За Стеной

На несколько мгновений наступила мёртвая тишина, лишь слегка оттенённая звуками эха пулемётной очереди.

В глазах Мики полыхнула ненависть, и девушка медленно подняла пистолет, который всё еще был у неё в руке.

– У тебя, конечно, есть сила, – Мика говорила тихим и звенящим от ярости голосом, – а я всего лишь девчонка-мутант из застенья. Мне нечего тебе противопоставить, но перед смертью я попробую тебя достать.

– Мика, не дури. Опусти пистолет, – смотритель Роб старался говорить спокойно. – Он не станет стрелять в человека.

– Если бы в нём осталось ещё хоть что-то человеческое, – зло бросил Арнольд и выхватил автомат из рук дядюшки Роба. – Семьсот сорок восьмой, забери у неё пистолет.

Пока Мика растерянно смотрела на Роба, рядовой молниеносным отработанным движением обезоружил её и навёл пистолет на голову девушки.

– Опусти оружие, болван! – рявкнул Арнольд. – Я сказал лишь забрать.

– Но…

– Не пререкайся! Она не враг.

– Заба-а-авно… – Эдуард ухмыльнулся. – А кто же тогда по-твоему враг? Может я?

Сто сорок четвёртый вскинул автомат и нацелил его на бывшего друга:

– Может и ты.

И снова немая сцена. Все взгляды обращены на Арнольда, и каждый по-своему удивлён. Роберт смотрел с некоторой гордостью и уважением, Эдуард был ошарашен столь явным фактом измены, семьсот сорок восьмой взирал на своего старшего с восхищением, а взгляд Мики выражал одновременно недоверие и надежду.

– Рядовой Брамс! Чего ждёшь! Устрани угрозу!

Семьсот сорок восьмой вздрогнул, услышав свою фамилию, но ничего не предпринял.

– Сто сорок четвёртый, какие будут указания? – молодой солдат то ли от растерянности, то ли намеренно игнорировал приказ старшего по званию и обращался к своему напарнику.

– Я только что совершил государственную измену, а значит не вправе приказывать солдату ЦитаделС. Решение за тобой – устав или совесть.

– Учти рядовой, за государственную измену простым изгнанием ты не отделаешься. А если поступишь правильно, можешь из сторожевой собаки превратиться в настоящего человека, – Эдуард с ехидной улыбкой перевёл взгляд на Мику, а затем снова на рядового. – И у меня для тебя есть подарок. Ты можешь отомстить за своих родителей прямо сейчас, потому что мутантка, из-за которой они погибли, стоит перед тобой.

– Мика?.. Она моя сестра?

– Да! Это именно её пытались скрывать твои безумные родители. Именно из-за неё тебя – новорожденного – забрали в приют, а их отправили на принудительные работы на помойку. Теперь ты можешь поквитаться с этой ненормальной и зажить новой жизнью.

– Но… Она ведь… Я не…

– Да что ты мямлишь? Стреляй в неё!

Над самой головой Эдуарда прогремела автоматная очередь, и тот скрылся в люке. Уже из машины он прокричал:

– Ты заплатишь за свой выбор, Арнольд. Я уничтожу и эту, и все окрестные деревни, а тебя убью последним, чтобы ты мог посмотреть, что навлёк своей изменой на это отродье, – в глазах командующего заблестел азарт и он напомнил Мике тех самых бойцовых собак, которых он спустил на неё в прошлом. – И теперь я смогу разобраться с твоим папашей. Твоя выходка мне только на руку! Спасибо, Арни, и жди моего возвращения. Это будет грандиозно!

Только когда все три броневика скрылись за холмом, напряжение отпустило Мику. Она бросилась к кролику и, заливаясь слезами, стала обнимать и гладить его за ушами. В одночасье она потеряла друга, но обрела брата.

***

Смерть Роро подкосила Мику. Даже внезапно обретённый брат отошёл на второй план. Она не знала о его существовании и никогда не мечтала встретиться с этим человеком. Девушка не тосковала по своей настоящей семье, ведь она была уверена – родители сами отказались от неё. Семья Мики была здесь, и в этот день она потеряла самого близкого и родного её члена.

Похоронить в промёрзшей земле огромного кролика не было возможности, поэтому мужчины соорудили для Роро погребальный костёр. Оставлять его тело просто лежать на улице тоже было нельзя. Велика была вероятность повторного нападения волкособов и других хищников, привлечённых запахом крови.

