Постапокалипсис

Так они стояли пару минут, пока Мария первой не выдержала ожидания.

— Тебе нравится на меня смотреть, не так ли? — не оборачиваясь, спросила она.

Этот неожиданный вопрос застал его врасплох.

— Не буду отрицать, что ты мне нравишься, — робко ответил Макс, подойдя сзади почти вплотную. — Только глупец может глядеть на тебя другими глазами. В тебе есть что-то от прошлой жизни, что-то хорошее. Вот смотрю я на тебя, и сразу понимаю, всё будет хорошо.

Мария оборачиваться не торопилась.

— Позитивный ты человек, Трубач, — улыбнулась про себя. — Оптимист, я полагаю. Чего в тебе нет, так это дикого невзрачного взгляда. Не замечал? Здесь почти у всех такой. Все чужие, на чужой земле, пропитанные до мозга костей страшной трагедией, затронувшей всех и каждого. Объясни, почему ты не такой.

— Внутри каждый человек разный. Мы с братом пережили страшные вещи, но воспринимаем их каждый по-своему. Тебе ведь не хочется услышать пару жутких откровений о нашем путешествии сюда. Думаю, та история навсегда останется внутри меня. Смотри вперёд, стремись к лучшему. У нас с тобой все карты на руках. Мы можем выиграть.

— Так было раньше. Теперь от нас уже ничего не зависит, — задумчиво прошептала Мария.

— Но ведь я добрался сюда. Я смог. Дальше- лучше.

Наконец, она обернулась, пристально вглядываясь в искренние глаза молодого парня, которые излучали живым оптимизмом. В сумерках он выглядел более зрелым. Тени от фонарных столбов падали на него, скрывая отчётливое выражение лица, видеть которое ей было сейчас очень важно. Заворожённый, он притих, боясь произнести лишнее слово, которое может исказить их гармонию. Но их молчание нарушила проходящая рядом толпа арабов, громко разговоривших на их языке.

— Тебе не холодно? — заботливо спросил он, заметив как она съёжилась от внезапно подувшего порыва ветра.

Она отрицательно покачала головой, но он настоял, и расстегнув свою тёплую байку, накинул на её хрупкие плечи.

— Здесь спокойно по вечерам, — знающе, сказала она. — Можем немного пройтись. Не против?

— Конечно. Только хотел предложить, — поддержал её Макс.

Она взяла его холодную ладонь в свою и они медленно пошли бродить по окрестностям порта, наслаждаясь мирными мгновениями безмятежности. Рядом редко встречались такие же влюблённые пары, предпочитая уединяться в тёмных закоулках, но на них никто не обращал внимания, так как все были захвачены собственным свиданием.

— Расскажи о себе, — попросила Мария. — Как тебе жилось в Белоруссии?

— Ну, не смотря на кризис, жилось мне не в тягость, — начал Макс. — Учился в институте, жил дома с родителями. У отца было не большое фермерское хозяйство в пригороде Гомеля. Знаешь, мясо и овощи всегда были в цене, так что жили мы не плохо. Конечно, вокруг была нищета, но благодаря головастым друзьям отца он сумел развернуться, и уже больше планки не снижал. Мы думали, что так будем жить всегда.

— Ясно. Значит, ты сын фермера.

— Можно и так сказать.

— А корову доить умеешь? — игриво спросила она.

Макс понял её шутливый тон.

— Обижаешь. Я чемпион по дойке молока. Видела бы ты меня в деле.

— А навоз когда-нибудь убирал?

— Ну, вообще-то это любимое занятие моего брата.

Тут Мария громко расхохоталась. А он парень не промах, — отметила она.

— Если на Мадагаскаре мы увидим корову, я обязательно научу тебя своему ремеслу, — продолжил шутить Макс, чем вызвал новый приступ смеха. — Только дай слово, что не побрезгуешь.

— Клянусь своим ожерельем из ракушек, — командирски вскрикнула она.

На этот раз рассмеялся Макс.

— Да, я давно не смеялся. Но ведь теперь всё будет иначе. Другая жизнь внесёт свои перемены. Ты думаешь об этом?

— Иногда. Хотя легче жить сегодняшним днём. Потом ты это поймёшь.

— Сомневаюсь.

Они с минуту молчали.

— Почему ты позвала меня на свидание? — неожиданно спросил он.

— А ты не знаешь?

