой и умиротворение.
— Я так соскучился. — После он прижался своим лбом к моему, и мы ещё стояли так несколько минут, смотря в глаза друг другу, не произнося ни слова. Но было в том молчании нечто большее, было нечто связывающее нас воедино.
— Вы хотели поговорить в другом месте? — Отрываться от него совершенно не хотелось, но я находилась в каком-то странном положении, где вокруг меня что-то происходит, а я не в курсе, и надо было это исправлять.
— Да, сейчас мы перенесемся порталом во дворец, там и поговорим. — И, не дожидаясь моего протеста, потянул меня в тут же открывшийся портал.
С непривычки голова немного закружилась, но он заботливо придержал меня при выходе, помогая устоять на ногах и не потерять равновесие.
Комната, в которой я оказалась, несомненно находилась во дворце, но заметно отличалась от того, что я видела прежде. Дорогие ткани в спокойных тонах, никакой позолоты и помпезности. Всё было выполнено в настолько спокойном и уютном стиле, что на секунду я поймала себя на мысли, что мне здесь нравится и я бы хотела остаться здесь как можно дольше.
Когда Лайонель отлучился, ненадолго оставив меня одну, я решила обойти комнату. Наверное, до этого момента я и не подозревала, как успела соскучиться по удобствам и комфорту. За одной из дверей меня встретила большая ванная комната, чуть тонувшая в полумраке, наверняка отделанная баснословно дорогим светлым камнем, как, впрочем, и всё во дворце, так и кричащем о богатстве монарха. Посередине стояла огромная даже по моим меркам лохань для купания. Высеченные из мрамора головы драконов с открытыми зубастыми пастями по бокам вызывали двоякое желание — рассмотреть каждую деталь поближе, но в тоже время не задерживать взгляд на них дольше необходимого. Зажжённые по периметру свечи давали мягкий свет, и вся обстановка располагала и манила меня, она словно требовала, чтобы я сию же секунду разделась и вошла в неё. Набранная вода с тонким шлейфом пара, поднимающегося с поверхности воды, говорила о том, что её набрали недавно и что Лайонель заранее планировал вернуться сюда со мной.