Страница 33 из 36
Прислушавшись, она уловила за дверью движение: кто-то ходил там и, судя по звуку, перекладывал вещи. Подняв руку, Нэрданель громко постучала три раза. За дверью стало тихо. Выждав несколько секунд, она постучала еще — чтобы у хозяина не возникло мысли, будто он сможет прикинуться оглохшим. За дверью снова зашелестело, едва слышно скрипнул пол. Нэрданель скорее почувствовала: кто-то остановился прямо за дверью. Она уже собралась постучать в третий раз, но тут дверь медленно отворилась.
— Зд… Ээээ, — содержательно протянула Нэрданель, когда заготовленное приветствие застряло у нее на губах.
— Здравствуйте… — настороженное выражение лица Куруфинвэ как по щелчку сменилось растерянным.
— Да… — невпопад кивнула Нэрданель и, нагнувшись, заглянула в дом из-под руки принца. Его присутствие сейчас было определенно нежелательно, хотя и объяснимо: наверняка, заглянул навестить очередного, как она и предполагала, знакомого преподавателя.
— А мне нужен хозяин. Я к нему, — и для веса добавила: — В гости.
— А он знает об этом? — спросил Куруфинвэ и неловко переступил на месте.
Нэрданель смерила его недовольным взглядом: в неновом сером свитере с высоким горлом, заправленных в забрызганные сапоги рабочих штанах и с растрепанными волосами он смотрелся непривычно и странно. Она опять вспомнила ту неприятную сцену, когда бросилась открывать прямо в балахоне и потом захлопнула дверь. Чтобы сцена не повторилась в обратную сторону, она проигнорировала вопрос и решительно протиснулась внутрь.
— Нам с ним нужно поговорить.
За дверью оказалась большая темная комната, визуально поделенная вертикальными балками и невысокой деревянной перегородкой. За ней была кухня с длинным столом вдоль стены, старой плитой и такой же старой мойкой. Над мойкой висел крашеный металлический бак. Другой стол, обеденный, но захламленный непродовольственного вида свертками, коробками, пакетами и банками, стоял перед загородкой и одним концом как раз в нее упирался. В другой половине комнаты темнел камин, перед ним беспорядочно выстроились большие коробки и ящики, закиданные тряпьем, газетами и мятой бумагой. Перед выходящим на лес окном стоял третий стол — явно рабочий. На нем щетинились кисточками, палочками, напильничками и прочим инструментом разнокалиберные кружки и стаканы; белела тарелка с крошками; лежала стопка бумаг, несколько книг. По центру что-то бугрилось под расстеленной темной тканью.
Нэрданель покрутилась на месте, отмахнулась от мужской рубашки — они парой свисали с веревок, натянутых поперек комнаты; увернулась от сомнительного вида сетки с камнями, та держалась на крюке прямо рядом с рубашкой. В доме было пыльно и тихо. Куруфинвэ беззвучно прикрыл дверь и, убрав руки за спину, наблюдал, не говоря ни слова.
— Так что? — спросила Нэрданель и сделала вид, что заглядывает под обеденный стол.
— Что?
— Где? — теряя терпение от дурацких вопросов, она еще раз обвела взглядом комнату.
Спрятаться здесь, конечно, было где. В дальней стене была приоткрыта дверь, в щели выглядывал край табуретки и край постели. На второй этаж вела деревянная лестница с перилами, по ним беспорядочно сползла вниз мужская одежда — черное пальто, сюртук, свитер, охотничья куртка, уже знакомая брезентовая куртка… Впору было топать наверх и колотить в дверь, убеждая мастера показаться.
Но второй раз зацепившись взглядом за окно, она, как только что в магазине, почувствовала: что-то особенное привлекло ее внимание. Посмотрела снова, шагнула ближе и с удивлением замерла. Подняв руку, прижала к стене темную занавеску, подвинула на подоконнике пузатый кувшин — в нем теперь торчала ложка — и узнала за окном полянку на границе с лесом.
— Хотите сказать… — начала она и замолчала, увидев на табуретке рядом со столом брошенную сумку. Сумка вблизи тоже оказалась знакомая: не так уж давно она неосмотрительно двигала ее в дворцовой библиотеке. Тубус в разноцветной бумаге вызывающе торчал из бокового отделения.
— Я ничего не хочу говорить, — произнес наконец Куруфинвэ. Оторвался от дверного косяка, подошел и забрал у нее из рук злосчастную посылку.
