Поединок

Калинин улыбнулся.

— Думаю, что так все и было, — сказал он.

— Ну вот, — усмехнулся генерал. — А теперь слушай. Полковник Арсеньев — офицер ГРУ и всю жизнь там работал. В годы Советской власти занимался секретными разработками операций, которые проводились вне территории Советского Союза. От подробностей уволь, я тебе не Виктор Суворов. Короче, он был суперсекретным работником. После девяносто первого года, после того как КГБ почил в бозе, его направили в Министерство обороны.

— При чем тут КГБ? — не понял Калинин. — Вы сказали, что он был офицером ГРУ.

— Ох, да! — спохватился Уваров. — Извини, забыл предупредить. При генсеке Андропове КГБ решил, что может вмешиваться в дела ГРУ. Разумеется, ничего из этого не вышло, но волна осталась. Чтобы успокоить и тех и других, Политбюро ЦК решило, под давлением Андропова, естественно, что эти два партийных отряда обменяются несколькими офицерами — в порядке передачи опыта, так сказать.

— Что за бред? — удивился Калинин.

— Конечно, бред, — охотно откликнулся Уваров. — Короче, они шпионили, и никакой пользы от всего этого, если честно, не было. Но! Арсеньев прижился. Через некоторое время ему стали даже доверять в КГБ. Он выдал им такую оперативную информацию, что сначала те не поверили, гэбисты в смысле. Но когда проверили, поняли, что Арсеньев не врет. Со временем он стал ярым гэбистом и в негласной войне ГРУ и КГБ поддерживал последних. Только считанным людям было известно, что Арсеньев проводит операцию по своему внедрению, и операция эта была настолько важна для армейской разведки, что она поступилась очень многим, чтобы поддержать авторитет Арсеньева.

— Глупость какая-то, — проговорил Калинин. — Чего они делили вечно — ГРУ, КГБ?

— Не пытайся понять, — закачал головой Уваров. — После того как КГБ почил в бозе, Арсеньева, как я уже сказал, перебросили в Минобороны.

— В отдел координации, — кивнул Калинин. — Ну и что это нам дает?

— К этому я и перехожу, — вздохнул Уваров. — Про Арсеньева я знал в силу своих профессиональных обязанностей, о которых я тебе не расскажу, хоть ты трижды увольняйся с работы.

— Да и не надо! — широко улыбнулся Калинин.

— Короче, — сказал Уваров. — Про Арсеньева я знал твердо: это был ценнейший кадр. И в свое время, при старом Политбюро, он занимался, как я уже говорил, секретными разработками операций, проводимых вне территории Советского Союза. Эта капсула могла иметь отношение к одной из таких операций. Понятия не имею, как она могла всплыть сейчас. Арсеньев перепугался и совершил ошибку: доложил тому, кто к этому давнему делу имеет самое прямое отношение. Подозреваю, что человек этот сидит сейчас очень высоко. И он решил обрубить все концы. Если он убил и Арсеньева, и Леночку, то, по его мнению, он обезопасил себя от смертельно опасного компромата.

— Но как? — покачал головой Калинин. — Как обезопасил? Он убил Арсеньева, хорошо. Но ведь Леночка ничего не знала! Ее-то зачем?

— У нее была капсула, — пожал плечами Уваров. — А теперь она исчезла. Нет капсулы — нет доказательств. Вот и вся логика. Одно могу сказать… Это прошлое дело, видимо, очень гнусно пахнет. И будет страшно, если оно снова выползет. Хотя что это такое — я не знаю.

— Ничего, — проговорил Калинин. — Узнаем…

Глава 10

УЗЕЛ ЗАТЯГИВАЕТСЯ

1

Эта шифрограмма легла на рабочий стол подполковника Киселева в 14.05.

