За Стеной

– Хоть бы с ним никакого увечья не случилось. В Цитадели церемониться не станут, хотя… Может, офицера такого уровня не так просто списать?

Страх получить серьезную травму и оказаться изгнанным за Стену за неполноценность сопровождал жителей Цитаделей всю жизнь. Мало было родиться без отклонений, нужно было умудриться сохранить здоровье, что в условиях жёсткого дефицита ресурсов становилось всё сложнее.

Родители делали всё возможное для здоровья своих детей. Однако однообразное питание и скученность жителей в замкнутом пространстве со временем всё больше ослабляли сопротивляемость организма болезням, рождалось всё больше детей с генетическими отклонениями.

Эммануилу повезло родиться полноценным, но на этом его удача закончилась. Вырос он в приюте. Никого из близких людей не было рядом, некому было позаботиться о мальчике, пока в его жизни не появился Тренер. Именно так он называл сто сорок четвёртого, когда они оставались вдвоём. Называть друг друга по именам в военном училище и в армии было запрещено, но обращаться по номеру к единственному человеку, который проявлял о нём заботу, Эммануил не мог, поэтому и выбрал что-то нейтральное.

Впервые они встретились на тренировке. Эммануил был младшим в своей группе, поэтому с допуском к занятиям по рукопашному бою возникли проблемы. За физическим развитием подростков в училище следили строго: в мальчишек вкладывались значительные и столь драгоценные ресурсы – это было веским поводом с особой тщательностью беречь подрастающих солдат. Но сто сорок четвёртый, на тот момент носивший номер «203», смог решить вопрос в пользу Эма.

Индивидуальные тренировки для юноши были тогда лучшими моментами в жизни. Только общаясь с Тренером, он чувствовал, что чего-то стоит, а не является куском дорогого пушечного мяса.

Это и объясняло встревоженность Эммануила состоянием старшего товарища. Больше в этом мире переживать ему было не за кого.

– Что вы сделали со сто сорок четвертым? – утром молодой солдат попытался устроить допрос доктору, при этом старательно демонстрируя своё пренебрежительное отношение к застенцам.

Оба спасённых цитадельца находились в медицинской пристройке дома Роберта. Их лечением занимался он сам.

– Мало того, что на нас напала какая-то здоровая мутировавшая зверюга, так теперь ещё и вы держите нас в своих вшивых бараках! – молодой человек бесновался и сыпал оскорблениями.

– Хм, значит мне не показалось, что я видел следы вепря. Так ты из-за него машину направил в овраг?

Но Эммануил не слушал врача, а продолжал гнуть свою линию.

– Если только вы заразили нас какой-то гадостью, вашу деревеньку сравняют с землёй так, что даже пираты не найдут, чем поживиться среди обломков! Здесь всё сотрут в порошок и перемешают с грязью!

Смотритель сохранял спокойствие, чем ещё больше выводил из себя семьсот сорок восьмого.

– Не смею вас здесь удерживать, юноша, – пожилой мужчина улыбнулся и мягко продолжил. – К счастью, вы не сильно пострадали: ушибы, небольшой шок, пара царапин.

– Тт… Вы совсем свихнулись? – юноша почти взвизгнул, но не смог обратиться к смотрителю на «ты». – Как я оставлю своего старшего в ваших руках?

– Тогда тебе придётся подождать, пока он сможет самостоятельно передвигаться. А пока …

– Или пока сюда не придёт подкрепление из Цитадели, – эти слова семьсот сорок восьмой процедил сквозь зубы со злорадной усмешкой. – Ладно я – я обычный рядовой, цепной пёс на службе города, а мой старший… Сто сорок четвёртый входит в высший офицерский состав, и попал он туда не только благодаря усердной службе, хотя в этом тоже сомнений нет. Он один из лучших.

По тому, как юноша говорил о своём товарище было видно, что тот является для него примером и кумиром.

– Его обязательно станут искать! Посмотрим, что тогда вы будете рассказывать властям!

Угрозы молодого человека Роберт пропустил мимо ушей.

– Что-то прохладно здесь стало. Надобно прогреть помещение. Твоему товарищу не стоит переохлаждаться ещё сильнее, – смотритель поёжился и махнул рукой в сторону металлической печки в углу. – Раз так за него переживаешь, сходи-ка за дровами. Мика проводит тебя.

