Страница 36 из 54
Я же запрыгнул на своего мёртвого скакуна, но лошадь мужика вздыбилась, возмущаясь. Она упорно отказывалась ехать в такой компании, хотя на Петровича и Владика не обращала никакого внимания.
Будь мой скакун живым, непременно обиделся бы на такое поведение. Ну и ладно, пусть глотают пыль!
Благо скоростные данные у него были совершенно другие. Мустанг!
Втопил я вперёд не по-детски. А доехав до кривого затёртого указателя, на котором было написано «Пупкино», остановился. И слушал медленно приближающийся скрип колёс.
— Шеф, больше не гони так, — с моего плеча скатился на землю Пук и сел на обочине, нервно закурив. — Я уж думал, что под копыта улечу! Я, боевой пет, и погибший от лошадиного копыта — это же позор!
— Пук, не преувеличивай, — попытался успокоить я скунса. — Ты мёртвый боевой пет, а это всё для тебя мелочи.
— Ага, — Пук прикурил следующую сигаретку от предыдущей, и сильно затянулся. — Мелочи! Для меня — это стресс. А так и до депрессии недалеко. Вон, мой прадед прищемил себе яички дверью…
— Во, едут, — прервал я Пука. — Извини, что прервал. Просто ты уже сотый раз говоришь про своего прадеда и про его яички. Меня не интересует судьба гениталий твоего прадеда.
— Так это то же самое! — вскричал Пук. — Он же потом стресс заливал экстрактом купороса. И спился в итоге. Вот ровно после этого случая!
— Всё, Пук, хватит таких историй, — умоляюще посмотрел я на питомца. — Ты не упал под копыта, удержался. Значит, всё обошлось. Молодец!
— Это да, — улыбка появилась на мордочке Пука. — Я красавчик, хр-хр.
— Герой! — крикнул я.
— А то, — выпятил грудь Пук.
— А, вон, кстати, наши скоростные ребята едут, — махнул я в сторону лошади, тянущей телегу в горку.
Пупкино — достаточно специфическое место для проживания. Но возможно это от проклятья.
Как только мы заехали на небольшую ферму, мой слух начали истязать сразу несколько лягушачьих оркестров.
А когда увидел поле, то у меня чуть челюсть до земли не отвисла.
Лягушки и действительно оказались охреневшими.
Сожрали весь урожай. Причём доели сено в стойлах и коровнике. А затем принялись отлавливать собак.
Я хохотнул, провожая взглядом трёх испуганных собак, который пробежали мимо нас, а следом за ними пронеслось несколько сотен лягушенций.
Ну а потом поймал себя на мысли, что собак мне жалко. Да, остались во мне ещё банальные человеческие чувства. Сам себя корю за это, но куда деваться.
И когда, сделав круг, дворняги вновь пробежали мимо нас, я решил им помочь.
Одно заклинание, и лягушки выстроились передо мной, как на параде.
Я нахмурился, слыша тихое кваканье, и гаркнул:
— А ну, тишина, какашки зелёные! Кто здесь главный⁈
Из строя вышел один лягух. Он был чуть крупнее всех и выделялся более светлым оттенком кожицы.
— Ну и что дворняг обижаем⁈ — крикнул я так, что главный лягух вздрогнул и, кажется, пустил газы.
— Квваа, ква, квв, квв, — ответил он, выпучив на меня свои наглые глазищи.
— Говорит, что жрать очень хочется, — подал голос Владик. — Голод мучает просто дичайший. И ещё, что они обязательно догонят этих собак.
Я удивлённо посмотрел на своего стульчаконосца.
— Вла-адик! Ты знаешь лягушачий язык⁈
— Ну, было дело, — смутился он и опять побледнел. — Долгая история.
— Хорошо, потом расскажешь,- ответил я, всматриваясь в своего слугу. — Что не мертвяк у меня, то сюрприз ходячий.
Ладно, на чём мы остановились?
— Так, собирай всё стадо! И веди к своему хозяину! — крикнул я командиру лягушек.
— Квакв, кв, квааа, — ответил лягух и повернулся к остальным, замахав на них лапками.
Лягушачье стадо зашумело и злобно посмотрело в сторону тех самых дворняг, гавкающих на них возле ворот.
— Ну, переводи, — уставился я на Владика.
— А, — очнулся вампир. — Говорит, что без проблем. Только не хозяин, а хозяйка. И после того, как поймают этих дворняг.
