Каждый его поцелуй

Видимо, сердце Дилана было высечено из камня, потому что он не поддался на уговоры. Дилан закрыл глаза, сжал губы, и схватил запястья Изабель, словно намереваясь высвободиться из её объятий. Но, к удивлению Грейс, вдруг передумал, обнял дочь и зарылся лицом в её волосы.

Грейс моргнула и отвела взгляд. Возможно, Изабель была права, а Грейс ошибалась. Возможно, мужчины могли меняться. Какие-то из них. Иногда.

Через мгновение Дилан отстранился и встал, не отпуская Изабель.

– Маленьким девочкам пора отправляться в постель, потому что им нужен сон, – сказал он. – Тише, – предостерёг Дилан, когда она попыталась запротестовать и направился к дверям, неся дочь на руках. – Мы обязательно сыграем ещё.

Грейс и Молли последовали за ним вверх по лестнице в спальню Изабель. Молли откинула покрывала, Дилан уложил дочь в постель, затем укутал её в простыни и сел на край матраса. Он казался великаном по сравнению с крошечной кроватью и совсем маленькой девочкой.

Грейс наблюдала за ними с расстояния нескольких футов, пока Молли ходила по комнате, расставляя вещи по местам. С того места, где она стояла, лицо Дилана было не видно, но зато она разглядела лицо Изабель, которое внезапно стало задумчивым.

– Папа? – Нахмурившись, Изабель посмотрела на отца. – Ты сегодня вечером куда-нибудь идёшь?

Прошла секунда, другая.

– Да.

Изабель вытащила руку из-под простыни и схватила его за ладонь.

– Тебе обязательно уходить?

– У меня дела.

– Какие?

Дилан поёрзал на матрасе, но затем наклонился и поцеловал Изабель в нос.

– Какая разница? – поддразнил он. – Ты же всё равно будешь спать.

К удивлению Грейс, Изабель решила не развивать тему. Она едва заметно кивнула и отпустила его, всё ещё рассеянно хмурясь. Дилан поднялся на ноги, убрал руку дочери обратно под простыни и подоткнул их.

– Спокойной ночи, малышка, – пробормотал он и укрыл Изабель одеялом.

Изабель ничего не ответила, больше не пытаясь спорить с отцом. Это вызвало у Грейс подозрения. Она понаблюдала за Изабель некоторое время, но та уставилась в потолок, погружённая в свои мысли. Грейс многое бы отдала, чтобы узнать, что происходит в этой смышлёной головке. Ясно было одно: жди неприятностей. Грейс не сомневалась.

Глава 13

Грейс с Диланом оставили Изабель на попечение Молли и покинули детскую. Поскольку у него были планы на вечер, Грейс решила, что он попрощается с ней на втором этаже и удалится в свою комнату переодеться, но, к её удивлению, Дилан спустился вместе с ней на первый этаж.

– Вы собираетесь работать? – спросила она, указывая на свои вещи на столе, когда они вошли в музыкальную комнату. – Если так, я унесу всё в гостиную.

– Нет, оставьте. Я ухожу.

Однако Дилан не ушёл. Грейс подошла к столу и села, он последовал за ней, но садиться не стал. Когда она возобновила работу над альбомом, Дилан обошёл стол, изучая крупицы её жизни, разбросанные по белой скатерти.

Грейс наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он был самым непредсказуемым человеком. Его настроение менялось в считанные секунды, он мог вести себя самым непостижимым образом. Как сегодня вечером. Если бы днём, когда Дилан практически выбежал из детской, кто-нибудь сказал Грейс, что вечером он уложит дочь спать, она бы ни за что не поверила. А если бы кто-нибудь сказал, что он устыдится своих поступков, она бы назвала этого человека фантазёром.

Когда Дилан остановился напротив неё, она опустила взгляд на его руки. Он провёл пальцами по какому-то маленькому, отливающему золотом предмету и поднял его.

– Шпилька?

Она уставилась на тонкую изогнутую проволоку в его пальцах.

– Когда-то у меня была целая коробка таких шпилек, – ответила Грейс. – Мне пришлось все продать, но одну я оставила на память.

– Зачем? И для чего помещать её в памятный альбом?

– Шпильки подарила мне мама на моё семнадцатилетие. Я сохранила одну, потому что не... – Грейс замолчала и с трудом сглотнула. Она не поднимала глаз, сосредоточив взгляд на его руке и шпильке. – Я не хотела забыть.