— Предполагаю.

— Тогда чего спрашиваешь?

Действительно, глупый вопрос. Он остановился.

— Просто хотел услышать от тебя.

Мария слегка потупилась.

— Ты мне сразу показался необычным, — откровенно сказала она. — Сразу показался просто красавчиком. Потом сам нашёл меня. А может, сыграло то, как ты пялился на меня в больнице. Там я даже не знала куда спрятать взгляд, так ты пронизывал меня.

Макс осторожно прижал её к себе, лаская всё тем же влюблённым взглядом, которым смотрел на неё с их первой встречи.

— Ты чудо, — нежно прошептал он. — Ты свет в этом тёмном городе.

Их губы соприкоснулись в тёплом поцелуе, отчего у Марии задрожали коленки. Макс впервые целовал такие сочные губы, не измазанные губной помадой. Чувства, которые он испытал, были настолько сильны, что он готов был прямо сейчас сбросить с неё одежду и предаться любовным утехам. Нежный поцелуй плавно перерос в страстный с сильными объятиями, но Мария вовремя отстранилась.

— Подожди. Всё слишком быстро, — вздыхая, произнесла она.

— Ты права, — выдохнул Макс. — Впереди ведь целая жизнь.

И тут они снова бросились в объятия, на этот раз более страстные, чем секунду назад. Заведённые, они уже не могли остановиться. Внезапные чувства нахлынули на обоих, заставляя отдаться друг другу без остатка. Страсть поглотила их целиком, награждая трепетные тела сладостным наслаждением близости. Целуя друг друга, они забыли обо всём. Не было никакой войны, миллиардов смертей и разрушенных континентов. Остались только они вдвоём на всём белом свете, захваченные безумием страстей, разгоревшихся пламенем внутри их сердец. И жизнь прекрасна, и всё у них хорошо.

В палаточный городок Макс вернулся только утром.

Глава 10

10. Захват

Они встречались каждый день. Влюблённые искали малейшую возможность встретиться снова и снова, и страсть в них не утихала ни на минуту. Макс часто приходил к ней в больницу, помогая ухаживать за больными, а она, в свою очередь, навещала его в палаточном городке, принося с собой угощения для Сони. Соседи по палатке даже пытались над ним пошутить, но парень, будучи не из робкого десятка, сумел им доступно объяснить, что не желает выслушивать насмешки в свой адрес. В итоге он завоевал некоторый авторитет среди беженцев. Даже крупные детины предпочитали его не задевать. Кирилл немного завидовал брату, но в целом, был за него рад.

Жизнь шла своим чередом. Только одно обстоятельство будоражило всех. Спасательный корабль не явился в срок. Так же пропала связь с Мадагаскаром. Многие объясняли это частыми штормами, бушевавшими в то время в океане, однако утишало это совсем не многих. Прошла неделя, потом другая, третья, а корабля всё не было. Настроения среди народа постепенно менялись. Военные с трудом сдерживали порядок в городе. Стали наблюдаться частые межнациональные конфликты, что только усугубляло накаливание обстановки среди населения. Провизия была в строгом дефиците.

Однажды Макс спросил у Марии, что если корабль так и не объявится, на что она ответила очень просто:

— Мы и так не должны были выжить в той страшной мясорубке, поэтому надо поблагодарить бога за то, что он хоть немного отсрочил нашу участь.

Ответ любимой шокировал Макса. Он и подумать не мог какие ужасные мысли кружились в её голове. Думать о смерти в то время, когда у них появилась возможность спастись, не совсем правильная идея. Конечно, в порту Надежды совсем не осталось кораблей, способных преодолеть безграничные просторы океана, если не считать нескольких военных катеров, но ведь сама только мысль о том, что где-то на планете сохранилась цивилизованная жизнь, должна была как минимум вдохновлять. Но в её светлых, и в то же время грустных глазах, не читалась прежняя живая сила. Они гасли на глазах, отчего парню так же становилось не по себе.

— А как же руководство ООН? Какие у них планы? — спрашивал он.

— Суди сам: с одной стороны сплошная радиационная пустыня, с другой бушующий океан, который невозможно преодолеть. Тут будет одно из двух: либо произойдёт чудо, и наш спасательный корабль всё-таки прибудет вместе с гуманитарным грузом, либо в скором времени все вернутся обратно в пустыню, где их настигнет неминуемая смерть.