Страница 7 из 9
В обществе будущего изменится не только понимание личности, но и понимание свободы. Получит развитие та тенденция, которая имеет место уже сейчас, — будут продолжаться ограничения политических и экономических свобод с параллельным возрастанием так называемой терпимости в приватной сфере.
Это вообще характерно для авторитарных обществ: тебе не предписывается, как и что ты должен думать, тебе не предъявляется никаких требований в сфере нравственности, в сфере мировоззрения, но ты обязан быть лояльным власти, обязан быть «полезным членом общества», то есть выполнять свой функционал: соблюдать законы, работать, платить налоги. Пока ты это делаешь, никого не волнует твоя приватная жизнь, где бы она ни протекала — в «реале» или в «виртуальности».
Твои пороки — твое личное дело: можешь ругаться в соцсетях, можешь искать в сети непристойный контент… Пока твоя «приватная виртуальность» не пересекается с интересами государства и крупных корпораций, тебя не тронут.
Однако такая свобода не будет вечной. Дело в том, что чем дальше в будущее, тем больше будет появляться точек пересечения интересов, с одной стороны, частного человека и его «приватной виртуальности», а с другой — государства и крупных корпораций. Ведь частная сфера жизни — это то пространство, к которому приковано внимание человека, на которое направлены его интересы, в котором он самореализуется, которое вызывает у него не меньший эмоциональный отклик, чем, допустим, работа.
А значит, оттуда, из сферы «приватной виртуальности», на человека можно влиять, можно порождать у него те или иные желания, потребности, опасения, надежды, доверие к одному и недоверие к другому. «Приватная виртуальность» чем дальше, тем больше будет становиться средством для манипуляции обществом, в сферу «приватной виртуальности» переместится политическая и экономическая борьба.
А это значит, что степень свободы человека в этой «приватной виртуальности» со временем может резко понизиться.
Разумеется, в обществе будущего неизбежна интеллектуальная рефлексия на тему свободы. Не думаю, что за 20-30 лет возникнут какие-то новые философские или богословские концепции на этот счет, но на уровне массового сознания бурные споры вполне возможны. Скорее всего, усилится утилитарное понимание свободы — как потенциальной возможности достичь желанного уровня благосостояния, или, говоря шире, удовлетворить свои амбиции, осуществить свои мечты. Такое понимание, разумеется, будет несовместимо с христианским пониманием свободы как возможности избавиться от греха, возможности выбрать добро. Такое понимание на массовом уровне будет игнорироваться. Более того — христианское отношение к свободе может восприниматься как заумь, странность, а в худшем случае — и как покушение на свободу в ее общеупотребительном (то есть утилитарном) понимании.
***
Размышляя об обществе будущего, нельзя обойти стороной и те угрозы, какие несут в себе стремительно развивающиеся технологии — не только в информационной сфере, но и в биологической (тем более что эти инновации будут происходить на стыке биологии, медицины и информатики).
Начну с самого простого (в смысле богословской оценки) — с искусственных методов репродукции человека. То есть клонирования или искусственного оплодотворения и взращивания. Мне трудно судить, будут ли спустя 20-30 лет эти технологии поставлены на поток, но ясно, что споры вокруг них ведутся уже сейчас и со временем будут становиться только жарче. Главный вопрос, который неизбежно встанет, — считать ли человеческой личностью ребенка, рожденного подобным образом?
Впрочем, для нас, христиан, тут никакого вопроса нет. Разумеется, это личность! Ведь личность не есть производное от природы. Личность создает Господь в момент зачатия, и странно думать, что если это зачатие произошло искусственным путем, то Он «отойдет в сторонку». Каким бы путем ни появился ребеночек на свет, для нас он — личность, он человек, обладающий всеми человеческими правами.
Но представители других мировоззрений могут смотреть на все это иначе. Собственно, что значит «могут»? Мы говорим о будущем, но это ведь уже сейчас имеет место. О чем говорить, если в наши дни множество людей считает аборт нормальным, допустимым делом, называя ребенка в материнской утробе безжалостным словом «плод», отказывая ему в праве быть личностью! С их точки зрения, если родился — то личность, а за минуту до рождения — еще нет.
Тем более такой подход распространится на искусственное деторождение. Надо учитывать ведь еще и то обстоятельство, что эти репродуктивные технологии дают огромный процент «брака» — по крайней мере, сейчас, и наивно думать, будто через 20-30 лет они станут стопроцентно надежны.
Вполне возможно, что в обществе будущего начнет культивироваться идея, что личность — это только тот, кто выжил, а кто не выжил в процессе взращивания — тот всего лишь «биологический материал», «биологические отходы». Чтобы оправдать это, будет активно использоваться медицинский «новояз», основанный на чисто материалистическом понимании человека. Добавлю, что сюда вполне могут примешиваться коммерческие интересы фармацевтических корпораций. Объявить кого-то нечеловеком, недочеловеком окажется очень выгодным.
Другая тема, тоже способная вызвать богословскую дискуссию, — это люди-«киборги», люди с искусственными органами и, соответственно, с расширенными возможностями. Само это слово, «киборг», пришло из научной фантастики, но уже сейчас это в какой-то мере имеет место — есть протезы, способные совершать движения под воздействием мысленных команд, есть искусственное зрение. Вопрос тот же самый: остаются ли такие люди людьми, сохраняется ли у них человеческая личность? Или они становятся чем-то иным на онтологическом уровне?
Христианский ответ: нет, не становятся. Они по-прежнему люди, по-прежнему личности.
И в философии, и в христианском богословии есть понятие «индивидуум». Индивидуум — это совокупность черт, присущих данному человеку. Например, цвет глаз, уровень образования, физическая сила, музыкальный слух и так далее. Индивидуум — это не личность. Поэтому когда мы говорим о «киборгах», то должны понимать: это люди, у которых изменились некоторые свойства. Изменился индивидуум, но личность осталась прежней. Механическая рука, способная поднимать огромные тяжести, или вживленный в мозг компьютерный чип, позволяющий подключаться к Интернету и перерабатывать огромные объемы информации, не меняют личность. Если человек был злым — он останется злым, если стремился к добру — будет продолжать стремиться к нему.
Человек как целое (а это то же самое, что человек как личность) — больше суммы своих частей. Никакие изменения его природы не могут уничтожить в нем личность или тем более создать в нем какую-то новую личность.
Но, как и в случае искусственной репродукции, наверняка в обществе будущего возникнет идея, что человек, слишком сильно сращенный с машиной, человек со слишком уж изменившимися свойствами — это не личность, не человек, а что-то иное. Может быть, недочеловек, может быть, сверхчеловек.
Варианты тут могут быть самыми экзотическими, но мы, христиане, должны понимать: любые такие попытки кого-либо «расчеловечить» ничего общего с нашей верой не имеют.
***
Как бы технологии ни вторгались в человеческий организм, личность все равно остается личностью. Однако это не значит, что никаких духовных угроз тут нет.