Дьявол в музыке (ЛП)

- Я бы хотел узнать, какие приёмы ты ещё помнишь. Ты не практиковался, но твой голос обрёл лучшую форму, нежели я ожидал.

- Вынужден признать, - сказал Джулиан, - что я всё же практиковался.

- Я так и думал, - сказал Донати с улыбкой. – Но где?

- В гротах. Я заходил туда, когда отправлялся на прогулки ещё до того, как смерть Ринальдо загнала нас в дом.

- Так вот зачем ты проверял, слышен ли звук, издаваемый в гроте, снаружи! – воскликнул МакГрегор. – Ты уже тогда задумал этот розыгрыш с серенадой в саду?

- Нет. Это пришло мне в голову, когда комиссарио Гримани сказал, что расследование не движется, а граф Карло предложил нанять ищеек для поисков Орфео в Англии. Теперь мотивы Карло очевидны. Но его предложение было разумным само по себе, если не знать, что Орфео невиновен – а это знал только я. Я не хотел, чтобы наша компания разбилась, и не собирался тратить силы на охоту в Англии. Так что я решил дать всем понять, что Орфео здесь.

- Но зачем ты тогда писал ищейкам и просил помощи? – спросил МакГрегор.

- Мне нужен был предлог, чтобы уйти в библиотеку, пока все будут на террасе. Также я решил, что в долгу у Вэнса и должен предупредить его, что если поиски Орфео в Англии и правда начнутся, там не найдут и выеденного яйца. Я бы нашёл способ неявно передать это в письме.

- Но сынок, - сказал Донати, - если ты не собирался изначально отвлекать всех серенадой, зачем ты практиковался в гроте?

- Маэстро, - просто ответил Джулиан, - как я мог вернуться в это место и не захотеть петь?

Донати улыбнулся.

- Я хочу знать, - продолжил Гримани, - как вы, маэстро смогли провести больше десяти дней под одной крышей с синьором Кестрелем и не узнать в нём Орфео.

- В это нет ничего удивительно, - немедленно ответил Джулиан. – Маэстро Донати знал меня, как ученика-певца без гроша в кармане, и вряд ли ожидал, что я перерожусь в денди. Кроме того, представляясь ему как Джулиан Кестрель, я был нездоров, и простуда помешала ему узнать мой голос.

- Очень удобное совпадение, - отрезал Гримани.

Джулиан печально улыбнулся.

- Небольшая понюшка табака в носовом платке очень помогла мне устроить это совпадение. За это, маэстро, я также прошу вашего прощения. Я не мог рассказывать вам о том, что предпринимал, а если бы меня раскрыли, я хотел, чтобы ваше незнание об том, кто я, было искренним. Конечно, я был обескуражен, узнав, что вы едете на виллу с нами. Нельзя вечно изображать простуду. Мне оставалось только избегать вас и надеяться на лучшее.

Но, конечно, Донати довольно быстро раскусил его. Джулиан понял это, когда композитор рассказал, что велел Себастьяно никогда не оставлять его одного. Донати доверял Джулиану достаточно, чтобы не выдать его, но боялся, что доверие будет предано и потому дал понять – он начеку. В ответ Джулиан посоветовал Себастьяно держать под рукой заряженный пистолет, таким образом, советуя вооружиться против себя самого. Кажется, композитор принял это за жест доброй воли, которым это и было.

В воспоминания вмешался Гримани.

- Куда вы отправились после того, как покинули виллу в ночь убийства?

- Я бродил в горах около недели, а потом пробрался в Швейцарию через Лугано.

- Откуда у вас такая резкая любовь к горам?

Джулиан улыбнулся.

- Я решил, что это полезно для здоровья.

- Каждый ваш поступок попахивает тайнами и интригами. Гримани переводил взгляд с одного лица на другое, но потом вернулся к Джулиану. – А история месье де ла Марка о протеже графа д’Обре? Это были вы?

Джулиан помолчал миг.

- Граф д’Обре и правда много для меня сделал.

- Он печально известный либерал, - сказал Гримани.

- У него слишком много вкуса, чтобы быть печально известным хоть за что-то.

- Как бы то ни было, он был либералом. Он послал вас в Италию шпионить на себя и, возможно, помогать карбонариям.

