(не) истинная. Полюбить вновь

Виктор, подойдя на расстояние вытянутой руки к бывшему герцогу, лишённому даже права говорить, занёс над ним руки и начал. От ладоней моментально пошёл серый туман, клубясь и медленно приближаясь к сидящему на стуле мужчине.

Лайонель с презрением наблюдал, как некогда высокомерный герцог сейчас скулит и пытается вырваться от серых щупалец менталиста. Как кровь начинает медленно сочиться из его носа, спускается по лицу и сливается с грязной одеждой. Он видел, как бледнеет лицо врага, погубившего его пару, и где-то внутри рождалось чувство не ненависти ко всему происходящему, а безысходности. Её не сможет вернуть ничего, она пропала, и был лишь призрачный шанс, что усилия Виктора принесут свои плоды. Когда в помещении стал тихо, будто на кладбище в полнолуние, серый туман отступил, возвращаясь к хозяину.

— Ну что? Ты увидел, где она? — Сейчас Лайонеля волновало лишь то, знал ли сам Дерек, что случилось с его женой.

— К сожалению, нет. Воспоминания мелькают, всё не чётко. Когда она пропала, он был внизу. Даже не видел ни своего ребёнка, ни её.

— Мразь. Жаль, его нельзя воскресить и повторить всё вновь. Ты видел кто?

Виктор устало помотал головой. Несмотря на ментальный дар, такие способы допроса не проходили для него бесследно, забирая уйму сил на восстановление. И сейчас он шатался от усталости, еле стоя на ногах. В любом другом случае он бы сначала восстановил силы и только потом рассказал о том, что узнал. Но сейчас был другой случай. Он видел, насколько сильно переживает Лайонель, как рвётся покарать виновных и спасти тех, кого ещё можно.

— Он всё время был в капюшоне. И имён они практически не называли.

— Умный. И как нам его найти? — Лайонель понимал, что если не закончить это сейчас, то всё может повториться вновь. — С другими людьми, с другими беззащитными девушками, они могут делать это снова и снова.

— Один раз они назвали имя, но я не уверен, что так зовут кого-то из вельмож. Возможно, не то воспоминание.

— Любая зацепка важна. Имя?

— Люциус. — Виктор развёл руки в стороны, показывая, что само по себе имя ничего не значит: это может быть как абсолютно неизвестный и непричастный к делу вельможа, так и дракон с выдуманным для этого случая именем.

— Я в архивы, поднимать генеалогические древа всех мало-мальски крупных родов. А тебе пора отдохнуть, ты неплохо потрудился, друг.

— И не забудь об ещё одной проблеме. — Виктор держался из последних сил. Лицо казалось побледнело ещё больше, вокруг глаз виднелись синяки, будто он не спал несколько дней, а из груди слышались хрипы — настолько тяжело ему давались допросы. — Метки истинности пропали. Со всех.

Лайонель замер уже практически на выходе. Значит, ему не показалось, что на руке Дерека именно в том месте, где должна была находиться метка, слезла кожа, обнажая не только плоть, но и часть кости.

— Со всех так, как с него? — Он с ужасом представил, что его мать могла ощутить ту же боль, что и герцог.

— Нет, большинство и не заметили, что её нет. Всё было как обычно. — Виктор и сам не знал, почему так произошло. Большинство его знакомых только при вопросах о наличии метки заметили её отсутствие. Так же, как и у него самого, она пропала безболезненно.

— Я тебя понял. Попробую разобраться с этим.

На этом два друга покинули помещение, оставляя в одиночестве бездыханное тело мужчины.

Глава 20

Лайонель

Попытки найти какие-либо упоминания о семействе, где бы фигурировало имя Люциус, пока ни к чему не приводили. Мало того, что информация в архивах королевской библиотеки была устаревшая, так ещё и основное внимание уделялось неженатым представителям знати, будто участвующим в ярмарке женихов. Имена сотен мужчин и женщин проходили мимо Лайонеля, не принося желаемого результата. Ему казалось, что ещё немного, и ответ будет найдет. Разгадка словно лежала на поверхности, но ускользала от него.

