Страница 37 из 58
Л о б (официально). Здравствуйте. Прошу садиться.
Б о с о й. С вашего разрешения, сяду у окна. Хочу надышаться чудодейственным сельским воздухом, хоть чуточку позагорать на солнце. (Усмехнулся.) Что вы так смотрите на мои ноги?.. Страх люблю ходить по земле босым. Земля такая теплая, нежная, как материнская ласка!
Л о б. С кем имею честь?
Б о с о й (смутился). То есть интересуетесь, кто я такой?
Л о б. Мы живем в век больших политических катаклизмов, в век, когда необходимо…
Б о с о й. Понимаю, понимаю. Вы требуете мой паспорт?
Л о б. Не требую, а прошу. (Встает.) Я здесь официальное лицо, заместитель дважды Героя Социалистического Труда товарища Явора!
Б о с о й (улыбнувшись). Ах, вы тот самый заместитель! Тогда все ясно… (Шарит по карманам, находит небольшую замшевую обложку.) Вот, пожалуйста.
Л о б (развернул обложку). Что вы мне даете? Это ж игральные карты!
Б о с о й (смущенно улыбается). В самом деле, карты… Это моя супруга напутала… Паспорт и карты в одинаковых обложках.
Л о б (раздраженно). Что вы улыбаетесь, гражданин?!
Б о с о й. Смешно… И вам советую побольше смеяться, товарищ заместитель дважды Героя. Смех — это солнце! — сказал великий француз Виктор Гюго!
Л о б. Что вы меня здесь учите!
Б о с о й. Не я, а Виктор Гюго. Смех излечивает самые страшные болезни.
Л о б. Я не болен. Как вы смеете?
Б о с о й. В этом отношении — больны, уважаемый заместитель дважды Героя, очень больны. (Хочет уйти.)
Л о б. Стойте!.. Вы не имеете права меня оскорблять! Кто вы такой?
Б о с о й (с достоинством). Гражданин Украинской Советской Социалистической Республики! (Уходит.)
Л о б. Какой негодяй!.. (Берет телефонную трубку.)
За окном появляется К и м.
К и м. Кто он, папан? Я тут подслушивал и ничего не понял.
Л о б. Айда за ним и не спускай с него глаз. Быстрее!
К и м. Есть быстрее! (Исчезает.)
Л о б (набрал номер телефона). Говорит Лоб из «Червоной зирки»…
Входит Р о м а н.
Р о м а н. День добрый!
Л о б (в трубку). Прошу прощения… Я потом позвоню. Хорошо, что зашел, Роман. Давно жду.
Р о м а н. Слушаю, товарищ Лоб!
Л о б. Зачем так официально? Мы, кажется, с тобой на одинаковых правах.
Р о м а н. Вы сейчас — исполняющий обязанности. Ваш посланец так и приказал мне: немедленно явитесь к ио дважды Героя!
Л о б. Я за дураков не отвечаю… Садись, поговорим. Звонили из редакции, напоминают о статье. Ты согласился написать сам.
Р о м а н. Написал. И даже две. (Дает одну.) Это — «На душу населения». А это — «Почему Гриць и Леся бегут из колхоза».
Л о б. Ты играешь с огнем, ученый агроном. Дважды Герой болен, а ты… Хочешь доконать его?
Р о м а н. А я не упоминаю о нем. Речь идет о вас, Антон Сидорович.
Л о б. То есть как это обо мне?
Р о м а н. Сейчас прочитаю, но… при свидетелях. (Зовет.) Федь, заходи.
Входит Ф е д ь.
Л о б. Что за сговор, хлопцы?
Р о м а н. Слушайте статью.
Л о б. Она большая, а у меня нет времени. Давай, после прочту.
Р о м а н. Я коротко, своими словами… Первое. Было решение правления пригласить из Киева режиссера, чтоб поставить на ноги нашу самодеятельность?
Л о б. Было такое постановление. В порядке его выполнения я лично ездил в академический театр имени Франко, чтоб пригласить самого главного режиссера. А он сказал, что в настоящее время не может.
Ф е д ь. А зачем главного? Нам бы рядового, хоть бы студента из театрального института.
Л о б. Что значит — рядового? Самый передовой в области колхоз должен иметь первоклассную самодеятельность!
