Страница 78 из 123
Я рассеянно наблюдала, как широкая спина Сергея Ивановича удаляется к скамье у стены, и увидела, как учитель сел на нее и о чем-то задумался.
— Дана команда отдыхать, чего застыла? — донесся до меня напряженный голос Татьяны, — Смотреть на тебя больно.
— Почему больно?
— Выглядишь, будто вагоны всю ночь разгружала! Что, предок тебя на голодный паек посадил что ли?
— Нет… С чего ты взяла?
— С того и взяла! Объяснила же! Чего переспрашивать? Концентрация — на нуле!
— Все у меня в порядке, Тань.
— Ну раз в порядке, то кидай кости на ту скамью, — распорядилась она, вытянув руку перед собой, — И помедитируй! У меня на тебя планы.
— Какие планы?
— Прожарка еще не закончена, салака! Будет тебе наукой.
— Наукой в чем, Тань?
— Чтоб не филонила. Давай не болтай — делом займись! Часики тикают.
Я спорить не стала, молча кивнула и направилась к скамье у стены, на которую она указала.
Казалось, отведенное на отдых время пролетело за минутку. Я только и успела опуститься на прохладную деревянную поверхность и прикрыть глаза, ощутив за спиной твердую поверхность стены, как по залу разнеслась команда Сергея Ивановича:
— Перерыв окончен.
Я поднялась со своего места и поплелась на татами, словно на эшафот. Таня уже ждала меня там. Пару раз присев и размяв руки, она остановилась напротив меня и подмигнула. Я улыбнулась ей в ответ и тут же четкий приказ сэнсэя положил он начало моей экзекуции.
— Хадзимэ! — скомандовал он.
Мы с Таней исполнили друг другу поклоны и приступили к моим «татамным приключенькам». Вернее, она приступила для меня их организовывать, а я… Я была в состоянии лишь защищаться. Как могла. Вернее, насколько хватало сил. Получалось так себе. С переменным успехом, как сказала бы Марья.
«Она наверное уже сотню раз звонила…» — мысленно предположила я, пока летела на татами.
И понеслось: захват — бросок — попытка сгруппировать мышцы — страховка — подъем — поклон — и по новой.
Моя айкидока явно была в ударе.
«Что вывело ее из себя? Неужели то, что я пропустила занятия? Или тут есть что-то ещё?» — размышляла я, снова кубарем несясь на татами.
Группировка — падение со страховкой — подъем…
— Ямэ! — сладчайшей мелодией добрался до моих ушей строгий баритон сэнсэя.
Но не успела я возрадоваться по-настоящему, как услышала:
— Таня — укэ (нападающий партнер), Катя — нагэ (партнер, проводящий прием). Укеми (страховка — контролируемое падение при броске) ты достаточно отработала, Катя. Хочу увидеть твою контратаку. Коши-наге (бросок через поясницу) в твоем исполнении.
Я повернулась к учителю и выполнила рицу рэй (поклон стоя).
— Продолжите один на один, — подумав, дополнил он свое распоряжение.
Теперь мы обе исполнили рэй.
— Хадзимэ, — подал он сигнал к рандори.
И экзекуция продолжилась. Правда, мне всё же удалось провести коше-наги. Вернее, не совсем… скажем так, удалось сделать попытку его провести.
Сергей Иванович наблюдал за нашим противостоянием молча, но команды остановить рандори не давал. Даже когда, совсем выбившись из сил, я уже вовсю тупила и летала по татами чайкой, сбитой над бушующим морем Татьяниной агрессии, он просто молча качал голой. Я замечала это, поднимаясь на ватные ноги и упорно вставая в стойку. Как камикадзе — чтобы снова упасть. Я поднималась и падала настолько часто, что, казалось, тело стремительно превращается в желе. А в гудящей от напряжения голове постоянно всплывал вопрос: «Почему я так часто оказываюсь поверженной? Может потому, что забыла снять носки?»
Да, мне явно не хватало сцепления с полом. А моим мыслям — упорядоченности и концентрации на отражении Таниных атак.
«Пытку» мою снова завершила команда сэнсэя: «Ямэ!»