До этого она прошла обычный путь, какой проходят документы, помеченные кодом «А-02». Именно так обозначалась информация, полученная оперативным способом со Старой площади…

Документ «А-02» был прошит в четырех местах специальными нитками. Как-то заинтригованный Киселев попытался узнать, откуда берутся эти нитки, — его поразили их свойства: они не размокали в воде, очень плохо горели (точнее, тлели), были невесомы и прочны, словно сделаны из спецстали. Узнать удалось лишь то, что это — один из вариантов волокнистых материалов, применяемых в космической промышленности. Услышав про космос, а докладывал шефу помощник, Киселев шутливо поднял руки и сказал:

— Ну, раз это от Бога, сдаюсь!

Итак, документ «А-02» лежал на столе Киселева, пройдя обычный путь — отдел проверки на подлинность информации, отдел расшифровки, отдел спецкопирования и отдел утверждения, где и решали, кому можно показывать документ, а кому — нет…

Подполковник Киселев обладал таким правом. Потому что был одним из двух заместителей начальника Центра стратегического анализа ГРУ.

Центр стратегического анализа ГРУ (сокращенно — ЦСА) впрямую не подчинялся верхушке ГРУ, и это особенно ценилось при всевозможных проверках. Будучи организацией за семью печатями, ГРУ не любило распространяться о своей работе. А о деятельности, функциях и возможностях ЦСА и вовсе знали единицы. Это было предметом особой гордости Киселева. Он с детства мечтал стать контрразведчиком, но никогда не предполагал, что главным его оружием станут обычные очки, а профессиональной болезнью — геморрой…

И вот теперь перед ним лежал очередной «документ», с которым Киселев по долгу службы (та самая, которая «опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна») должен был ознакомиться.

Но едва подполковник раскрыл «А-02», он тут же понял, что жизнь дала ему шанс. Шанс! Тот самый — один из миллиона…

— Меня ни для кого нет, — коротко приказал Киселев по селектору.

— Даже для жены? — вежливо уточнил помощник, выдержав положенную почтительную паузу.

— Да.

— Слушаюсь!

— И еще… — Киселев забарабанил костяшками пальцев по столу. Стол был очень дорогой, как и все остальное в его кабинете. Подполковник обожал роскошь и не скрывал этого. По ЦСА ходили анекдоты, что Киселев вывез свою обстановку из Кремля, когда рассвирепевший в очередной раз Президент приказал вышвырнуть «кабинет Ленина» на улицу:

— И чтобы духу его здесь не было!

— Борис Николаевич, а вдруг народ… — начал было робко комендант Кремля, но окающий рык властно перебил его:

— Россияне меня поймут! Развели тут, понимаешь!

Все эти разговоры, естественно, в кратчайшие сроки легли на стол Киселева («документ А-001» согласно общему регистру ЦСА). Но перехватить ленинское «наследие» не удалось — бойкие коммунисты свезли казенную мебель в Горки. А брать оттуда было как-то неловко…

Однако слухи о всемогуществе Киселева ходили, и он их старательно поддерживал.

Шифрограмма «А-02» представляла собой подробный разговор (с предполагаемыми интонационными паузами и прочими психологическими штучками-дрючками, что позволяло яснее представить, что на самом деле происходило в одном из кабинетов Старой площади) двух известных людей: одного из заместителей главы президентской администрации господина Шахова и Дроздова, назвать которого «господином» просто не поворачивался язык.

Обоих Киселев знал. И знал не понаслышке…

операторы: Рябов

Стасова

Рубинчик

время……………………………………..

дата………………………………………

подпись……………………………………

Дроздов: Здравствуйте.

Шахов: Когда-то мы были на «ты», здравствуй.

Дроздов: Хорошо. Я приветствую тебя.

Шахов: Давай сразу к делу. Есть проблемы?

Дроздов: Есть.

Шахов: Выкладывай. Готов помочь.

Дроздов: А вот этого лучше не надо.

Шахов: Не понял?

Дроздов: Так уж и не понял?

Шахов: Говори яснее. Что за глупая привычка!

1

«М» — только для внутреннего пользования на территории ЦСА.