Страница 12 из 13
Он вздохнул, опять изобразил рукой тот же странный знак, что и раньше при упоминании Всевышнего, и сказал:
— И все же жаль, что его умения пропали просто так и вам не достались. Может, проснетесь утром — и?..
— Я думаю, что вряд ли алтарь передавал на расстоянии. Наверняка там свой ритуал был для поглощения знаний, — скептически предположил я. — Да, алтарь меня не убил, но хорошенько выпотрошил. У меня в голове нет ни своих знаний, ни чужих. Попроси срифмовать две строчки — не смогу.
— Это-то понятно. — Поскреб он подбородок. — Иначе не стремились бы к семье. Кому-кому, а им знать о том, что вас не убили, не стоит.
— И все же я попробую связаться. Понимаешь, Серхио, одно дело осознавать, что ты один, другое — что за тобой стоит род.
— Ага, королевский, — поддакнул он. — Дон Алехандро, за вас заплатили деньги. Вы были выращены специально для ритуала. Значит, деньги Торрегроса важнее вашей жизни, понимаете?
— Понимаю, но хочу убедиться, — буркнул я.
Возможно, моя навязчивая идея была полной дурью. Но это моя дурь. Я хочу хотя бы быть уверенным в том, кого мне следует избегать, если уж они меня предали. Но вдруг я могу рассчитывать на поддержку рода Торрегроса?
— Дон Алехандро, вы прям как дитя, — в сердцах бросил Серхио. — Сами подумайте, какими должны быть люди, которые пошли на такой договор. В лучшем случае они вас просто убьют, когда узнают, что вы выжили в ритуале, в котором погиб наследник престола.
— А в худшем?
— В худшем передадут королевскому правосудию и вас будут пытать, пока вы не скажете все. Даже то, чего вы никогда не знали.
Рациональное зерно в рассуждениях Серхио было, но насколько большое, я не знал, как не знал и тех людей, которые считались моей семьей.
— Я не полезу сразу, осмотрюсь сначала, — нашел я компромисс. — Буду действовать по обстоятельствам. Но съездить туда надо.
— Надо так надо, — согласился Серхио и с удвоенным усилием принялся вытряхивать на одеяло все из мешков.
К нашим деньгам добавились еще, но, хоть и выглядела кучка солидной, сумма там набиралась не такая большая, потому что в основном там были мелкие медные обры, а также их половинки и четвертинки. Если принять обр соответствующим копейке, то будь у меня даже десять тысяч копеек, я все равно остался бы не слишком богатым. Десять обров собирались в одну плейту, а сто плейт — в один доран. После тщательного подсчета выяснилось, что набралось у нас на двоих чуть меньше пяти доранов. Много это или мало, я сказать не мог, потому что с местными ценами не сталкивался.
Один из рюкзаков оказался доверху забит контейнерами со всякой сангреларской флорой и фауной, ценность которых я тоже не представлял, но вряд ли она была высокой, если банда рисковала промышлять грабежами.
— Зря мы тот гриб не срезали, — сказал Серхио, с грустью на лице разглядывая наши богатства, — но кто знал, кто знал…
— Возвращаться не будем, — на всякий случай предупредил я.
— Я и не предлагаю. Упаси Всевышний возвращаться. Нам бы выйти. Вот каши поедим, выспимся, а с завтра с благословения Всевышнего к ночи и выйдем к Уларио. — Он подошел к котелку, снял пробу и расплылся в улыбке. — Кажись, готово, дон Алехандро.
— Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, — пробормотал я себе под нос и пошел мыть руки, а то мои выглядели очень уж грязными после всех сегодняшних дел. Можно сказать, были по локоть в крови, и не только фигурально.
Вода в источнике оказалась на удивление теплой, а еще я наконец смог увидеть свое отражение: кудрявые волосы чуть ниже ушей, пух пробивающихся усиков, цвет глаз было уже не разглядеть. Само лицо неземной красотой не потрясало, но и не выглядело отталкивающе. А лет мне было…
— Сколько мне лет? — спросил я вслух.
