Страница 24 из 50
— Господин Галлард никогда говорил со мной ни о сыне, ни о внуке, — Лаки был явно неприятен этот разговор. — О тебе мне немного рассказал Патрик три месяца назад. Тогда же и предложил познакомить с твоими родителями. Не знаю, стоит ли тебе знакомить меня с ними? Может, лучше навестишь их один?
— Детка, почему ты так считаешь? Объясни, в чем дело?
Антэн огорченно смотрел на дочь, и Лаки ответила жестко, но как всегда правдиво:
— Не думаю, что они обрадуются внезапно обретенной внучке-колдунье. Обычных людей колдовство пугает и очень напрягает. Дед Лаутензак долго не мог смириться с этим. Да что говорить, он вначале и слышать обо мне не хотел. Возможно, поэтому господин Галлард не стал знакомить меня со своим сыном и его женой, зная их отношение к друидам. А может еще и из-за того, что я похожа на Линду, а твои родители, по словам Патрика, ее недолюбливали. Дедушка Генрих сказал, что я вылитая Линда, даже голос похож на ее, и только это сходство смирило его со мной. Ну и еще пара оказанных ему услуг.
Лаки презрительно хмыкнула:
— Люди перестают бояться колдуньи, когда она начинает им помогать. Даже радуются, что знают ее. Лукас два месяца назад плевал в мою сторону, а сейчас прямо счастлив, что мы так хорошо знакомы. Оказывается, совсем не страшно и даже полезно водить со мной дружбу.
Ее губы сложились в циничную улыбку, что покоробило Антэна, и он бросился защищать Маклафлина-старшего, с которым в последнее время тесно общался, можно сказать даже подружился.
— Людей всегда пугает все странное и необъяснимое. Лукас еще молодец, полностью принял образ жизни сына и рад, что у того есть магическая семья, которая его любит и всегда поможет в трудную минуту. Он как-то разоткровенничался и рассказал о твоей непонятной для всех связи со Стивеном и Викрамом. В общих чертах, конечно, без особого акцента на колдовство.
— Ты ему нравишься, вот он и захотел предупредить тебя, не связываться со странной девчонкой.
— Совсем наоборот. Убеждал, что Стивен и Вик мне не соперники, и утверждал, что ты чудесная девушка — добрая, понимающая и помогающая всем. Мне было приятно слышать такие отзывы, малышка. Уверяю тебя, моих родителей не испугает друидская внучка. Они ведь знают, кто их сын, как и знают, кто такой Галлард. Ни минуты не сомневаюсь, что они полюбят тебя. Давай прямо завтра съездим к ним вместе, ведь у нас осталась только одна неделя, — с бесконечным сожалением напомнил Антэн.
Время, выкроенное для него дочерью, неотвратимо истекало, и через неделю его девочка вернется к своей обычной жизни, наполненной бесконечными обязанностями, и столь обделенной главными житейскими радостями, такими как любовь и счастье. Как же Антэн хотел, чтобы она позволила ему разделять с ней все невзгоды, согревая родительской любовью. По его вине ей выпали испытания, которые бывают не под силу и взрослым мужчинам, не то, что юной девушке.
— Хорошо, папа, — сдалась Лаки. — Я поеду с тобой и познакомлюсь с бабушкой и дедушкой. Но почему ты прекратил все отношения с родителями и не видел их двадцать лет? Неужели для тебя они так мало значили, что ты не вспоминал о них все эти годы?
Антэну было неловко обнажать свою жизнь перед взрослой дочерью, но другого выхода не было, и он решил рассказать Лаки правду, но конечно, не так откровенно, как Алану.
— Во всем виновата моя проклятая гордость. До твоей мамы я встречался с другой девушкой. Она жила по соседству. Мои родители знали ее с детства и любили, как родную дочь. Ее нельзя было не любить. Казалось, что она была соткана из солнечного света, — он тяжело вздохнул и грустно добавил:
— И она очень любила меня, как любят первой настоящей любовью.
— А ты, папа, любил ту солнечную девочку? Или, как обычно поступают мужчины, лишь позволял себя любить?
