Взгляд незнакомки

Кендалл вспыхнула, когда снова встретилась взглядом с глазами Рыжей Лисицы.

— Тогда скажите, почему вы напали на нас? Зачем вы меня похитили? — тихо, но с вызовом спросила она.

— Ночной Ястреб хочет тебя видеть, — ответил Рыжая Лисица.

— Но это же бред, какой-то! — воскликнула Кендалл. — Я ни разу в жизни не видела флоридских индейцев! Я вообще ни разу в жизни не причинила вреда ни одному из них!

Рыжая Лисица встал, поднял с земли одеяло и бросил его Кендалл:

— Успокойся и ложись спать. Не вздумай зарезать нас ночью, мы спим чутко и просыпаемся от малейшего дуновения ветерка. А если ты осмелишься побеспокоить меня, то я свяжу тебя до конца пути.

Кендалл высвободила голову из-под одеяла, которое накрыло ее, и продолжала невозмутимо прихлебывать кофе, чувствуя, однако, что Рыжая Лисица навис над ней всем своим могучим телом.

— Такая слабая женщина, как я, вряд ли сможет перерезать семерых спящих воинов, — сухо произнесла она. И даже не взглянув на него, с удовольствием почувствовала, что ему стало немного стыдно, и он даже смутился.

Индеец снова усмехнулся, поднял с земли свое одеяло и расположился недалеко от нее, вызывающе повернувшись к Кендалл спиной. А она продолжала спокойно пить кофе, пока и ее тоже не начала одолевать усталость. Кендалл была искренна с Рыжей Лисицей. Попытаться украсть нож и зарезать семерых здоровенных, сильных воинов в полной тьме на берегу было равносильно самоубийству. Да и куда бежать — кругом только морская стихия и бесконечный песок.

Тяжело вздохнув, Кендалл вытянулась, стараясь поудобнее устроиться на плотном, жестком песке. Вряд ли удастся ей заснуть на таком ложе.

Но она уснула. Глаза ее закрылись сами собой, как только она легла. Сон сморил мгновенно: стоило коснуться щекой жесткого, шершавого одеяла, и Кендалл провалилась в благодатное забытье.

Когда розоватые лучи восходящего солнца ласково коснулись ее век, она проснулась, открыла глаза и села, прикрывая их ладонью от слепящего света. От костра доносился аромат пищи, вокруг раздавались все еще странные ,для слуха Кендалл гортанные звуки индейского языка.

Она опасливо огляделась. Костер по-прежнему горел, кофейник с дымящимся напитком снова стоял на куске коралла. Кроме кофейника на огне стоял котел, в. котором, дразня обоняние, варилась свежая рыба. В желудке у Кендалл заурчало от голода. Один из воинов помешивал варево, другой, ловко орудуя ножом, нарезал новые порции рыбы.

— А ты хорошо спала, белая женщина.

Кендалл резко обернулась. За ее спиной возвышался Рыжая Лисица. Он так не слышно подошел сзади, что Кендалл почувствовала себя неуютно. Она метнула на индейца хмурый взгляд.

— Неплохо, надо сказать, краснокожий мужчина, — произнесла она, вложив в голос весь сарказм, на который была способна.

Кендалл с удовольствием заметила, как исказились гневом его черты. Она сладко улыбнулась, и в ее голосе зазвучал ласковый южный акцент — не голос, а кленовый сироп.

— Я хочу еще кофе! Могу я положиться на тебя, краснокожий мужчина, или нет? Я просто обожаю кофе по утрам. Рыжая Лисица, помолчав, недовольно зарычал.

— Ладно, Кендалл Мур, я буду называть тебя по имени. — Он указал пальцем в сторону костра. — Джимми Эматла накормит тебя. Иди к нему.

Улыбнувшись, Кендалл повиновалась. Джимми Эматла, — видимо, был тем индейцем, который помешивал рыбу в котле, и Кендалл направилась к нему. Он был хорош собой, особенно когда улыбался. Мускулистый, как и Рыжая Лисица, гибкий. Сегодня в его поведении не проявлялось ничего страшного. Кендалл чувствовала спиной, что другие воины, наливавшие кофе и раскладывавшие на оловянные блюда рыбу, тихо говорят о ней, но теперь, когда она смирилась со своим положением пленницы, в их голосах не было ни малейшей угрозы.

