Страница 13 из 18
— Шкаф, — шепнула я, толкая мужчину к узкому шкафчику.
Тот помотал головой, не желая ютиться в предоставленной каморке.
— У тебя есть выбор? — шикнула я, и Гордееву пришлось повиноваться.
Он влез в шкафчик, прижавшись спиной к задней стенке. Для меня оставалось совсем мало места, и по мимолетному взгляду на Гордеева я поняла, что ему такая близость со мной тоже не приносит удовольствия.
Но идей больше нет.
Так что я втиснулась в шкафчик и прикрыла дверцу, полностью погрузившись во мрак. И в невольные объятия Гордеева.
ГЛАВА 6. СТРОПТИВЫЙ ДЕД МОРОЗ
Дядя вспомнил о важном деле, и остановился около Самойлова, чтобы обсудить вопрос. Они замерли у запертой двери, буквально измываясь над двумя коллегами, вжатыми друг в друга в узком шкафчике.
— Аллочка, прекрати ерзать! — возмутился Гордеев, раздраженно рыча мне на ухо.
Я была прижата спиной к его груди, и с этого ракурса ситуация выглядела вполне прилично, но стоит сместить фокус ниже, чтобы понять, что моя задница в обтягивающей юбке чувствует слишком много того, что у Гордеева между ног. И, чем больше я дергалась от смущения, тем больше и ощутимее становилось то, о чем и думать было стыдно.
— Гордеев, прекрати! — буркнула я, чувствуя, как срывается дыхание.
— Просто замри, ладно? — судя по голосу, Никите тоже было неловко, но я не могла оставить все как было.
Я постаралась переместиться левее, чтобы встать боком к Гордееву, но ничего не вышло, тогда я попробовала вправо, и тут мужчина нервно рассмеялся.
— Ладно, Аллочка, теперь не останавливайся, мне даже начинает нравиться, — я не могла видеть в темноте его лица, но по звуку поняла, что он облизнул пересохшие губы.
— Ах ты извращенец! — буркнула я и, резко дернувшись, все-таки смогла развернуться.
Правда, не боком, а передом. И теперь бы оказались вплотную прижаты лицом к лицу и…и всем, что ниже.
— Аллочка, твою мать…, — даже не шепотом, а тихим глубоким голосом протянул Гордеев, и это не предвещало ничего хорошего.
Тяжелые горячие ладони легли на мою поясницу, и я не смогла ничего возразить, потому что всем свои телом и разумом была поглощена одним необъятным чувством.
Диким непристойным желанием вцепиться в Гордеева и не выпускать его из этого шкафа, пока он не утолит мою жажду.
— Ты поцеловала меня сегодня, — его низкий голос вибрировал прямо у моего лица.
Я нервно сглотнула и попыталась оправдаться:
— Этот поцелуй был не для тебя, — неуверенно пролепетала я, все острее ощущая жар, нарастающий во всем теле и особенно в нижней его части – там, где пульсирует ширинка Гордеева.
— Ты отдала мне чужой поцелуй? — по голосу слышно, что мужчина хмурится. Невольно представив, как его красивый лоб перечерчивает морщина, я улыбнулась.
— Да, это было для Степанова, — ответила я, признавая, что всего лишь хотела заставить Гришу ревновать.
Гордеев немного помолчал, и я уже подумала, что мы закрыли эту тему, как его руки вдруг скользнули ниже, сильно сжав мои ягодицы.
Я рвано вдохнула, и мой рот тут же накрыло жадным поцелуем. От захлестнувших эмоций у меня подкосило ноги, и, если бы не надежная хватка Гордеева, я кубарем выкатилась бы из шкафчика.
Не имея никаких сил на сопротивление, я подняла руки, обхватив шею Никиты, и всецело отдалась проникновенному поцелую. Если утром инициатива была за мной, а Гордеев вел себя скорее интуитивно, но сейчас в его движениях чувствовалось неподдельное желание доминировать. Его сильные руки гладили мою спину и, опускаясь ниже, пальцами очерчивали округлости ягодиц, сводя меня с ума.
— Считай, что я вернул тебе твой поцелуй, — хриплым голосом прошептал Гордеев, убирая руки с моего тела, — Мне чужого не надо.
Между нами все еще было слишком мало места. Все еще слишком сильное притяжение и разгоряченный воздух. Все еще много недосказанности и скрытых помыслов.
