Страница 80 из 123
— Ну, он же высказывает свои требования?
— Да без конца! Он весь день только этим и занят, скажу я тебе!
— Вооот! А ты лимит установи: каждый из вас по очереди исполняет по одному желанию друг друга: ты — одно его, и он — одно твое. Главное условие: раундов может быть всего два в день. То есть каждый день ты имеешь право исполнить только две его «хотелки». В обмен на это он обязан исполнить две твоих. Ну, там, не знаю… собрать игрушки, почитать, порисовать и так далее. Но лимит — только по два желания в день.
— Не согласится. Он у меня жуть какой упертый!
— Позволите присоединиться? — донесся до нас голос Сергея Ивановича. Он появился перед нами будто из ниоткуда.
— Конечно! — Мы вскочили, как по команде и поклонились ему.
— Сидите—сидите! — улыбнулся он. Сел в свободное кресло рядом с нами и предложил Татьяне: — А ты сына в секцию приводи.
— Да ну! Он же не даст мне сконцентрироваться на тренировке, сэнсей. И потом: я хоть здесь от него, считай, отдыхаю!
— Я говорю о детской секции, Татьяна. Занятия в ней параллельно с нашими проходят.
— Да ладно! А сколько по деньгам будет выходить?
— Для тебя бесплатно будет. Я переговорю.
— Так ему всего четыре! Мелкий ещё!
— В самый раз. В младшую пойдет.
— Да ладно… Правда можно что ли?
— Правда можно.
— Вот спасибо, сэнсей! Мать хоть пару часов отдохнет. Он же с ней весь день.
— А в садик не ходит? — спросила я.
— Нет. Только числится.
— Почему? — удивилась я.
— Он там всех «строит». Включая воспитательницу, — рассмеялась она, — Вы сегодня сделали мой день! Это я в фильме как-то от одной няшки уловила. Думала, что за фигня? Ушатали ее что ли? А потом мне объяснили, что, оказывается, — осчастливили. Да так, что дальше некуда! Как вы меня сейчас. — улыбнулась она тренеру. Встала и поклонилась ему.
— Рэй положен только на татами, Таня. Приводи сына. Только справку от педиатра предоставить не забудь.
— Сделаю, Сергей Иванович. Спасибо.
— А про лимит «хотелок» Катя неплохо придумала, — неожиданно поддержал он мою идею.
— Спасибо, Сергей Иванович, — откликнулась я. И вдруг разговорилась: — Только игру не я придумала. Позаимствовала, так сказать. В общем, жила я как-то у маминой подруги. Там девочка была… Ее дочь. Мы с ней поначалу очень конфликтовали. Вот тетя Алла и придумала для нас этот квест. Две ее «хотелки» в день — на две мои.
— Отлично придумала! — одобрил тренер.
— Да. А то поначалу мы даже договориться не могли, что будем есть на завтрак и обед с ужином.
— Жесткий клинч, — заметила Таня, — Не завидую тому, кто вас тогда кормил.
— Да, нелегко ее маме приходилось. Но потом мы договорились: сегодня на завтрак едим то, что хочет она, а завтра — мое любимое блюдо. А что на обед с ужином — решает уже сама тетя Алла. Или вот, например, сегодня мы рисуем после завтрака, а завтра в пещеру спускаемся. Я всё рисовать стремилась, а она — в пещере с призраками общаться. Точно! Пещера… Я карабкалась из пещеры!
— Что? — разом спросили оба мои собеседника.
— Извините… Вспомнила что-то, как из пещеры выбираюсь… после общения с призраками…
— Прям так и с призраками? — уточнила Таня.
— Ты не поверишь, но вот прям так и с ними, — смеясь, ответила я, — Она говорила, что понимает их язык. Знаешь, как это меня пугало! До невозможности! Вообще странная она была.
— Почему была? Вы сейчас не общаетесь?
— Нет.
— И где она обитает, не знаешь?
— Нет.
— Жаль… Я бы с ней познакомилась. Люблю таких — с изюминкой. Чуток безбашенных.
— Да… Такой она и была. С изюминкой… Ну всё, пойду, пожалуй. К нам с подругой вечером еще гость прийти должен… Ее жених… До свидания, Сергей Иванович. Пока, Тань.
— Катя, мне твое состояние не нравится.
— А что с ним не так, сэнсэй?
— Тебе отдохнуть надо. Займись этим. К следующей тренировке должна быть как огурчик. Иначе о твоем состоянии я сообщу доктору Стриж.