Интересно, что подумали бы о ней эти люди, если бы узнали, что среди них она чувствует себя лучше, чем в иной компании людей одной с ней крови?.. Увидев Рыжую Лисицу, который задумчиво стоял у кромки воды, не обращая внимания на морскую пену, обдававшую его ноги, Кендалл поспешила к нему, захватив с собой тарелку с рыбой и кружку кофе. Вождь с хмурым видом следил, как она приближается, видимо, ожидая новых подвохов. Кендалл от души рассмеялась.

— Если ты освободишь меня. Рыжая Лисица, то я перестану тебя раздражать, — улыбаясь, сказала она.

Он взглянул на нее без улыбки, но и без враждебности:

— Я не освобожу тебя, Кендалл Мур.

Спокойствие и убежденность в его голосе испугали Кендалл больше, чем любая угроза. Но, решив не показывать индейцу, насколько сильно его слова подействовали на нее, она протянула ему кружку кофе.

— Напиток просто восхитительный, и меня это удивило. Никогда не думала, что семинолы по утрам пьют кофе.

— Кофе действительно хорош, — стоически согласился Рыжая Лисица. — Колумбийский.

Вождь произнес это слово со странной интонацией, будто поиграл языком, удивляясь, что на свете существует место с таким названием. Он пожал плечами и сказал такое, отчего по спине Кендалл пробежал холодок.

— У нас много кофе. Это подарок Ночного Ястреба, Он отвернулся, что-то крикнул своим воинам и зашагал прочь, оставив Кендалл одну с тарелкой в руках и с кофе.

— Подкрепись, Кендалл Мур, — крикнул, обернувшись, Рыжая Лисица. — Сегодня нам предстоит долгий путь.

Она опустилась на песок и принялась за рыбу, которая была так же вкусна, как и кофе, — в нежнейшем филе не оказалось ни одной косточки. Эти семинолы, подумала Кендалл, знают, как орудовать своими ножами.

Лагерь был, свернут в считанные минуты. Двое воинов отплыли на пироге, а Рыжая Лисица без особых церемоний сопроводил Кендалл на борт «Мишель» и поднялся на нее вместе с остальными. На этот раз вождь не стал связывать Кендалл, решив, Что она не собирается сводить счеты с жизнью: прыжок в море вдали от родных берегов был бы настоящим самоубийством.

Но самой худшей пыткой для нее оказались ее собственные мысли. Индейцы были заняты парусами, и Кендалл, предоставленная самой себе, мучительно размышляла над одними и теми же вопросами. Куда ее везут? Зачем? Кто такой Ночной Ястреб? Чем она могла обидеть семинолов, если до сих пор в своей жизни не видела ни одного живого индейца?

Ближе к вечеру они подошли к той части моря, где было много островков, поросших мангровыми деревьями. Кендалл начала было волноваться, однако, как выяснилось, индейские мореходы знали толк в своем деле — шхуна благополучно миновала все рифы и подводные камни,.

«Где мы находимся? — спрашивала себя Кендалл. — Может быть, где-то возле Флориды?» Наверное, так и было, ибо, войдя в устье какой-то реки, шхуна продолжала путь вверх по течению, а по обе стороны миля за милей потянулись нескончаемые, покрытые сочной травой топкие болота.

Неподдельный страх охватил Кендалл. Боже милостивый, надо было выбрать смерть в океане! Теперь ведь бежать совсем некуда. Вдруг она увидела, что с покрытого грязью берега в воду сползает какое-то бревно, и, когда судно приблизилось к нему, она поняла, что это вовсе не бревно. Но ведь и не чудовище из давно канувших в Лету эпох? Монстр неуклюже соскользнул в воду, и движения его приобрели быстроту и даже своеобразную грациозность. Он стремительно приближался к шхуне — над поверхностью воды уже виднелись глаза и кончик носа.

— Аллигатор! — шепнул голос над ухом Кендалл, и она едва не подпрыгнула от страха.

Рыжая Лисица получил истинное удовольствие, оттого что ему удалось ее напугать.

— Он голоден. Наступили сумерки, и он ищет, чем бы поживиться на ужин, — продолжал индеец. — Цапля — один бросок и один глоток. Дикий кабан — два глотка. Мужчина… или женщина — четыре или пять глотков. Самое большее — шесть.

Кендалл внимательно посмотрела на индейца. В сумерках его темные глаза казались еще бесстрастнее, чем днем, однако Кендалл чувствовала, что продолжает удивлять его. Она еще раз посмотрела на берег.

— Потрясающе интересно, — пробормотала она.