И по-хорошему врезать бы Никите коленом по его причиндалам, да именно в этот момент в кабинет все же вошел Самойлов.
Мы с Гордеевым притихли, вслушиваясь в звуки за пределами шкафа. Послышались мерные гудки, словно Артем кому-то звонил. Наконец ему ответили, и мужчина нервно забормотал:
— У меня мало времени. Говори, что делать.
Скрипнуло дядиного кресло, и пальцы резво застучали по клавишам. Самойлов делал что-то в дядином компьютере, и Гордееву такая приближенность к генеральному директору не понравилась.
Я ощутила, как сжались кулаки на его красивых руках, и инстинктивно, желая успокоить, прижалась губами к его коже - там, где на шее сходились ключицы.
Над моей головой раздался удивленный вздох. В эту же секунду стук клавиш прекратился. И еще через мгновение случилось то, чего вполне можно было ожидать.
Самойлов распахнул дверь шкафчика.
— И почему я не удивлен, Гордеев? — с неприязнью процедил он, будто меня в шкафу и вовсе не было.
Я нехотя обернулась и виновато улыбнулась Артему, которого наша возня отвлекла от решения рабочей задачи. А еще я боялась смотреть на Никиту. Ведь теперь в руках его конкурента был очень весомый компромат. На меня в том числе.
Мы с Гордеевым молча вылезли из шкафа и встали перед Самойловым в ожидании насмешек, но тот, явно озабоченный чем-то другим, указал пальцем на дверь и властным голосом скомандовал:
— Пошли вон! Если уложитесь в десять секунд, я сделаю вид, что вас тут не было.
Забыв про слова Самойлова, я зацепилась взглядом за ярко-оранжевую флешку, вставленную в дядин компьютер. Я собралась задать заместителю вопрос, который по должности мне не позволено задавать, но Гордеев подхватил меня на руки, как картонную копию какой-нибудь популярной певицы, и вынес за дверь.
В коридоре он опустил меня на пол и, не дав вставить ни слова, за руку потянул к своему кабинету.
Оказавшись в безопасности от глаз коллег, Никита наконец отпустил меня и с шумом раскрыл окно, впуская в комнату прохладный воздух. Я не очень люблю холод, но сейчас я была ему очень рада. После случившегося в шкафу нам обоим стоило немного освежить мозги.
— Тебе не показалось странным..., — начала я, но Гордеев меня перебил.
— Прости, я не должен был так себя вести.
Наши глаза встретились, и я поняла, что Никита сожалеет о поцелуе - чрезмерно интимном для наших ненастоящих отношений.
— Я про Самойлова, — я поспешила сменить тему, чтобы избежать неловкости.
Хотя сама понятия не имею, как перестать вспоминать руки Гордеева на своем теле.
— А что с ним? — не понял Никита.
— Он не показался тебе подозрительным? — я позволила себе присесть на край стола, за что тут же удостоилась чрезмерно долгого взгляда. — Один в дядином кабинете. За его компьютером.
Гордеев усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Я догадывался, что Самойлов любимчик твоего дяди. Видимо, он допускает его ближе, чем мне казалось, — хмыкнул он.
— А флешка?
— Какая флешка? — Гордеев нахмурился.
— Как ты мог ее не заметить? — удивилась я, — Она неоновая, оранжевая.
— Я был увлечен другим, — Гордеев отвел взгляд, и я поняла, что он имеет ввиду.
— Ты был слишком напуган, что Артем сдаст тебя дяде? — уточнила я.
Тут Гордеев разочарованно цокнул языком.
— Да, мне стоило бы опасаться этого, — признал он, — Но я переживал, что тебе не захочется предстать перед дядей в таком свете.
Я удивленно вскинула брови.
— Ты переживал из-за меня?
— Представь себе, я не такой подлец, каким все меня считают, — Гордеев покачал головой и захлопнул окно - как раз вовремя, ведь в комнате стало слишком холодно.
— Возможно, все сменят гнев на милость, когда увидят тебя в шубе Деда Мороза, — я не удержалась и хихикнула, глядя на то, как Никита сурово хмурит свои черные брови.
Он поднял на меня глаза и одарил таким взглядом, будто совершенно забыл, что тридцать первого декабря его ждет новый невероятный опыт - детский утренник.