- Граф д’Обре – не разжигатель революций. У него был открытый, пытливый ум, что создал ему репутацию либерала среди ярых роялистов из предместья Сен-Жермен. Но каковы бы не были его взгляды, он не навязывал их мне. Он строго советовал держаться подальше от итальянской политики.

Гримани повернулся к де ла Марку.

- Вы знали, что синьор Кестрель – это и есть протеже графа д’Обре, чьё имя вы отказались называть?

- У меня не было и тени такой мысли, - де ла Марк рассмеялся. – Но я могу представить, мистер Кестрель, как вы старались сохранить самообладание, когда я рассказывал о графе и его протеже! Должно быть, вы сочли это очень забавным, mon vieux. А может и нет. Рискну предположить, что вы пережили одну-две не слишком приятных минуты, гадая, уж не вспомню ли я имя этого протеже и не выдам ли вас. И, конечно, вы должны были передать такие сведения комиссарио Гримани, даже рискуя тем, что он будет искать этого человека. Если бы раскрылось, что вы утаили такую важную улику, люди бы задумались, почему.

Гримани задумался, его глаза превратились в щёлочки. Наконец, он спросил Джулиана:

- Я ни на миг не верю, что вы рассказали мне всё. Но прошло столько времени, что теперь нет толку вести дело против вас. Вот, что я решил. Завтра утром вы покинете Ломбардию. Официальная версия будет состоять в том, что вы нажили себе врагов в ходе расследования, и я не могу отвечать за вашу безопасность. Я дам вам жандармов, что проводят вас до швейцарской границы и проследят, чтобы вы пересекли её.

Джулиан поклонился.

- Вы очень добры, синьор комиссарио.

- И ещё одно, синьор Кестрель, - ледяные глаза Гримани встретились со взглядом Джулиана. – Я советую вам в будущем, ради вашего же блага держаться подальше от австрийской Италии, - он повернулся на каблуках и вышел.

Все начали расходится. Валериано и Франческа тепло благодарили Джулиана за то, как он изменил их жизни. Не успели они отойти, как их место заняли МакГрегор, Флетчер, Лючия и Сент-Карр.

- Я должен поблагодарить вас за то, что вы приняли маску Орфео, - сказал Флетчеру Джулиан, - но я не очень понимаю, почему вы сделали это.

- Меня попросила Лючия, - ответил Флетчер.

- Я рассказала комиссарио Гримани о тайной пещере, - объяснила девушка, - но он ответил, что не верит мне и не поверит, пока я не выдам Орфео. Я боялась говорить ему, что это и есть вы. Он ненавидит Орфео, и я подумала, что он мог бы отказаться спасать вас или даже причинить вам вред и обвинить во всём графа Карло. Так что я решила солгать, что Орфео – это один из тех трёх мужчин. Я знала, что когда вы будете спасены, всё можно будет объяснить. А если произойдёт самое страшное, и вы погибнете, я скажу комиссарио Гримани правду.

- Почему вы выбрали меня? – застенчиво спросил Флетчер.

Лючия улыбнулась.

- Просто увидела что-то в вашем лице, - она повернулась к Джулиану. – Доброй ночи, синьор Орфео. Вы не возражаете, что я снова буду вас так называть?

- Нисколько, Барбарина. Но где ты останешься на ночь?

- Я вернусь к дом синьоры Руги, - ответила она. – Она была очень добра ко мне. Я уверена, она позволит переночевать, пусть я и больше не пленница.

- Могу я проводить вас? – спросил Флетчер. Он немного покраснел и поспешно спросил Джулиана, - Если, конечно, вы…

- Мне был очень хотелось, - ответил Джулиан, - но сегодня это право заслужили вы.

- Я пойду с вами, синьор Флетчер, - сказала Лючия.

- Я тоже, - предложил Сент-Карр.

Джулиан критически посмотрел на него.

- Кажется, вы устали. Возможно, вам куда больше пойдут на пользу несколько часов сна. Выглядеть измождённым – это не то, что вам требуется.

- Правда? – переспросил Сент-Карр. – Я и правда измотан. Вы справитесь без меня, Хьюго?