Дьявол в музыке (ЛП)

Сегодня утром она была в комнате Брокера, искала, нет ли там каких-то подарков от Розы, когда услышала, как идёте вы, и спряталась в шкафу. Она слышала весь ваш разговор. Конечно, она не поняла большую часть, ведь вы говорили по-английски, но разобрала имя «Пальмиери», что прозвучало дважды. Я думаю, он дал вам нужные сведения?

Джулиан не видел смысла спорить.

- Да. Я знаю, что маркез Лодовико втайне обвенчался со своей женой Изоттой во второй раз в 1793 году. И я знаю, почему.

- Странное дело, - проговорил Карло, - мне никогда не приходило в голову, что он может прибегнуть к такому простому средству. Когда Гвидо разыскал меня и рассказал, как венчал моего брата с Джульеттой Петрони много лет назад, для меня имело значение лишь то, что Джульетта была жива, когда Лодовико венчался с Изоттой. Это делало Лодовико двоеженцем, Ринальдо – бастардом, а меня – наследником, - его губы скривились. – Я никогда не думал спросить, была ли Джульетта жива, когда родился Ринальдо.

Джулиан воздержался от рассказа о том, как сам пришёл к этим выводам. Он хотел, чтобы Карло говорил – сейчас не время хвастаться своим умом.

- Вы ничего не знали о браке Лодовико и Джульетты, пока вам не рассказал Гвидо?

- Нет, ничего. Но история Гвидо прояснила многое из того, чего я раньше не понимал. Мой бедный брат! – Карло рассмеялся с горьким удовлетворением. – Должно быть, он сошёл с ума, когда понял, какую глупость совершил, женившись на певице. Он не мог расторгнуть этот брак, не дав ему огласки, а он скорее бы дал перерезать себе глотку, если вы простите мне этот намёк, чем вызвал бы гнев отца. В конце концов, он избавился от Джульетты, убедив её с помощью Гвидо, что Гвидо – не священник, а брак – не брак вовсе. Но когда он вернулся в Милан из Неаполя, наш отец потребовал, чтобы Лодовико женился. Он был первенцем и должен был иметь наследника. Мой брат долго сопротивлялся, а я тогда не мог понять, почему. Но в конце концов страх перед отцом пересилил, и он решился на двоежёнство. Но зачем я вам это рассказываю? Вы определённо и сами об этом догадались.

Он выпрямился, внезапно приняв очень деловой вид. Гвидо вытянулся. Джулиан почувствовал, что его время на исходе.

- Я не всё понимаю, - быстро сказал он. – Например, почему Гвидо ждал тридцать лет, прежде чем рассказать вам о Джульетте.

- Лодовико заплатил ему и потребовал покинуть Италию, - ответил Карло. – Гвидо уехал в Испанию, где вёл совершенно недостойную священника жизнь, и в итоге попал в тюрьму. Выйдя на свободу, он остался без гроша. Тогда он пришёл ко мне и предложил продать интересные сведения о браке Лодовико и Джульетты. Я убедил его поделиться знанием сейчас, пообещав отплатить, когда сам стану маркезом Мальвецци.

- Что вы и решили устроить, - продолжил Джулиан. – Кто из вас убил Лодовико?

- Я, - ответил Карло. – А сейчас, мистер Кестрель…

- И должен сказать, вы разыграли всё блестяще, - не останавливался Джулиан. – Вы не оставили ни единого намёка, что мог бы изобличить вас. Вы даже сделали пыж из нотной бумаги. Я думаю, вы хотели переложить вину на Орфео?

- Эта мысль приходила мне в голову, - признал Карло. – Конечно, я не знал, что он окажется настолько любезен, чтобы исчезнуть и тем самым навлечь на себя все подозрения, или что граф Раверси окажется таким ослом и скроет убийство, испортив всё расследование. - Карло улыбнулся своим воспоминанием. - Фортуна благоволила мне с самого начала. Я приехал из Пармы в Милан с Гвидо, потом послал Гвидо на озеро разведать обстановку. Несколько дней спустя он сообщил, что мой брат собирается провести ночь почти один на вилле. Я приехал на озеро с закатом и сел в лодку, что Гвидо украл для меня. Я собирался пойти на виллу, но увидел свет в беседке и решил проверить, надеясь, что найду там Лодовико. И, конечно, нашёл.