Нэрданель недоуменно проводила ее взглядом.
— У вас что, другой бумаги не нашлось? — помолчав еще, спросил он. — Здесь только банта не хватает.
— Не нашлось, — честно ответила Нэрданель. — Вся закончилась. Вы разыгрываете меня, да?
Под ее взглядом потерянное лицо Куруфинвэ приняло какое-то затравленное, чуть ли не испуганное выражение и, еще хуже, на щеках стали наливаться алые пятна румянца. Принц сжимал тубус обеими руками, словно защищаясь им, и тот, в конце концов, жалобно хрустнул и сплющился под оберткой. Нэрданель невольно опустила взгляд и посмотрела на его руки — в кои-то веки без перчаток. На правой, не давая рассмотреть ничего особенного, в несколько оборотов белела повязка. Но на левой пластырем были заклеены подушечки двух пальцев, в складки кожи въелась изумрудная зелень, а на тыльной стороне виднелась обильная россыпь — то ли следы странных уколов, то ли ожог брызнувшей окалиной…
Нэрданель попятилась. Интересно, пятнадцать минут, которые отвел себе извозчик, уже закончились? Конечно, закончились.
— Если это шутка, то дурацкая, — проговорила она.
— Совершенно дурацкая, — согласился Куруфинвэ и бросил взгляд в сторону стола.
Нэрданель обернулась и, порыскав, увидела придавленный куском малахита лист — верхний в пачке. «Дорогой друг, привет вам! Пишу впопыхах, торопясь выразить благодарность за присланную книгу!..» И так далее. Свой почерк, а вместе с ним и само письмо Нэрданель узнала сразу. Все это было чересчур.
— Что ж… Всего доброго. Не провожайте, — она решила завершить на этом осмотр, прижала к груди сумочку и, больше не поднимая глаз, направилась к двери.
— Ниссэ Нэрданель.
— Я найду дорогу. И учтите, меня ждет извозчик.
— Ниссэ Нэрданель…
Рубашка скользнула по лицу, затем она чуть не ткнулась носом в ту грязную сетку на крюке и, заторопившись, рванула за порог. Под ногами захрустел утоптанный в землю гравий, дверь за спиной хлопнула еще раз.
— Нэрданель!
Происходящее напоминало полубред-полукошмар. Мазнув по лицу ладонью, Нэрданель ускорила шаг, но почувствовала на плече чужую руку.
— Не трогайте меня! — обернувшись, в бешенстве рявкнула она.
Принц отшатнулся.
— Это свинство! Подлость! Да как вы вообще посмели?! Так водить меня за нос! И за что?! Вы просто подлец! Хуже газетчиков! Говорю, не смейте меня трогать!..
Она кричала, нимало не беспокоясь тем, что кто-то может услышать. В глазах быстро возникла какая-то красная пелена, потом она затуманилась, и Нэрданель, пытаясь отогнать ее, снова мазнула по лицу, но ощутила влагу.
«Этого еще не хватало», — возникла мысль где-то в незатронутой яростью части ее сознания.
Развернувшись на каблуках, она быстрым шагом пошла прочь от проклятого домишки, но добралась только до изгороди. Там села, рывком сдернула с головы шляпку и разревелась, прижав ее к лицу.
Кажется, она продолжала что-то выкрикивать или скорее выплевывать между всхлипами и рыданиями. Слезы невиданного прежде позора и унижения лились нескончаемым потоком, и только когда немного поиссякли, она поняла, что кто-то настойчиво зовет ее по имени и гладит по плечам.
— Я же сказала: не трогайте меня!
Куруфинвэ опустился перед ней на корточки; сначала он удержал равновесие, но от второго тычка в грудь все же покачнулся и неловко сел на землю. Взбешенная и растрепанная Нэрданель вскочила на ноги, смерила его яростным взглядом и в довершение швырнула скомканной шляпкой. Он безропотно снес и это и остался сидеть, тупо глядя на нее снизу вверх.
— Принесите мне воды, — наконец потребовала Нэрданель, ожесточенно утерлась рукавом и опустилась обратно на изгородь.
Принц, не говоря ни слова, поднялся и пошел в дом.
— …все же это вы мне тогда написали.
Нэрданель продолжала клацать зубами о край стакана, комкала насквозь вымокший платок и делала вид, что не слушает. До этого принц уже промямлил что-то там про нежелания и заблуждения.