Каждый его поцелуй

– Как я уже однажды сказала, ты можешь быть очень хорошим другом.

– Нет, не могу. Я буду всегда хотеть заглянуть тебе под юбки.

Дилан снова притянул Грейс к груди и долго согревал в своих объятиях. Прижавшись щекой к её волосам, он слушал шум волн и пение соловьёв над головой, вдыхал ароматы сада и моря, ощущая, как поднимается и опускается грудь Грейс. Он не мог вспомнить, когда в последний раз обнимал женщину просто ради удовольствия.

Только когда они возвращались домой, он понял, что всё это время не замечал звона в ушах. В голове стоял лишь слабый гул. Дилан знал, что в этом заслуга Грейс. Рядом с ней он чувствовал умиротворение впервые за много лет. Вот бы она могла всё время приглушать шум в голове. Жаль, это невозможно. Рано или поздно звон всё равно вернётся и, вероятно, останется с ним до конца его дней.

Когда они добрались до дома, Грейс отправилась в постель, а Дилан вернулся за рояль. Стоило ему сесть и посмотреть на ноты, он понял, в чём дело.

Мелодия была слишком напряжённой. Вся его прежняя досада исчезла в мгновение ока. Аккорды не подходили для этого отрывка. Нужно что-то более лёгкое. Неосознанно он слегка нажал на клавиши и сыграл мелодию в минорной тональности, ноты зазвучали нежно и изящно. Теперь всё правильно, ровно так, как и должно быть.

Дилан схватил перо, обмакнул его в чернильницу и записал ряд нот, чередуя длинные с короткими, минорные со смежными нотами. Через несколько мгновений он остановился и изучил написанное. То, что нужно.

"Грациозные ноты", – подумал он. Как символично.

Глава 16

В течение последующей недели Грейс даже не пыталась возобновить уроки с Изабель. Пребывание за городом стало для её ученицы настолько новым и захватывающим событием, что оно по праву могло считаться каникулами, а внимание отца было гораздо важнее уроков немецкого или математики. Изабель даже поставила свою музыку на второе место.

Она выбрала себе пони и тут же сменила имя животного с Бетти на Сонату. Дилан начал учить дочь верховой езде. Он показал Грейс и Изабель фруктовые сады, мельницу и винокурню, где делали сидр, грушевую и сливовую наливки, уксус и ароматизированное мыло. Через неделю после приезда они отправились на пикник.

Взяв одеяло и корзинку с холодной ветчиной, фруктами, сыром и хлебом, они спустились на берег. После пикника наступил отлив, и появилась возможность исследовать приливные бассейны. Грейс показала Изабель, как с помощью палки аккуратно выискивать крошечных животных, спрятавшихся в каменистых заводях. Изабель очаровали экзотические морские обитатели: крабы, морские ежи и маленькие рыбки.

После этого большую часть дня они исследовали пещеры под скалами, а потом Дилан повёл Изабель на прогулку по берегу. Сидя на покрывале, Грейс наблюдала из-под широких полей шляпки за тем, как отец и дочь гуляют вместе босиком и ищут ракушки и морских звёзд, а затем набивают ими карманы платья Изабель.

Грейс вспомнила ту жуткую ночь в Лондоне десять дней назад, когда она спросила Дилана, что он собирается делать с ребёнком.

"Стану ей настоящим отцом. Что ещё остаётся".

Дилан не обманул. Теперь он проводил с Изабель целые дни, а не минуты. И относился к ней не просто как к обязанности. Дилан становился настоящим отцом, отцом в самом важном смысле этого слова. Грейс улыбнулась, наблюдая за тем, как он поднимает Изабель и сажает на свои широкие плечи. Обхватив ладонями талию дочери, он зашёл в воду по бёдра.

Именно в этом ребёнок и нуждался. Во внимании, заботе и любви. Грейс задумалась, что случится, когда пройдёт год и её соглашение с Диланом истечёт. Коттедж, который он ей пообещал, находился где-то в его поместье, и она бы не отказалась остаться гувернанткой Изабель, но как быть с её отцом? Если он обоснуется в Девоншире, сможет ли она тоже здесь жить?

Грейс выбросила эти мысли из головы.

Они были абсолютно бесполезны. Она вновь переключила внимание на отца и дочь, как раз когда Дилан выносил Изабель на берег.