— Да, малышка, я поступил так, как обычно поступают мужчины, — не стал оправдываться Антэн. — Ты правильно сказала Габриэлю, что мы не ценим настоящую любовь, и понимаем, что потеряли лишь, когда теряем безвозвратно. Я поверил сплетням об ее измене и ничего не выясняя сразу бросился в круговорот нового увлечения, приняв его за любовь на всю жизнь. Я влюбился в твою маму, бросив свою солнечную девочку. И только спустя годы понял, что в других объятиях я пытался забыть свою первую любовь и ту боль, которую испытал от слов об ее измене. Забыть не удалось, — честно признался он дочери. — До сих пор жалею, что так подло поступил тогда. Родители открыто сказали, что я отъявленный негодяй, и бросаю любящую меня девушку ради бездушной куклы.
Он сразу поспешил сгладить свои слова, чтобы Лаки не узнала об эмоциональной ограниченности своей матери, о равнодушии ко всему, что не касалось ее лично.
— Понимаешь, твоя мама была очень сдержанной в проявлении чувств. Мои родители были уверены, что за красивой оболочкой спрятано холодное рациональное сердце, не знающее, что такое любовь. Они не приняли Линду и сказали мне, что у них больше нет сына, потому, что подлецов в их роду никогда не было. Только после рождения Николаса они смирились и стали изредка общаться с нами. А потом все так закрутилось…
Антэн тщательно подбирал слова, разговор с дочерью очень напрягал его. Как хотелось ничего не объяснять, чтобы не упасть в ее глазах, и не увидеть в них презрение и сожаление о том, что он ее отец.
Лаки сжала его руку и прервала исповедь. Все, что надо, она уже услышала.
— Дальше можешь не продолжать, и так все понятно. Тебе было стыдно перед родителями, что они оказались правы. Ты женился не на той девушке. И не той для себя, а не для себя. Конечно, признаваться в этом не хотелось, поэтому ты и не возвращался в отчий дом все эти годы. А может из-за того, что боялся посмотреть в глаза своей солнечной девочки и не увидеть в них свое отражение? Или боялся увидеть ее рядом с тем другим, в чьих объятиях забылась она? Ты ведь сказал, что вы жили по соседству?
— От тебя трудно что-то утаить. Ты понимаешь меня лучше, чем я сам понимаю. Да, я боялся встретиться с ней, поэтому и не приезжал домой. А лет семь назад узнал о своей болезни, о том, что в любой момент могу умереть, и решил не бередить сердца родителей. Они смирились с мыслью, что их сын где-то болтается по свету, живой и невредимый, просто эгоистичный и равнодушный к ним. А снова появиться в их жизни, чтобы умереть почти у них на глазах, я не захотел. Но сейчас все изменилось. Ты вылечила меня, и теперь я могу появиться в отчем доме, чтобы упасть на колени, как библейский блудный сын. Да и моя солнечная девочка там больше не живет.
— Хорошо, поедем к ним завтра утром — усмехнулась Лаки, разгоняя грусть отца. — Только давай недолго погостим. Потом ты еще к ним съездишь, заодно и с Аланом познакомишь. У нас осталось всего пять дней до свадьбы Арчи, а еще надо устроить возвращение Антэна Бойера. Ты же не хочешь и дальше быть Шоном Брионом? Или хочешь?
Она переплела пальцы с пальцами отца, внимательно вслушиваясь в его мысли. Они полностью совпали со словами.
— Я хочу стать Антэном, но не представляю, как у меня это получится. Ведь не скажешь всем, как говорят в сериалах: «С тысячной серии роль Шона Бриона играет Антэн Бойер», — сказал он противным голосом, каким часто озвучивают бразильские сериалы за кадром.
Лаки звонко рассмеялась.
— Интересная идея, можно ею воспользоваться, но у меня возникла другая мысль. Главный заезд в Сан-Паулу пройдет накануне свадьбы, вот и рванем туда, заодно и Дерека с собой прихватим, чтобы не болтал здесь ничего лишнего. Они с Присциллой прилетают всего на пять дней, вот он и проведет три дня в Сан-Паулу, и два в Дублине. Милтону понравятся гонки, он ведь очень азартный человек. Возможно даже он захочет вложиться в ирландскую конюшню, а такой спонсор Лукасу не помешает.