— Отставить дворняг! Веди, иначе вообще никакой еды вам не будет! — гаркнул я.
Главный лягух яростно отжестикулировал своим собратьям сказанное мною. И лягушки таким же строем направились в сторону леса. Вместе с Петровичем и Владиком. Сейчас и увидим, что там за ведьма образовалась.
Перед тем как отправиться вслед за зелёными агрессорами, я обратился к фермеру:
— В общем, ждите в доме. И не выходите никуда. А то непонятно, что у этих лягушек на уме.
А сам направил мёртвого скакуна в сторону уходящей в дебри процессии.
В лесу пришлось спешиться, ибо дороги тут не было. И даже я с трудом пробирался, не то что лошадь.
Вышли на болото, и в нос мне ударил запах плесени, торфа и земноводных.
Ботинки то и дело вязли в трясине, и я, словно присоски, отдирал каждую ногу от чавкающей жижи. Но вот нашёл я одну кочку, затем другую, и начал перебираться по ним. Скакуна, разумеется, оставил на краю болота. Он мне ещё пригодится.
Запахи, окружающие меня становились всё более резкими, а Пук дополнительно усугублял непрерывным курением самокруток, скрученных из бересты. Да, у наших соседей по-прежнему постоянно и таинственным образом пропадали лапти.
Наконец, мы вышли на полянку. Лягушачьи редуты расползлись по кочкам, лениво поквакивая. Тем самым давали понять, что мы на месте.
Ведьму я заметил не сразу. Хотя она была неподалёку.
Сел на пенёк, созерцая великолепный пейзаж: дымку, которая стелилась по болоту, да зелёных лягух, вылупившихся на нас голодными глазами.
Вот некоторые самые смелые, начали подбираться к Петровичу, одобрительно переквакиваясь друг с другом. Я не знал, что бомж взял с собой инструменты. Теперь он нашёл ещё какой-то пень. И начал шлифовать его, готовя к производственному циклу «Создание стульчака». Вот неугомонный!
Пук продолжал яростно курить у меня на плече. Не нравилась ему эта обстановка. Что он подкреплял, в перерыве между затяжками, отборными матерными выражениями.
Шум от работы Петровича звучал дико в этой местности. Но, что удивительно, лягушки не пугались. На меня с Пуком они не покушались, чувствуя исходящую угрозу. Владика обходили стороной, и это было удивительно. Я тут же поймал себя на мысли, что хочу услышать от него историю про лягушек.
А вот к Петровичу те самые, самые смелые земноводные подобрались уже вплотную. И пока он был занят вырезанием стульчака из пня, они уже покусывали его ботинки.
Где же эта ведьма прячется? Если лягушачий отряд привёл их на это место, значит здесь. Но ничего, кроме меня и умертвий, да лягушек я не вижу.
Да ещё какой-то странный магический фон. Будто работает какой-то мощный артефакт.
— Пля, тухло здесь как-то, хрр-хр, — отозвался с моего плеча Пук и начал закручивать ещё одну сигаретку. — Как говаривал мой прадед: «Если ссыкотно — не ссысь, за кусточком схоронись».
— Ты это о чём? — недоумённо посмотрел я на Пука.
— Я о том, шеф, что мы здесь как на ладони, хр-хр, — закуривая ответил Пук и махнул лапкой в сторону Петровича. — А вон ещё эти сцуки распоясались. Нашего уже грызут!
Лягушки действительно обнаглели. Облепили бомжа и нагло его грызли. Ну а тот был увлечён процессом, вырезая очередной шедевр.
И что удивительно, получалось. Половина пня была обработана и это была… половина стульчака! Ну, мастер!
Петрович сделал ещё один надрез, затем ещё один.
И я вздрогнул. Хоть я и редко это делаю, можно сказать, никогда, но тут слишком резко изменилась ситуация.
Пень, который обрабатывал Петрович, взлетел вверх и откуда ни возьмись выпрыгнула та самая ведьма.
— А-а-ах, ты тварина безмозглая! Чтоб тебя водяной сожрал и не подавился! Ты ж мне макушку чуть не срезал! — закричала она, проверяя свою макушку.
А Петрович растерянно уставился на пень, валяющийся на полянке за этой дамой, думая, как подобраться к нему. Затем подумал и всё-таки подобрался, огибая помеху спереди и стряхивая с себя наглых лягушек.