Приготовления и сами «похороны» заняли весь день. Участие принял каждый житель посёлка – Роро был общим любимцем.

Семьсот сорок восьмой весь день был погружён в свои мысли и почти ни с кем не разговаривал. Ему было о чём подумать: сестра, которую он всю жизнь считал уродливым монстром, совершенно не соответствовала его ожиданиям. Годами вбивавшаяся в голову идеология рассыпалась под действием фактов и событий, которые обрушились на молодого солдата Цитадели. Теперь уже бывшего. Семьсот сорок восьмой всё ещё мучался сомнениями по поводу своего выбора. Он ведь мог выполнить приказ двадцать третьего и вернуться в Цитадель. Но возможности переиграть ситуацию всё равно уже не было. Да и хотелось ли?

Ещё на юношу навалилось ощущение потери. Это чувство не было связано с разрывом с Цитаделью: зрелище погребального костра Роро, внушало мысль, что он потерял что-то, едва успев найти. Странно, но огромное пугливое животное очень спокойно отреагировало на чужака. Неужели кролик сразу понял, что семьсот сорок восьмой родственник его хозяйки?

Поселковцы уже давно разошлись по домам, на улице стемнело, когда у догорающего огня остались лишь Мика и семьсот сорок восьмой.

– Твоя фамилия Брамс. Я слышала: так тебя называл тот ублюдок на броневике. А имя? Как тебя зовут?

Фамилия, произнесённая голосом Мики, прозвучала непривычно для юноши, но слышать её было гораздо приятнее, чем свой порядковый номер.

– Это наша фамилия, – он посмотрел на Мику, приоткрывшую рот, чтобы возразить. – И твоя тоже.

Семьсот сорок восьмой продолжил не сразу. Он будто припоминал что-то очень болезненное, то, что не хотелось ворошить в памяти.

– Мать успела дать мне имя до того, как её забрали. Эммануил, – сдавленный смех был больше похож на всхлип. – Ты, наверное, заметила, что в Цитадели любят давать такие вычурные имена. Да… Только этим именем меня почти никто не называл: лишь пара друзей в школьные годы и потом изредка, когда оставались наедине, тренер по рукопашному бою в армии, чтобы я сам не забыл, кто я. Рос в приюте. Таких, как я, растили, чтобы получить послушных рабов. Нас обучали лишь работе и идеологии. Я верил, что за Стеной живут лишь уроды, уничтожение которых сделает мир лучше. Правда, Тренер не так категоричен.

Мика коснулась нашивки с порядковым номером на куртке брата.

– Ха! Я оказался живучим и усердным: смог дослужиться до трёхзначной цифры и уже добрался до семёрки, но всё равно я был лишь расходным материалом.

Девушка вдруг вытащила из-за пояса нож и приставила к груди Эммануила. Тот попытался отшатнуться, но девушка крепко ухватила его за куртку.

– Не дёргайся… братишка, – это слово прозвучало неуклюже, но окончательно согрело воздух между Микой и Эммануилом.

Девушка подцепила лезвием нашивку с номером, отпорола её и швырнула в догорающий костёр

– Можешь считать, что рядовой семьсот сорок восьмой сегодня погиб.

***

Смотритель Роб обсуждал с Арнольдом варианты спасения поселковцев. Ясно было, что дорвавшийся до власти и оружия Эдуард исполнит свою угрозу.

– Сколько у нас времени, Арни?

– Учитывая характер Эда, он примчался бы сюда и завтра. Но бюрократические проволочки на выделение военной техники должны занять какое-то время. Одобрить карательную операцию и подписать смету расходов должен мэр, а мистер Штауд слишком печётся о своей репутации рачительного управляющего городом: он и ржавый болт выделит только после согласования с массой инстанций. Всё-таки экономия и распределение ресурсов – это основа идеологии Цитадели. Хотя держится всё на песчаных подпорках. Власти всячески стараются пускать пыль людям в глаза, чтобы отвлечь от реальной ситуации в городе.

– Всё так плохо?

– Цитадель на грани катастрофы. Сегрегация позволяет сдерживать рост населения, но качество продуктов и состояние здоровья ухудшается очень быстро, – Арнольд устало потер виски. – Успешная карательная операция против взбунтовавшегося посёлка станет отличным поводом переключить внимание населения со внутренних проблем, поэтому мэр ухватится за эту возможность. Думаю, у нас не больше недели. Посёлок можно эвакуировать?