— Не надо, Сергей Иванович. Пожалуйста… Я отдохну на выходных.
— Лады.
«И чего это мне та девчонка вдруг вспомнилась? — недоумевала я, выходя из спортивного комплекса. — Я ведь даже имени ее не помню… С тетей Аллой созвониться что ли? Давно не общались… У меня ведь даже и номера ее не сохранилось… Забыла напрочь. Как будто стерли из памяти подчистую… Странно все это, — размышляла я, бесцельно идя по улице, — А ведь она мне как-то звонила. Давно это было, правда. Надо бы у дедушки спросить, как с ней связаться. А зачем? Да хоть имя девочки узнать, а то чувствую себя какой-то болезной… Амнезийной. Вспомнить никак не могу…»
Глава 42 «В популяре». Егоза
Я присела на лавочку, спрятавшейся под сводом из ветвей старинного мощного дерева, и достала из рюкзака свою неизменную спутницу — камеру. Протерла объектив салфеткой и принялась за работу, но не прошло и пяти минут, как в кадр попали очертания знакомой фигуры. Я приблизила его и узнала девушку, примостившуюся на самой дальней от меня скамеечке. Она была явно настороже и внимательно рассматривала прохожих, оживленно снующих по аллеям сквера в этот вечерний час.
Спустя пару минут после того, как Егоза, (так я окрестила Мишину сестру) опустилась на скамью, предварительно смахнув снег с ровной отполированной поверхности, к ней подошёл человек. Это был рослый мужчина, одетый в неброскую серую куртку. Голову его покрывала плотная кепка в тон куртки. Ее широкий козырек предусмотрительно скрывал глаза и пол лица. Незнакомец молча передал Юле пакет и так же без слов пошёл прочь. Девушка положила посылку рядом и задумалась.
«Интересно, что там?» — задумалась и я.
Очнувшись от размышлений, Новикова аккуратно провела по черной, совершенно непрозрачной поверхности пакета ладонями и замерла, снова задумавшись или чего-то ожидая. Затем прощупала его, не заглядывая внутрь. Затем склонилась к нему ухом.
«Надо было сначала послушать, а потом дотрагиваться, — мысленно поспорила я с ней и еще немного приблизила кадр. — Надеюсь, внутри все безопасно? Не будет ли сюрпризов?»
Мишина сестра вскоре выпрямилась и улыбнулась. Я сосредоточила фокус камеры на ее лице и заметила в нем явный интерес к посылке и едва сдерживаемое нетерпение. К слову, мое любопытство тоже разыгралось не на шутку!
«Что в пакете⁈» — не давала покоя мысль, а ноги так и просились ринуться к Юле, но что-то меня останавливало.
«Раз улыбается, значит тикания не расслышала…Но это ничего не значит. Часы могут быть и электронными», — с опаской допустила я и заметила, как аккуратно Юля раскрыла пакет и бережно вытащила из него другой — прозрачный. В нем просматривалось нечто белое. Бархатное или что-то близкое к этому по текстуре.
Аккуратно раскрыв и этот пакет, девушка выудила из него белую ткань. Слегка встряхнув, она позволила ткани струиться к снежному насту у скамейки, на которой сидела, и моим глазам предстало длинное платье в пол. На первый взгляд оно показалось мне изысканно пошитым и полностью закрытым. Длинные рукава и ворот «стоечкой» усиливали этот эффект. Наряд очень напоминал свадебный и выглядел, на мой вкус, вполне достойно.
Но потом… Потом я всмотрелась в кадр повнимательнее и заметила широкие полупрозрачные вставки спереди. От груди они крест—накрест спускались к талии и опоясывали ее. Именно это делало платье излишне открытым, на мой взгляд, и несколько вызывающим. Даже провоцирующим. Эффект этот усиливала сама текстура полосок. Ткань этих вставок переливалась странным блеском, скорее из разряда дешёвых. Юля чуть повернула платье, лучики заходящего солнца осветили его с другого ракурса, и полоски эти стали совсем прозрачными. Я предположила, что сам крой и материал этих вставок явно привлекут к хозяйке платья немало любопытных мужских глаз… Наряды из тканей подобной текстуры предпочитала носить одна из наших студенток. И Маша упорно называла ее экскортницей…
Мое любопытство достигло апогея. Я не могла больше медлить. Выбралась из своего уютного укрытия и направилась к ней.