— Не меньше восемнадцати, дон Алехандро. Кстати, нужно вам фамилию сменить. Да и мне тоже. Но документы, документы… — Серхио вздохнул. — От бандитов-то остались, но вам ни одни не походят. Самый молодой из них был чародей, да и то ему тридцать стукнуло и по описанию на вас непохож вовсе. И не дон он, а так, шваль подзаборная. Но на крайний случай сойдет. Чародейский балахон у вас есть, капюшон набросите, рожу видно не будет.
Я еще раз посмотрел на свое отражение, привыкая к новому лицу, потом на тощие руки, не поднимавшие ничего толще пера. С руками точно что-то надо делать. Остается удивляться, что я в них саблю удержал, а то, что удалось еще и завалить кого-то, — вообще из разряда чудес господних. Но всю жизнь везти не может.
— Серхио, ты рассказывал, дон Акунья учил фехтованию. У него, наверное, были комплексы упражнений, укрепляющие руки?
Так-то я и сам многое помнил, но если уж отыгрывать амнезию, то во всем, а то если Серхио решит, что ко мне перешли знания с алтаря, потом его не разубедить.
— Как не быть — были, — согласился он. — И для рук, и для ног, и для дыханья. И я их все помню, проводил, потому что часть разминок с учениками. Никак решили заняться?
— Лишним не будет, если уж я без семьи остался.
— Тогда выберемся и начнем. Пока на вас столько свалилось, что как бы не треснуть от избытка нагрузки. Нам выйти надо. Небезопасно здесь.
Глава 7
Кашу нам в наследство оставили потрясающую. Или мы просто оголодали до озверения? С собой продукты мы прихватили, но останавливаться на дороге на перекус было сущим самоубийством. Мы и без того чуть не стали чьим-то обедом. А здесь было тихо, спокойно, сытно. Крупа была неизвестная, чем-то по виду похожая на пшенку, но на вкус — совсем не она. Мясо тоже казалось странным. Но я ни на миг не засомневался, что еда годная — я ж теперь плоть от плоти этого мира, а значит, не отравлюсь тем, что местные едят.
Как ни были мы голодны, приговорили только половину котелка, после чего Серхио сыто рыгнул и предложил оставить на завтра, а потом с видом фокусника из-за первого большого котелка вытащил второй, маленький, в котором, как оказалось, он заварил травяной чай.
— Травки местные? — заинтересовался я, принюхиваясь к незнакомым запахам.
— Упаси всевышний, дон Алехандро — с искренним возмущением посмотрел на меня Серхио. — Ничего отсюда просто так нельзя есть или пить.
— А это? — Я кивнул на источник. — Уверен, воду для чая и каши брали там.
— Это — исключение. Даже росу на Сангреларе собирают в бутыльки и продают. Самая ценная — из глубин острова.
— А что будет, если ею напиться? — заинтересовался я и пригубил чай. Вкус показался непривычным, но не неприятным.
— Плохо будет. Избыток дикой чародейной энергии покидает организм так быстро, как сможет. Над одним из учеников дона Акунья как-то подшутили, влили немного в его бутыль с водой, так у него кровеносные сосуды лопаться начали. Хорошо, у нас всегда лекарь дежурит. То есть дежурил.
— А что с ним стало? — тихо спросил я помрачневшего Серхио.
— С учеником-то? Да откачали. Лишнюю энергию вывели, сосуды заштопали, шрамы загладили до невидимости. Шутников, опять же, оштрафовали в пользу пострадавшего и школы фехтования.
— Я про лекаря. Его с вами не прихватили?
— Он с нами не ночевал. Но если вы намекаете, дон Алехандро, что к нему можно обратиться за помощью, то зря. Лекари, конечно, жизни спасать должны, но если стоит выбор между своей и чужой, то, сами понимаете, кто что выберет.
— А вообще, насколько это нормально, когда королевская стража врывается в дома и забирает людей на алтарь?
— Официально этого в стране нет.
— Как нет? А договор с моей матерью?
Забавно, но я даже сам не почувствовал фальши, когда сказал «моя мать». Неужели я начинаю считать своим мир, куда меня принудительно засунули?
— О таком только слухи ходят. Никто не знает точно, с кем заключали договора, если их заключали.
— И как давно ходят слухи?
— Мне почем знать? — удивился Серхио. — Сангрелар, почитай, в таком виде лет двести стоит…
— Сколько? — вытаращился я на него.