Он стоял в одиночестве на балконе, одетый лишь в брюки и лёгкую рубашку, смотря вдаль на опускающиеся на замок сумерки. Ветер трепал его волосы, принося с собой запах бушующей неподалёку грозы. Мыслями он был далеко. Часть его осталась там, в далёком поместье, ставшем последним пристанищем для герцогини. Просыпаясь ночью от преследующих его кошмаров, он потом подолгу смотрел в потолок, вглядываясь в узоры темноты и думая о том, мог ли он тогда хоть что-то изменить. Когда к нему присоединился Виктор, он даже не повернул головы.

— Есть новости? — друг подошёл ближе, вставая рядом с герцогом и кутаясь в плащ.

— Пока никаких. Иногда мне кажется, что само провидение против того, чтобы мы нашли мерзавца.

— Ну, было бы против, мы так бы ничего и не узнали. — Виктор по-дружески хлопнул по плечу Лайонеля, разделяя его боль. — Можно допросить графиню. Возможно, она что-то слышала, просто ещё не знает об этом.

— Надо доставить её без лишних вопросов, чтобы не поднимать шума. Все ещё не до конца оправились от последних арестов, не стоит порождать новые слухи.

— На днях намечается званый ужин при дворе. Скорее, даже чаепитие у фрейлин её величества. Можно доставить ей приглашение.

— Как думаешь, она жива? — Виктору не надо было спрашивать, чтобы понять, кем заняты мысли друга. Теперь лишь одна женщина жила в сердце мужчины, навсегда вытеснив из него тени прошлых увлечений.

— Не знаю, друг. Если раньше я бы дал тебе однозначный ответ, то теперь, после того как пропали метки истинности, я уже ни в чём не уверен.

— Иного я от тебя и не ждал, Виктор. — На этой ноте, не прощаясь, Лайонель вернулся в замок под шум капель, падающих с неба.

***

В день чаепития Валериан Гроусс прибыла во дворец чуть раньше времени, указанного в приглашении. После того как герцога Андорского арестовали по подозрению в государственной измене, её положение пошатнулось. Хотя об их связи с Дереком достоверно никому не было известно, но ходило много слухов, к тому же они часто танцевали вместе на балах. Даже его женитьба не смогла прервать этот порочный круг. Она пришла на церемонию лишь для того, чтобы убедиться: всё останется как прежде. Бледная, блёклая, стройная будущая герцогиня вызывала в её душе странную смесь пренебрежения и раздражения. Она видела, что герцогу нравятся совсем другие. Да что там, она знала на себе, что именно и как он любит. А тут ему приходится жениться на той, кого указали сверху. Она никогда не спрашивала, почему, имея метку, он всё равно приходил к ней. Валериан всем нутром чувствовала, что, подними она эту тему, даже прояви хоть каплю сомнения в том, что происходит, — ей больше не жить. И она не спрашивала. Не спросила, когда в первую брачную ночь в её комнате открылся портал с полуобнажённым герцогом. Не спросила и потом, когда он предложил продолжать их встречи в той самой красной комнате, где они провели до этого немало времени.

А теперь ей надо всем показать, что все слухи об её возможных отношениях с опальным герцогом это лишь одна сплошная инсинуация. Приходилось принимать приглашения на чаепития и улыбаться, выслушивая всю эту ерунду, а потом отвечать на провокационные вопросы, стараясь не впиться от злости в надменные лица собеседников. Приглашение к фрейлинам её величества не было исключением и в этот раз. Но если раньше Валериан могла отказать, сославшись на занятость, то сейчас за её спиной никто не стоял и никто не смог бы встать на её защиту. Теперь её ожидало несколько часов под пристальным взглядом придворных притворных дам, желающих лишь одного — выведать то, что не удалось другим.

— Вы были такой красивой парой с герцогом. — Одна из фрейлин, говоря это, щипцами накладывала себе пирожное в тарелку и украдкой смотрела на реакцию Валериан.

— Ах, ну что вы. Его светлость всегда так хорошо выглядел, что смотрелся бы так с любой из вас. Насколько я помню, вы так красиво кружились с ним в танце на прошлом приёме.

— Вы правы, графиня. Он был удивительно галантным молодым драконом. А как насчёт его жены? Вам что-нибудь известно об этом?