Р о м а н. Второе. На том же правлении было ассигновано на пополнение клубной библиотеки семьсот рублей. Тридцать три рубля сорок копеек из них было затрачено на книги, а остальные — вбухали на сверкающие люстры и золотые багеты для портретов.
Л о б. А как же! У нас часто бывают экскурсии, даже зарубежные. Зачем же срамиться?
Р о м а н. Третье. Сколько было у нас разговоров о заведующем клубом. Знаете, как зарабатывал когда-то сельский поп-батюшка?
Л о б. При чем тут поп-батюшка?
Р о м а н. А при том, что он также был заведующим сельской церкви. Он купался в деньгах и людских приношениях. А что у нас получает Федь? Рядовой колхозник зарабатывает в два раза больше его…
Л о б. А при чем тут я?
Р о м а н. Четвертое…
Л о б. Хватит, точка! (Истерически.) Или вы и меня хотите довести до инфаркта? Так колите меня, шпыняйте!..
Звонок телефона.
(Хватает трубку.) «Червоная зирка» слушает!.. Я не кричу, товарищ Цимбал, тут на меня кричат… Разрешите доложить все по порядку… Молчу и слушаю, Василь Петрович!.. Так, так… Я тоже думал вызвать профессора, но будущий кандидат наук Аглая Федоровна… Совершенно с вами согласен, никаких «но»… Сейчас дам телеграмму в Киев!.. (Кладет трубку, направляется к двери.)
Р о м а н. Минуточку… О каком профессоре идет речь?
Л о б. К нашему больному. Личный приказ товарища Цимбала!
Ф е д ь. Профессор уже здесь!
Л о б. К-как здесь? Кто вызывал?
Ф е д ь. Нашлись такие. Пока больной спит, профессор ходит по селу и дышит воздухом.
Л о б. Ч-что?! Это не тот ли босой?
Ф е д ь. Босиком ходят даже академики.
Л о б. Так какого беса вы молчали? Почему до сих пор не сказали? (Быстро уходит.)
Ф е д ь. Ни черта не понимаю, почему Танас Карпович так в него влюблен?
Р о м а н. Влюблен, как черт в сухую грушу.
Ф е д ь. Неужели боится этого Лоба-лобища?
Р о м а н. Был я на экскурсии у Посмитного. Он тоже побаивается таких… Говорит: заливается соловьем, а кусает, как гадюка.
Звонок телефона.
Ф е д ь (берет трубку). «Червоная зирка» слушает!.. (Роману.) Воля!.. Говорит, что батько проснулся.
Р о м а н. Веди к нему профессора ты!
Небольшая комната. В ней полумрак, так как окна закрыты, шторы спущены, сквозь них пробиваются солнечные зайчики. На кровати под одеялом лежит Т а н а с Я в о р. На цыпочках входит В о л я в белом халате.
В о л я. Это я, батя…
Я в о р. По походке слышу, доченька… Хоть ты расскажи, что новенького? От меня даже газеты прячут.
В о л я. В газетах все нормально, ничего не случилось.
Я в о р. Фельетоны есть?
В о л я. Просмотрела все газеты за три дня, и хоть бы один.
Я в о р. Так почитай мне Остапа Вишню.
В о л я. Хорошо, батя, я сейчас… Приехал профессор Колодуб.
Я в о р. Что-то знакомая фамилия… Колодуб!.. Это, кажется, по оперной линии?
В о л я. Профессор медицины, батя.
Я в о р (сразу затормошился). Убегу! Через окно… Хватит с меня районных врачей да нашей Аглаи… Замучили!
В о л я. Но как же так… Из самого Киева приехал. Я уверена, что он поможет вам.
Я в о р. Знаю, наперед представляю. Войдет, возьмет за руку, сладенько спросит: «Как чувствуете себя, больной?»
В о л я. Этот не такой, даже пульс не будет щупать. Он уже все расспросил о вас, изучил историю болезни.
Я в о р. Что ж, тогда зови…
Воля уходит и тотчас же возвращается, пропуская впереди себя профессора К о л о д у б а . Он в пиджаке и уже обутый. За ним входит А г л а я.
К о л о д у б. Добрый день в этой хате! А покажитесь, уважаемый Герой, какой вы без ретуши. До сих пор я видел вас только в газетах и журналах… О, усы похожи и брови… Правда, усы у украинцев, наверно, одинаковые. Меня в Румынии называли Тарасом Шевченко, а в Индии — Тарасом Бульбой!