Страница 3 из 10
…О богиня! Ты с Олимпа спустилась посмотреть, как царь Агамемнон ведёт себя недостойно?
…Нет, Афина ему отвечает. Умерь свой гнев, ратоборец. Тише, тише, дружок…
Короче, смирись.
…Мечом не надо размахивать. Ты словами, словами его… ты умеешь…
Вот он и выразил гнев свой словами – сам (без помощи Музы).
А потом ушёл к своему кораблю – и Патрокл вместе с ним, лучший друг. И все ушли мирмидонцы к своим кораблям…
Агамемнон прислал двух послов за его Брисеидой. Отдал. Но велел передать, что желает поражения союзному войску ахейцев. Он не будет отныне сражаться за них. Как умеют – пусть без него.
День спустя страшный мор прекратился. Не потому, что боги собирались покинуть Олимп и отбыть на двенадцать дней к эфиопам. Потому – что к Аполлону снова воззвал жрец его храма, беспорочный Хрис, – благодарил и просил в этот раз пощады ахейцам. Дочь ему возвратили – с дарами – уважили старца! Корабль приплыл, сам Одиссей возглавил посольство. Тельцов привезли – с расчётом свершить гекатомбу. И точно: свершили! Аполлон жертву принял – ублаготворённый. Пир удался. Все ликовали ахейцы. Было всем хорошо. Было всем хорошо.
Кроме, пожалуй, Ахилла.
Итак, мать Ахилла – морская богиня Фетида, одна из пятидесяти нереид, дочерей старца морского Нерея, бога морской глубины.
С тех пор как покинула смертного мужа, проживает в пучине морской, у отца.
Сына слышится зов ей, он дошёл до водных глубин. Донный грот покидает Фетида и являет себя среди волн перед сыном, перед могучим Ахиллом, обратившим мольбы к ней с утёса.
Захотел он ходатайства с её стороны перед Зевсом. Не шутка.
Слышит Фетида плач оскорблённого сына.
Матерь! Знаешь сама всё обо мне, нет ничего, что б тебе не открылось…
Знает не знает, а между тем говорит он ей, говорит, говорит – повествует историю своего унижения…
Слышит Фетида, как брали Фивы они (местные – Гипоплакийские, а не те, что в Египте, и не те, что в Греции), как досталась Агамемнону законная доля – дочь Хриса, жреца, и всю историю слышит про выкуп. У Ахилла доля своя, и бесценна она – Брисеида. А теперь у него отобрали…
Жалуется Ахилл, просит помочь.
Напоминает матери, что Зевс у неё в должниках, вправе она к нему обратиться.
Она и сама об этом помнит, конечно.
С громовержцем у неё особые отношения. Зевс ей обязан властью своей, больше того – спасением. Как-то затеяли боги заговор против Зевса, причём ближайшие родственники – Гера да Посейдон, третьим Ахилл называет Афину, но тут комментаторы поправляют Гомера: нет, Аполлон. В общем, они оковали спящего Зевса. И отобрали у него молнию. Переворот на Олимпе был бы удачным, если бы не скромная тихая Фетида. Она позвала сторукого великана, он освободил Зевса и сел рядом с ним посидеть, одним только видом перепугав мятежных родственников громовержца. Власть возвратилась к Зевсу. Помирились в итоге.
Огорчает Фетиду одно обстоятельство.
Могла бы Фетида так рассказать.
…Горе лежит на моём сердце. Правильно ль это? Мать бессмертна, а сын её – смертен. Жизнь человека и без того коротка, а у сына моего – вообще из кратчайших. Скорая предсказана гибель ему. Сам сделал выбор. Ведь было предложено как? Или ранняя гибель, но в лучах беспримерной славы, или долгая жизнь, но тихая и бесславная. Троя, конечно, падёт. А моему не пережить Трою. Рассказывают про детей моих от смертного мужа, будто я новорождённых не то в огонь погружала, не то в кипяток окунала – и все для того, чтобы на бессмертие испытать, и будто бы все опыты мои неудачными были. Пусть говорят. Ахилл мой седьмой, последний ребёнок. Водами Стикса заклят, а что толку? И зачем тогда спрашивать про ту несчастную пятку, если и так всем известно? Человеку жизнь прожить, что бессмертному глазами моргнуть. Было ли, не было ли… Не по правде всё это устроено.
