Очарованная

Его грубые руки скользили по каждой щеке моей голой задницы, раздвигая их и меся, как тесто.

—Такая сладкая задница, — похвалил он. —Дайте мне побольше.

Я наклонила свои ягодицы под более крутым углом для него и была вознаграждена тем, что его палец провел по моей щели в мокрую сочащуюся киску.

—Мне нравится, когда ты вот так показываешься мне, — подтвердил он, погружая один палец, а затем другой прямо внутрь меня, чтобы я могла почувствовать дразнящую растяжку.

Мои бедра отклонялись назад, ища трения. Он грубо рассмеялся и отошел в сторону, чтобы я могла наблюдать, как он медленно расстегивает ремень.

Он увидел, как мои глаза вспыхнули, и остановился. —Я собирался отдать тебе семя, но, похоже, моя Красавица жаждет чего-то пожестче.

Я прижалась к стене, мои губы приоткрылись, когда прохладный воздух поцеловал мои опухшие складки.

—Ответь мне. Его голос пронесся по всему пространству и приземлился на мою кожу, как электрический разряд.

—Да, Мастер. Я хочу чего-нибудь пожестче.

—Мне нравится слышать, как этот пышный рот произносит слово «Мастер», — признался он с сексуальным стоном. —Сейчас.

—Я дам тебе пятнадцать ударов ремнем, пока твоя кожа не расцветет краснее розы, а потом я буду трахать тебя у стены, как тот зверь, за которого ты меня принимаешь, — сказал он мне  своим шелковым , мягким голосом, его слова связывают меня с его волей. — Хочешь, Мышонок?

Он был горячим на пути ядерных взрывов и бушующих лесных пожаров, которые разорвали землю. Он был горяч до того, что было стихийно и действительно болезненно опасно для здоровья человека.

Я решила тогда и там, пока он затягивал свой кожаный ремень между руками и туго натягивал его, готовясь, что я не возражала бы против небольшого тепла.

— Да, Мастер, — сказала я, когда он подошел ко мне сзади с поднятой рукой.

В следующее мгновение трещина на коже коснулась моей кожи, словно горячий поцелуй. Мои бедра дернулись вперед, пытаясь избежать боли, когда она туннелировала из моей кожи в мышцы и через мою ноющую киску.

—Ты снова двигаешься, и я все еще буду трахать тебя, но я не позволю тебе кончить, — предупредил он.

Я стиснула зубы и подставила свою попку.

Следующий удар попал в цель, и я зашипела сквозь зубы от силы удара. Пояс отличался от всего, что я брала раньше. Он прорезал широкий путь тепла, который пламенел тем жарче, чем дольше оставался на моей коже.

Пока он продолжал шлепать меня, мой разум становился тяжелым и темным, растворяясь в месте, где не было ни шума, ни хаоса, ни проблем или ужасов, а только чистая бархатная чернота и яркие цветные круги блаженства каждый раз, когда наносился удар.

Бессознательно мои бедра двигались назад при каждом ударе, вызывая боль, потому что мое тело было хорошо знакомо с тем, как превратить ее в отупляющее удовольствие.

Я захныкала, когда услышала, как опустился ремень, не потому, что мне было больно, а потому, что я жаждала новых раздражителей.

Я чувствовала себя неисправной розеткой, повсюду течет электричество, отчаянно нуждаясь в наполнении, чтобы токи перестали меня опустошать.

Александр точно знал, что мне нужно, но не давал мне этого.

Вместо этого он дразнил свою пухлую головку члена у скользкого входа в мою пизду.

—Я чувствую, как ты обливаешь мой член, — сказал он, дразня меня, прижимаясь ко мне, а затем соскальзывая прочь. —Сожми  ноги,— я так и сделала, и он застонал, когда я зажала его между своими липкими бедрами. —Я мог бы трахнуть тебя вот так и кончить на весь твой живот. Ты бы хотела этого?

—Нет, —выдохнула я, когда он начал трахать мои влажные бедра, горячий кончик его эрекции с каждым толчком ударялся о мой пульсирующий клитор. — Нет, трахни меня.

Его горячее дыхание обдавало мою мокрую от пота шею, когда он прижимался ко мне, а я к стене. Я ахнула, когда ширина очага коснулась моих чувствительных сосков.