Когда они вернулись к Грейс, Изабель высыпала содержимое карманов на одеяло, чтобы похвастаться своими сокровищами, но через мгновение её вниманием завладела местность позади них. Изабель принялась исследовать заросли армерии, белой звездчатки и других майских цветов, покрывавших склон холма.

– Осторожнее, – предупредил её Дилан, когда она потянулась к белым цветам. – Если сорвёшь звездчатку, пикси тебя заколдуют.

– Что? – Изабель выпрямилась и кинула на него озадаченный взгляд. – И что со мной случится?

Грейс и Дилан посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Ты попадёшь под чары фей, заблудишься, подчинишься их воле, или даже потеряешь рассудок, – ответила Грейс.

– Или влюбишься без памяти, – добавил шёпотом Дилан.

Она проигнорировала замечание и объяснила Изабель:

– Феи не любят, когда люди рвут звездчатку, они могут наложить на тебя заклятие или сбить с пути.

Изабель с сомнением посмотрела на отца.

– Это правда?

– Конечно, – с непроницаемым лицом ответил он. – Все знают о пикси.

Изабель это не убедило. Она скрестила руки на груди.

– Ты когда-нибудь встречал этих пикси, папа?

– Разумеется. Милейшие создания.

– Что? – запротестовала Грейс, стараясь говорить как можно серьёзнее. – Феи совсем не милые! Это дьявольские существа зелёного цвета, они такие маленькие, что могут кататься на улитках. А ещё, – добавила она, обращаясь к Изабель, – им не нравятся непослушные дети. Если будешь плохо себя вести, они придут и превратят твой нос в сосиску.

– Не верю! – решительно заявила Изабель. – Иначе у папы была бы сосиска вместо носа. Он всегда плохо себя ведёт.

Дилан рассмеялся, но Изабель оставалась совершенно серьёзной. Она вернулась к одеялу, плюхнулась на песок рядом с ним и неодобрительно покачала головой.

– У вас двоих плохо получается выдумывать истории, – с мудрым видом заявила она. – Прежде чем пытаться кого-то одурачить, нужно убедиться, что ваши истории совпадают.

Губы Дилана дрогнули в улыбке, его явно позабавил совет дочери.

– О чём ты?

– Миссис Шеваль называет их феями. А ты – пикси. Ты считаешь их милыми, а она – нет. Она сказала, что они зелёные, а ты об этом не упоминал. Ты просто выдумываешь на ходу.

– Нет, нет, – заверила её Грейс. – Я родом из Корнуолла, там мы называем их феями. – Она многозначительно посмотрела на Дилана. – И они совсем не милые. Они злые.

Дилан проигнорировал Грейс.

– Они не злые. А милые. И симпатичные.

– Вы двое меня дразните, – фыркнула Изабель.

– Мы тебя не дразним, – заверил её Дилан. – Каждый человек видит их по-разному.

Изабель закатила глаза.

– Какая глупость! Я вообще не верю, что пикси существуют на самом деле.

Грейс и Дилан переглянулись.

– Грейс, – сказал он в притворном удивлении, – моя дочь не верит в пикси.

– Они очень сердятся, когда маленькие девочки в них не верят, – ответила Грейс. – Они отрежут ей все волосы, пока она будет спать, – зловеще добавила она, изобразив пальцами ножницы. – Или выкрасят её лицо в зелёный цвет, и мы не сможем его отмыть.

– Они так не сделают! – воскликнула Изабель, на мгновение позабыв о своём скептицизме после предостережений Грейс. – Правда, папа?

– Нет, нет, – пообещал он. – Ты моя дочь, а я нравлюсь пикси.

Грейс повернулась к Изабель.

– Возможно, он и нравится феям, но маленькие девочки – совсем другое дело, так что лучше тебе вести себя хорошо. – Грейс бросила на него предупреждающий взгляд из-под полей шляпки, чтобы в этот раз Дилан ей не противоречил. Он понял намёк.

– Сэр.

Дилан посмотрел куда-то мимо Грейс. Обернувшись, она увидела, что на ступенях, вырубленных в скале, стоит Молли.

– Изабель пора ужинать, – сообщила им няня.

– Уже? Мне обязательно уходить?! – расстроено воскликнула Изабель.

– Пляж никуда не денется до завтра, – напомнил ей Дилан. – Ты же здесь живёшь, не забыла? Иди ужинать.