Фетида
Прошло двенадцать дней, как Ахилл повстречался с матерью. Боги, гостившие в стране эфиопов, наконец вернулись к себе на Олимп. Рано утром Фетиде представился случай – Зевс один восседал на вершине, вспоминая пир с беспечальными, всегда счастливыми эфиопами, тут она и вознеслась к нему из морской бездны и села у ног. Левой рукой в знак мольбы обняла Зевсу колени, а правой коснулась его бороды. Рассказала о позоре, постигшем сына, и просила наказать ахейцев за то, что отняли у Ахилла награду, – пусть одолевать их троянцы начнут. Пусть знают, как и кого обижать.
Зевс её выслушал молча. Ответил не сразу.
У Гомера этого нет, но история общеизвестная. Было время, Зевс увлёкся Фетидой. Помешало ему предсказание: сын, который у Фетиды родится, будет гораздо сильнее отца. Громовержец мигом страсть свою обуздал (то же самое относится к Посейдону). А Фетиду Зевс решил выдать за смертного. За своего внука – царя Пелея, владыку Фтии. От этого брака и родился Ахилл…
Зевс ответил не сразу, но всё же ответил, подумав.
…Видишь ли, Фетида, дать перевес троянцам мне ничего не стоит, но есть одно обстоятельство – Гера. Ты же знаешь, как она ненавидит Трою. Опять начнёт меня упрекать, что помогаю не тем. Боюсь, как бы она не проведала, что ты ко мне приходила… Разговоры потом пойдут. Ты уходи, уходи. А я тебя, Фетида, услышал. Ты уходи. Сделаю.
И тут он головой помавал.
Когда мы киваем, смертные, это значит у нас, что мы соглашаемся.
А Зевс не кивает – он помавает.
Если он главой помавал – это значит: закон и клятва. Это значит: быть по сему.
А он не только главой помавал, он ещё помавал бровями.
Точно! Быть посему.
Фетида мигом низринулась к себе в пучину морскую.
Боги ждали Зевса, предвкушая начало нового пира, и, когда царь богов вошёл в чертог, все, приветствуя его, поднялись со своих престолов. Зевс занял трон.
…А с кем ты там беседовал? – спросила Гера. Сдаётся мне, что-то хочешь скрыть от меня.
…Видишь ли, Гера, есть вещи, которые лучше не знать. Это неблагоприличные вещи. Разве ты не первая узнаёшь обо всём, о чём знать, в общем-то, благопристойно? И всё же будь скромнее, не на всякое знание распространяется вседозволительность.
…Что я слышу? Владыка и повелитель играет словами!.. И это после того, как тайно от меня встречался с той нереидой? Уж не потому ли, что её сын обесславлен и не хочет сражаться? Ну конечно, ещё бы! Просит, чтобы троянцам помог!.. А мой-то, а мой… он главой помавает!..
Хмурится Зевс.
…Так. Прекрасно, прекрасно. По части соглядатайства за мною ты само совершенство. Так вот, давай прекратим. А то моя рука тяжела. Как бы кому-то потом жалеть не пришлось…
Гера примолкла. К ней Гефест подошёл и протянул кубок.
…Мать, будь покорна отцу. Разве не видишь – спорить с ним бесполезно? Можно нарваться… Помнишь, как он меня скинул с небес?.. Я всего лишь хотел за тебя заступиться… Лучше испей. Нектар пить веселее.
Мать с улыбкой кубок взяла.
Он и других богов обносил, как положено – справа.
Пировали до ночи.
Потом разбрелись по чертогам, которые Гефест построил богам – сам, соразмерно с собственным вкусом.
Зевс и Гера вместе на одре почивали.
Сон Агамемнона. Испытание войска
Этой ночью, когда спали все – и бессмертные боги, и люди, – бодрствовал только Зевс. Не до сна ему было. Думал он, как отомстить за Ахилла было бы лучше. Как бы навредить войску ахейцев, если сам оскорблённый Ахилл того захотел. Обещание Фетиде как бы лучше исполнить… Но в известных пределах…
И чтобы Гера не знала…
Придумал.
Есть божество такое, нам мало понятное, называется Сон, или – что то же – Онирос. Сын Ночи, брат Гипноса, но только не сам Гипнос. Проявляет себя в ложных и вещих сновидениях, обретая те или иные образы.