— Скажи мне, чего именно ты хочешь, и я, может быть, дам тебе это.

Я застонала, когда он обхватил одной рукой мои бедра и начал щелкать пирсингом клитора в мою ноющую плоть. Мои ноги начали трястись, оргазм на горизонте, который, как я знала, сравняет меня с землей, как цунами.

—Пожалуйста, Хозяин, дай мне свой твердый член и трахни меня, пока я не вынесу этого,— умоляла я.

— Хорошо, Мышонок, — со стоном сказал Александр, а затем наклонил бедра и погрузил всю свою толстую длину глубоко в меня.

Александр обхватил рукой мое горло, чтобы удержать меня в равновесии, и вскочил, словно дикое животное, которое, как я знала, жило в самом сердце его цивилизованного внешнего вида.

Я пришла к оргазму мгновенно.

Все мое тело сотрясалось от его силы, зубы и кости стучали, мысли тряслись в голове, пока не осталось всего два слова.

Я его.

—Моя, —казалось, эхом повторил он, усаживая меня на свой конец и позволяя моим яростно сжимающимся стенкам доить его до нитки.

Я прислонилась к стене, пошатываясь от того, как он мог разорвать меня на части и снова собрать лучше, чем раньше, каждый раз, когда он прикасался ко мне. Я лениво задавалась вопросом, была ли я обучена реагировать на боль и контролировать таким образом из-за моей обусловленности или во мне всегда было отдавать темное семя в моем сердце, которое нужно было посеять только правой рукой. чтобы приносить плоды.

Александр все еще был внутри меня, но я чувствовала, как он наклонился близко к огню. Я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть, что он делает, но его рука поднялась и мягко прижала мою щеку к стене, обездвиживая меня.

—Что ты?! —Я закричала, когда что-то раскаленное добела поцеловало нижний край моей левой ягодицы, прожигая так глубоко мои почти чувствительные нервы, что перед моим взором вспыхнули белые и черные звезды.

Александр долго держал меня твердой рукой и бедрами, прежде чем унять ужасную боль.

Слезы текли по моим щекам и попадали в его пальцы, когда он, наконец, обошел меня, чтобы я могла повернуться к нему лицом. Я попыталась отвести руку назад, чтобы коснуться жгучей боли на заднице, но он поймал мои руки и свел их между нами, чтобы поцеловать каждый сустав.

—Что ты сделал?— икнула я.

Его темно-русые брови нахмурились над холодным стальным огнем в глазах. Они вонзились в мой взгляд так же, как что-то безвозвратно вклеенное в мою задницу.

— Я отметил тебя своим гербом, — сказал он, целуя и кусая мои костяшки пальцев в нежной, ритмичной манере, которая убаюкивала меня, как рука на спине котенка. —Теперь, куда бы ты ни пошла или как далеко бы ушла от меня в этой жизни, сейчас или после того, как наши пять лет истекут, все будут знать, кому ты принадлежишь.

Я фыркнула. — Семье Дэвенпорт?

— Нет, — тихо прорычал он, сильно кусая мясистую подушечку моего большого пальца, а затем втягивая его в рот. —Ты всегда будешь принадлежать только мне.

—Сегодня вечером ты являешься продолжением меня самого, моя Красавица, поэтому я ожидаю, что ты будешь образцом подчинения и чувственной силы. Это понятно?

Я кивнула, стоя на коленях на полу, заломив руки за спину и опустив голову так, что мое лицо было закрыто шелковистыми волосами.

Александр стоял надо мной, войдя в комнату после того, как привел себя в порядок в ванной своего лондонского дома в Мэйфер. Мне было дано указание искупаться, одеться в сложные кожаные ремни, разложенные для меня, а затем встать на колени, чтобы мой Мастер осмотрел меня.

Он делал это и сейчас, кружил вокруг меня, обращая внимание на то, как линии ремней  изгибаются вокруг моих бедер, подчеркивая форму моей большой груди и приятно врезаясь в нижнюю часть моей пухлой задницы. Волосы были распущены, расчесаны, как гладкий плащ чистой ночи, вокруг  плеч и спины, макияж был таким же драматичным, подчеркивая яркое золото моих глаз и точную форму  полного рта.