- Вы забрались в сад по насыпи, я полагаю.

- Да, - Карло оценивающе наклонил голову. – Я вижу, вы не спросили, откуда Гвидо узнал, что Лодовико будет на вилле один?

- Не спросил, - с интересом сказал Джулиан. – Как же?

Карло неприятно улыбнулся.

- Не притворяйтесь, что не знаете. Гвидо узнал это от Тонио, которого встретил в деревне, после того как Тонио выгнали. Конечно, это делало дальнейшее существование Тонио очень неудобным. Так что утром Гвидо разыскал его и сообщил, что Лодовико убит. Он предупредил парня, что тот станет главным подозреваемым, ведь Лодовико прогнал его только вчера. Мальчишка был так перепуган, что даже не задумался о том, что у него есть алиби. Гвидо убедил его спрятаться здесь, в гротах, до заката. Больше его никогда не видели – также, как не увидят вас, вашего слугу и его подружку.

Джулиан бросил ещё один вопрос:

- Откуда вы узнали, что я вернусь из Милана один? Я мог бы привести с собой толпу полицейских.

- Я не знал, - ответил Карло. – Но отчаянные обстоятельства требуют отчаянных мер. У меня был выбор – бежать или сражаться. Первое обошлось бы слишком дорого. Если бы я стал сражаться и проиграл, я бы мог порадоваться тому, что забрал вас с собой.

Он подошёл ближе, выступив из круга света, так что теперь Джулиан видел только его силуэт и слышал злость в его голосе.

- Меня преследовали разочарования. Падение Наполеона разрушило мою жизнь. У Лодовико было всё, а у меня – ничего. В Парме я был просто придворной собачонкой эрцгерцогини – я, один из главных министров Итальянского королевства! Шесть лет я пытался восстановить состояние и обеспечить своих детей, но всё глубже и глубже залезал в долги. И тут появился Гвидо и предложил мне титул и богатство Лодовико, если я смогу отнять одну стоящую на моём пути жизнь.

Мой план был таков – как душеприказчик Лодовико я чудесным образом обнаруживаю его брак с Джульеттой. Но когда я встретился с Пальмиери, чтобы всё обсудить, он рассказал, как помог брату устроить тайный второй брак с Изоттой, - Карло резко рассмеялся. – Лодовико сказал, будто боится, что в первом бракосочетании не были соблюдены какие-то формальности! Пальмиери, благоразумная душа, никогда не уточнял, какие. Но он подумал, что я должен знать – какие бы неточности не были допущены, они оказались исправлены до того, как родился Ринальдо.

Я был поражен. Я убил своего брата безо всякого толку. Теперь между мной и титулом стояли Ринальдо и Никколо. Я не мог убить и их, и надеяться избежать подозрений. У кого ещё мог быть мотив, кроме меня?

Моя жизнь стала ещё несчастнее. Я был вынужден играть доброго дядюшку для Ринальдо, который владел всем, чего хотел я. И я должен был это заполучить, - он мотнул головой в сторону Гвидо. – Он знал, что я сделал. Если бы он знал, что это сойдёт ему с рук, он бы предал меня. Мне приходилось выносить его требования денег и оскорбительный тон, который он позволял себе с тех пор, как мы перестали быть подельниками. Я терпел это годы! А теперь…

Карло тяжело вздохнул.

- Я снова увидел шанс. У меня появилась идеальная возможность убить Ринальдо так, чтобы вина пала на Франческу. Избавившись от них обоих, я стал бы опекуном Никколо и мог бы делать всё, что захочу. Но я, должно быть, рождён под несчастливой звездой – я был обречён выигрывать битвы, но упускать награду. Валериано признался, что он сын Лодовико и Джульетты, и это дало вам сведения, чтобы понять, что и почему я совершил. Знаете ли вы, каково это – готовить себя к двум убийствам, исполнить их и увидеть, что оба оказались бесплодны? В первый раз мне было некого за это наказать. Но сейчас, клянусь Мадонной, ты поплатишься!

- Есть одно обстоятельство, которого вы не знаете, - сказал Джулиан. – Перед тем, как покинуть Милан, я передал свои заключения графу Раверси и попросил его обратиться с ними к генеральному директору полиции. Так что вы ничего не добьётесь, убив нас, а только увеличите количество жертв, за которые вас будут судить.