Очарованная

—Кто знал, что что-то настолько сильное может быть таким душераздирающе прекрасным, — прошептал он, изучая мое лицо и проводя большим пальцем по линии моей челюсти.

Мне хотелось наклонить голову и спрятаться за волосами, потому что комплимент еще никогда не казался таким глубоким, но он не позволил мне уйти от его пристального внимания.

— Он ничего у тебя не взял, потому что ничего не стоит, понимаешь? — продолжил он приглушенным голосом, которым всегда разговаривал со мной. Как будто он даже не хотел, чтобы воздух между нами знал наши секреты.

Моя губа дрожала, и он крепко прижал ее подушечкой большого пальца.

— Скажи мне это, — потребовал он.

Я сделала глубокий вдох, который обжег  горло и укрепил меня, как крепкий бренди. —Он ничего у меня не взял, потому что ничего не стоит.

—Я собираюсь дать тебе все, потому что ты стоишь всего, — сказал он таким тоном, что это превратилось в клятву, и, чтобы скрепить ее, сомкнул свой рот на моем в твердом, жестком поцелуе, который был похож на восковую печать, со своим собственным гребнем.

— Я тебя не понимаю, — дрожащим голосом сказала я ему. —Ты хочешь уничтожить меня в одну минуту и ​​поклоняться мне в следующую.

Он закрыл глаза, выглядя таким усталым впервые с тех пор, как я его встретила. Я не сдерживала порыва протянуть руку и разгладить морщины на его лбу пальцами.

—Ты не англичанка и не моя сверстница, так как ты можешь понять? Я выродился во что-то такое, что я не могу изменить, и я должен нести бремя моих предков.

—Нет ничего необратимого, — сказала я ему, но слова казались ложью, когда я сидела в колыбели его рук, потому что я знала, что нет ничего неизменного в том, как он изменил состав моего разума.

—Некоторые вещи есть. Есть секреты, уходящие корнями в 1500-е годы в такой же старой семье, как моя, а есть и такие, которые появились совсем недавно, но слишком вопиющие, чтобы их можно было раскрыть.

— И эти секреты объясняют, почему ты купил меня?

Он отстранился, чтобы рассмотреть меня, лениво запустив один палец в прядь моих чернильных волос. —Я думаю, что, возможно, я бы заполучил тебя, даже если бы ты мне не была нужна. В тот момент, когда ты спасла мне жизнь,  невольно стала моей.

—Странный способ погасить долг, — заметила я, потому что, хотя я была мягкой после оргазма, на краях моих мыслей все еще были шипы из-за травмы всего этого, каждое воспоминание было уколом боли в моей душе.

Он нанес мне этот ущерб, прямо и косвенно.

—Это… Я надеюсь, что когда-нибудь объясню тебе все это, но этот день будет не сегодня и не в ближайшее время. А теперь вставай и иди прямо в свою комнату. Я хочу, чтобы ты осталась там, пока  буду разбираться с ублюдком, который в настоящее время занимает мое подземелье. Если только ты не хочешь посмотреть?

Я подумала об этом, прикусив нижнюю губу. Нельзя было отрицать, что есть что-то приятное в том, чтобы смотреть, как мужчина страдает из-за его проступков по отношению ко мне. Но я не думала, что хочу быть обжорой, которая позволяет себе такие вещи.

— Я пойду наверх.

— Хорошая девочка, — сказал он с легкой улыбкой, которая не коснулась его глаз.

Он потянул мой подбородок вперед, чтобы поцеловать меня в губы, а затем легко поднял нас обоих.

— О, хорошо, вы организовываетесь, — сказал голос из прихожей в левом крыле дома.

Ноэль стоял там в чем-то более формальном, чем смокинг, его золотистые напомаженные волосы с серебристыми нитями были убраны с лица.

Я издала гортанный звук и слегка нырнула за спину Александра, потому что устала раздеваться перед полностью одетыми мужчинами.

—Какого черта ты несешь? — спросил Александр, скрестив руки на груди и упираясь ногами, как военный.

—Приказ приближается.

Что-то темное наполнило комнату, и свет из маленьких окон наверху двухэтажного помещения внезапно погас. Логически я знала, что вездесущие английские облака закрыли слабое позднеосеннее солнце, но предзнаменование казалось слишком сильным, чтобы его можно было объяснить.