Семьсот сорок восьмой опешил от того, что какой-то застенец посмел давать ему указания.

– А не много ли вы на себя берете? Кто вы такой, чтобы командовать мной – служащим специального пограничного подразделения?

– У твоего товарища черепно-мозговая травма. Кости целы, но возможно сотрясение мозга. Может быть сломана пара рёбер. Без рентгена не могу точно сказать. В разбитой машине без сознания вы провели не менее двух часов. Затем ещё около сорока минут на улице, пока мои ребята доставляли вас сюда. И всё это на морозе. Является ли твоим долгом, как подчинённого, сделать всё ради спасения старшего товарища?

– Но вы и сами…

– А я обработаю порезы и зашью рану на плече. Твоему напарнику досталось гораздо сильнее, чем тебе.

– А Мика эта что?

– Да сколько можно препираться? – Роб по-отечески посмотрел на семьсот сорок восьмого. – Мужчина ты или маленький щенок, который лишь и научился, что огрызаться? В любой ситуации, независимо от того, кто рядом, веди себя достойно. Мика девушка. Согласись, если она сама притащит дрова, то ты на её фоне будешь выглядеть довольно… не выгодно. А если ещё и твой старший в это время очнётся?

Воспитательная речь подействовала на юношу, и он, смутившись, вышел на улицу. Посмотрев вокруг, цитаделец удивился. Поселок совсем не походил на то, что Эммануил себе представлял. Вместо бараков, собранных из обломков на манер шалашей, продуваемых всеми ветрами, перед ним двумя ровными рядами стояло около двух десятков аккуратных небольших домов, образующих улицу. Они были сложены заново из тех материалов, которые удалось добыть, разбирая руины пригородов. Над крышами возвышались трубы, из которых вился дым.

За домами под снегом просматривались ровные прямоугольники полей и овощных грядок, огороженные забором от диких животных. Были здесь и небольшие теплицы. Возле одного из жилищ расположился загон с домашней птицей.

В целом посёлок показался семьсот сорок восьмому даже уютным: «Кажется я начинаю понимать, что нашёл в них Тренер». Поймав себя на этой мысли, цитаделец тряхнул головой и стал искать взглядом девушку, которая должна была проводить его за дровами. Вместо этого он заметил, что к нему приближается нечто огромное и пугающее. Клочковатая серая шерсть, из которой торчали зазубренные чешуи, топорщилась на спине зверя, который высотой в холке был юноше по плечо. Красные глаза и длинные жёлтые передние зубы выдавали в звере кролика.

Семьсот сорок восьмой скривился:

– Ну и мутантище! Кто только додумался оставить в живых этот мусор?

– Прикрой рот! Ты сам мусор в своей Цитадели, рядовой низшего ранга, расходный материал!

Вместе с кроликом к дому Роба подошла девушка, которую за огромным зверем было не заметно, пока она не заговорила.

– Радуйся, что не сильно покалечился. Иначе твои хозяева вышвырнули бы тебя за стену. И приполз бы ты сюда на коленях, умоляя позволить остаться в посёлке.

– Да ты и сама мутантка, – при взгляде на Мику юноша просто взбеленился. – Ты ошибка природы одним своим появлением на свет способна испортить жизнь нормальным людям! И ещё смеешь пялиться на меня своими ненормальными глазищами! Да из-за таких…

– Ах ты вонючка неблагодарная! – Мика уже приготовилась к прыжку и нанесению удара ногой прямо в разгневанную физиономию юноши, как Роро неожиданно преградил ей путь и стал ласково тереться головой о её бок.

– Что это с тобой, друг?

Реакция кролика заставила Мику растеряться. Обычно пугающийся всякого чужого человека, Роро просто остановил девушку, будто не хотел, чтобы она ввязалась в драку с молодым цитадельцем.

– Я не выбирала, какой мне родиться. А что касается цвета моих глаз, то он никак не повлиял на то, каким человеком я стала. Встречались мне крайне отвратительные мрази среди цитадельцев с «правильными» глазами, – девушка переступила с ноги на ногу и задумчиво замолчала, поглаживая Роро за ушами.