Этот, второй по счету приказ стал настоящим спасением — просто манной небесной, опустившейся на меня в виде блаженной тишины, полнейшего спокойствия и просто космической безмятежности. Растянувшись на татами выжатой, абсолютно бесформенной тряпочкой, я лежала и лениво размышляла о том, что пора бы уже подняться. Но сил для этого не находилось от слова совсем. Таня сразу же потеряла ко мне всякий интерес и направилась к скамье — самой отдаленной от той, на которой восседал недовольный тренер.
Полежав, как мне показалось, совсем чуть-чуть, я дождалась распоряжения учителя.
— Подойди, — велел он мне негромко.
Я поднялась с мата неуклюже, как столетняя старушка, и поплелась к тренеру. Подошла. Опустилась на скамью у стены. Устало откинулась разгоряченной, взмокшей от пота спиной на ее прохладную поверхность и прикрыла глаза.
— Что это было? — строго спросил Сергей Иванович. — Почему позволила себя раскатать? Почему не следила за дыханием?
Мой наставник был недоволен. Впервые за полгода нашего сотрудничества. И даже не старался этого скрыть.
— Простите, сэнсэй.
— Неужели ошибся, позволив тебе сдать на дан?
Я молчала. Мне нечего было ответить…
— Почему не перехватила инициативу во втором раунде? Твой противник допустил промах. Почему не воспользовалась?
Он засыпал меня вопросами, а я сидела и чувствовала, как подрагивают коленки. Я очень устала и мечтала лишь об одном: как можно быстрее закончить тренировку и оказаться в своей комнате. А там — забраться под одеяло и заснуть. До самого утра. Однако я понимала, что это невозможно. Маша предупредила, что придет Саша, а это значило, что мне надо было где-то взять силы, чтобы выслушать его. Человек ведь старался, добывал информацию об Орлове. Такую нужную мне информацию.
«Нужную ли? — мысленно задалась я вопросом. И тут же себе ответила: — Да! Очень! Вряд ли Орлов расскажет что-то сам. Если мы когда-нибудь встретимся…»
— Я жду ответа на свой вопрос. Хотя бы на один, — донесся до меня голос Сергея Ивановича.
— Тактическая ошибка. Простите…
— Верно формулируешь… А ведь провала можно было избежать! Почему
коши-наге не выполнила как надо? Это помогло бы уложить ее на лопатки. И поражение твое не было бы столь сокрушительным.
— Тогда она бы вылетела бы из зоны татами. Мы же на краю были…
— Татьяну это не остановило. Она выбросила тебя из зоны. Частично…
— Ее можно понять… Проиграть для нее — значит стать жертвой. А этого она никогда не допустит. Поэтому стремится победить любой ценой.
— Она допустила нарушение. И должна понять, что победа ее — пиррова. Это неблагоприятно отразится на очках.
— Не понижайте их ей, сэнсэй… Говорят, победителей не судят. Она сегодня победитель, как ни крути. Воспользовалась моей растерянностью и выиграла схватку. Обе схватки.
— Спорное утверждение. Я оспорю ее победу во втором раунде.
— Не надо, сэнсэй. Пожалуйста. Это разгневает ее еще больше. И неизвестно на ком сорвется… А если на сыне? Давайте не будем провоцировать. Спустила пар — и ладно. Я не в обиде. Сама виновата.
— Не стоит давать мне указаний, Катя. Промолчу сейчас — дам претендент. Другие в группе последуют ее примеру. А ты не лезь не в свое дело.
— Извините, Сергей Иванович.
— Лучше обдумай собственные промахи. Тебе следовало сконцентрироваться на броске и рассчитать угол ее падения.
— Упустила время, — объяснила я, вздохнув, — Задумалась…
— Заметил. На тренировке очищай голову от лишних мыслей. На татами концентрация должна быть на максимуме. Только так можно достигнуть успеха. За занятие ставлю неуд… У тебя что-то случилось?
— Нет. Всё в порядке.
— Тогда о чем постоянно раздумываешь?
— О лишнем, — вздохнула я.
— Ладно. Расспросами давить не буду. Иди домой. Тренировка окончена.
— Спасибо, — поблагодарила я тренера и, сделав над собой усилие, поднялась со скамейки. Ноги всё еще гудели, но уже не так сильно, и я чувствовала себя вполне терпимо для грядущего подвига: добраться до общаги.
А сейчас путь мой лежал в раздевалку. Я добрела до своего шкафчика и принялась стягивать с себя промокшее кимоно. Про себя я называла айкидоги именно так, хоть и звучало это не совсем верно.