Он подошёл ближе.

– Что забыть?

Дилан встал позади неё справа. Грейс заставила себя повернуть голову и посмотреть на него. С серьёзным видом он изучал её лицо в ожидании ответа, будто он имел для него первостепенную важность, хотя это просто невозможно.

– Я не хотела забыть маму, детство, откуда я родом. Дом и семью.

Её голос дрогнул, и она отвела взгляд, уставившись на предметы на столе. Небольшой альбом и кучка безделушек – вот и всё, что осталось от её прошлой жизни. И ещё воспоминания. Предметы расплылись перед глазами, превратившись в дьявольский калейдоскоп её жизни.

– Не плачь, Грейс.

Откуда, чёрт возьми, он понял, что она сглупила и расчувствовалась? Ведь с того места позади Грейс, он не мог разглядеть её лицо.

– Я не плачу.

Дилан придвинулся ближе и, склонившись, коснулся её ресниц. Она моргнула, размазав слезу по кончику его пальца, тем самым выставив себя лгуньей.

– Конечно, нет, – мягко проговорил он, убирая руку, – ты слишком благоразумна, чтобы расчувствоваться из-за шпильки. Прости, что я вообще мог такое предположить.

Он слегка улыбался, она поняла это по его голосу.

Грейс напомнила себе, что Дилан Мур – распутник. Она прекрасно знала, как легко он мог заполучить любую женщину. Он мог подкупить её деньгами, очаровать улыбкой и обаянием, доставить удовольствие в постели, в зависимости от того, что требовалось в конкретной ситуации. Он мог мастерски совмещать все эти методы, будто подбирая ноты для мелодии, в которую влюблялись многие женщины.

Она отдавала себе отчёт в том, что существовало множество других женщин, которым он оказывал внимание. Теперь очередь дошла и до Грейс. Хуже всего то, что ей хотелось верить в искренность его намерений. Ей хотелось верить в то, что он уделяет ей так много внимания, потому что неравнодушен к ней. Опасная иллюзия.

О любовных похождениях Дилана ходили легенды, как и о финалах его романов. Грейс подозревала, что он никогда по-настоящему не любил ни одну из тех женщин. Хуже того, он не видел в этом ничего зазорного.

В поле её зрения попала его рука, Дилан больше не держал в пальцах шпильку. Грейс не знала, куда он её дел. Он потянулся через стол, наклонившись к ней так близко, что коснулся грудью её плеча и взял розовую ленточку, которой когда-то была перевязана коробочка венского шоколада.

Дилан выпрямился, держа в пальцах узкую полоску розового шёлка. Грейс проследила за ним взглядом, уставившись на его руку, в которой ленточка казалась нелепой маленькой безделушкой. Он поднял другую руку, завязал ленточку бантиком, а потом неожиданно встал прямо за спиной Грейс и приколол бант к её волосам, видимо, с помощью золотой шпильки.

Пока Дилан пристраивал импровизированное украшение на тяжёлых косах, закреплённых у неё на затылке, Грейс оставалась совершенно неподвижной. Закончив, он не отстранился, а положил ладони поверх её головы.

Что он задумал? Прошло несколько секунд, а он так и не пошевелился. Словно в ответ на безмолвный вопрос он провёл большими пальцами по её вискам и запрокинул её голову назад. Его лицо нависло над лицом Грейс, чёрные глаза и ресницы оказались совсем близко, а на губах заиграла лёгкая улыбка. Он наклонился ещё ближе, его лицо скрылось из виду, и в поле зрения Грейс попала его мощная шея и бьющийся на горле пульс. Поглаживая большими пальцами её виски, Дилан накрыл её рот поцелуем.

Нежное прикосновение его губ обезоружило Грейс. Для Дилана всё происходящее было игрой, но как же трудно обращать на это внимание, когда он зажал её нижнюю губу между своими, нежно посасывая, словно сладость. Покусывая, пробуя на вкус, смакуя.

Грейс начала таять. Здравый смысл и самоуважение грозили полностью раствориться в густом тумане желания. Перевёрнутый поцелуй, смешанные чувства, Дилан, его руки и рот, его длинные волосы, которые чёрным занавесом окутывали её лицо. Она запуталась и больше не знала, чему следует верить, но точно знала, во что верить хотела. Внутри неё разыгрался голод, которого она не испытывала уже много лет.