— И кто, черт возьми, их пригласил? — спросил Александр, хотя ответ был очевиден.

Ноэль степенно улыбнулся. —Они осведомились о девушке, это их право. Ты этого не сделал, поэтому я дал им обновленную информацию.

—Обновление, которое явно требовало, чтобы они проверили нас.

Его отец пожал плечами. —Я не человек у власти. Обсуди это с Шервудом.

— О, — мрачно сказал Александр. —Я буду говорить. Мы с тобой тоже будем болтать. Эшкрофт прибыл рано и напал на Козиму.

— Козима? Он нахмурился и был так похож на растерянного пожилого мужчину, что мне захотелось подойти к нему. — О, ты имеешь в виду Рути? Какое ужасное недоразумение.

— Недопонимания не было, — выдавил Александр, сжав кулаки по бокам. —Ты организатор этого безумия, и именно ты должен нести на себе его печать. Не Козима.

Наконец выражение лица Ноэля не было ни спокойным, ни заботливым. Оно скользнуло под его кожу, словно змея в траве, надеющаяся пройти незамеченной. Я рефлекторно отпрянула. Мужчина, с которым я проводила свои дни, был мудрым, добрым и достаточно взрослым, чтобы утешать меня, потому что такой мужчина считал таких молодых женщин, как я, ничем иным, как нежными барышнями.

Этот взгляд не сказал всего, что было передано в тот день.

— Не называй ее этим именем, — приказал он Александру. —Теперь она Рути.

Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь приказывал Александру, и, как я и ожидал, он воспринял это как оскорбление.

—Я решу, как звать ее, поскольку она моя рабыня, отец. Ты забываешь себя. Возможно, твоя дряхлость подрывает твои суждения.

— Возможно, твой член вредит твоему суждению, — отрезал Ноэль, напрягая сухожилия на шее. —Ты забыл причину, по которой мы делаем то, что должны? Неужели так легко забыть собственную мать?

Тишина, повисшая между ними, была плотной и ядовитой, как последствия взрыва атомной бомбы. Двое мужчин смотрели друг на друга неподвижно так долго, что мне стало не по себе.

— Иди наверх, — выдавил Александр, явно обращаясь ко мне. —Иди наверх и приготовься к тому, что сегодня ночью тебя представят как моего раба.

Мои холодные ноги скользнули по мрамору,  я была на полпути вверх по лестнице, прежде чем Александр крикнул: —О, и, Мышонок, если ты не будешь следовать всем моим инструкциям без колебаний, ты будешь следующей, кто сядет в Железное кресло.

Я слышала тихое бормотание мужских голосов, перебиваемое звоном столовых приборов по прекрасному фарфору хрустальных бокалов, до краев наполненных вином. Мое сердце было в горле, пока я ждала у двери слуги в обеденный зал, мои руки скрючились, как спутанная бечевка, в моем страхе.

Миссис Уайт пришла ко мне, как только я переступила порог своей спальни. Меня вымыли, намазали лосьоном, расчесали, высушили и завили, а затем, как куклу, запихнули в нелепое белое платье с оборками, которое больше подошло бы ребенку, так как едва прикрывало мою задницу или грудь.

Наконец, она закрепила большой кулон на моей шее, тяжелая резная слоновая кость покоилась в изгибе моей шеи. На нем был изображен красный цветок и рисунок, напоминающий замочную скважину, как будто цветок был ключом к разгадке секретов какой-то древней секты. В сочетании с платьем я выглядела оккультисткой, как жертвенная дева, принесенная в жертву какому-то мифологическому морскому чудовищу.

Она отошла от моего лица в зеркале, сияя, как гордая мать, от того, как она наряжала меня, чтобы выставить напоказ перед обеденным залом, полным мужчин.

Теперь я ждала, как хороший маленький раб, когда Хозяин позовет меня в зал. Я ждала больше часа, если верить настольным часам на буфетном столике.

Меня беспокоило не ожидание, хотя я не была особо терпеливым человеком. Это было то, что я не могла полностью понять, что я чувствовала о своей жизни или даже в своем теле.