Перекрёсток

— Вон те, — пьяно ухмыльнулся Брагин, кивнув в сторону двух размалёванных девиц в мини-юбках. — Давай?

— Не, спасибо, — я хоть и выпил прилично, путаться с какими-то незнакомыми девчонками не собирался.

А вот Гришу моё поведение явно насторожило.

— А чего так? Брезгуешь? Не ссы, девки нормальные, я точно знаю.

— Да не в этом дело, — отмахнулся я. — Просто не хочу жене изменять.

— Серьёзно? — Брагин аж поперхнулся от удивления. — Ну ты капец, праведник блин… Я тебе вот, чё скажу — здоровый левак укрепляет брак. Это я точно знаю.

— У тебя с женой проблемы? — поинтересовался я. Гриша пару раз упомянул о наличии у него супруги, и его заигрывания с левыми девицами мне были непонятны.

— Да дура она, — неожиданно зло выпалил Брагин, — дочку недавно родила, идиотка.

— Ты сына хотел? Слушай, ну она-то тут при чём? Пол ребёнка от женщины не зависит.

— Да не в этом дело! Дура эта, Ангелина, чуть ребёнка не угробила, представляешь? Тужилась как-то неправильно, или ещё что-то, я в этом нифига не понимаю. А сама на врачей всё свалила, мол, они её не прокес… кас… — Брагин запнулся, явно пытаясь выговорить слово «прокесарили». — Короче, не разрезали вовремя. А я считаю, если баба сама родить не может, то толку от неё?

В тот момент от Гриши исходила настолько негативная энергетика, что мне даже стало жаль незнакомую Ангелину.

— Ну ты бы с врачами поговорил, может, действительно жена не виновата?

— Виновата! — взревел Брагин. — Ещё как виновата, дрянь эта… Ну ничего, я ей устрою весёлую жизнь. Попляшет она меня, ой, как попляшет… А ведь раньше всё хорошо было! Лина, она такая красотка у меня… и слушалась во всем, делала, что прикажу, прям в рот заглядывала… И надо же было ей всё так испортить! Да вот, кстати, смотри, фотка её есть.

С этими словами Гриша тыкнул мне под нос свой телефон, на экране которого я увидел миловидную девушку. Миловидную, но не более, на красотку не тянет. Да и маленькая она какая-то. Явно не старше двадцати лет.

— А это дочка моя, Калерия, — продолжил Брагин и перелистнул фотку. Теперь экран демонстрировал мне маленький свёрток, из которого торчало сморщенное смешное личико.

— Почему Калерия? — машинально спросил я, разглядывая новорождённую.

— В честь матери, — с гордостью ответил Гриша, — она у меня мировая женщина! Жаль, живёт далеко, а то я бы вас познакомил…

Наши дни

Я уже полчаса тупо смотрю в стену, прокручивая в голове те события.

Как я мог забыть всё это? Как мог не догадаться? Вереница последующих событий вытеснила воспоминания, оставив лишь их легкий след. Ангелина сказала, что её мужа зовут Гриша… Но разве мало на свете Гриш? Мне и в голову не могло прийти связать Гелю и своего старого приятеля. А фамилию его она мне и вовсе назвала, когда я был пьян.

Что ни разу меня не оправдывает.

Зато теперь понятно, почему Ангелина показалась мне знакомой. И почему я не удивился, услышав полное имя Лерки.

Так что же теперь делать? Пустить Брагина по ложному следу? Или играть в открытую и раздавить его, как таракана, уничтожить его за всё, что он сделал с Ангелиной?

Я не успеваю подумать над этим как следует. Очередной звонок возвращает меня в реальность.

— Артур Альбертович? Немедленно ждем вас в больнице. У вашего отца случился сердечный приступ.

Глава 18

— Секретарь нашла его в кабинете, — тихо докладывает Герман Сергеевич, один из заместителей отца, — забеспокоилась, что Альберт Евгеньевич долго не отвечает ей, решила заглянуть и увидела, что он без сознания. Надо сказать, девушка молодец. Не запаниковала, сразу вызывала скорую, а потом…

Герман Сергеевич замолкает на полуслове, потому что к нам выходит врач.

— Артур Альбертович? Пожалуйста, проходите.

Надеваю шапочку, маску и халат, дезинфицирую руки и следую за врачом в палату интенсивной терапии. Путь занимает каких-то пару минут, но за это время моё воспалённое воображение рисует жуткие картины. Как бы самого тут сердечный приступ не хватил.

К моему удивлению и облегчению отец пребывает в сознании. Выглядит, по правде говоря, не слишком хорошо. У изголовья его кровати попискивает монитор, который контролирует пульс, давление и другие непонятные мне показатели. Из носа торчат какие-то трубки, в руке капельница… Не слишком приятное зрелище, особенно для сына.

Но врач уверяет, что кризис миновал. Перевожу оценивающий взгляд на отца, отмечаю его нахмуренные брови, недовольно поджатые губы. Беру стул на колёсиках, присаживаюсь возле его кровати.

— Ну как ты? — интересуюсь нарочито бодрым голос. — Герман Сергеевич сказал, у тебя был сердечный приступ. Я думал…

Замолкаю, стараясь правильно подобрать слова. Но отец меня опережает, усмехнувшись в своей излюбленной саркастичной манере.

— Не дождётесь. И вообще, мне некогда тут прохлаждаться! Мне срочно нужно вернуться к делам. Артур, ты привезёшь мне сегодня ноутбук, чтобы…

— Исключено, — раздаётся твёрдый голос врача, — Альберт Евгеньевич, вам же уже сказали — полный покой. Тем более, пока вы находитесь в палате интенсивной терапии. Ни о каких ноутбуках, мобильных телефонах и прочих средствах связи даже речи идти не может! Тоже мне, удумали… — ворчит недовольно.

— И сколько мне тут ещё находиться? — отец хмурится ещё сильнее.

— Три дня минимум. Если динамика будет положительной, переведём вас в отделение кардиологии, а потом приступим к амбулаторному лечению.

— Сколько? — отца интересует конкретный вопрос. Период, на который он выпадет из деловой жизни, из бизнеса.

— Сейчас сложно сказать, — врач, как и всякий медработник, осторожничает в прогнозах, — но рассчитывайте на два месяца, не меньше.

— Два месяца! Как вы себе это представляете?! Вы хоть понимаете, что это значит?!

Отец взбешён ответом врача, и это видно не только по его суровому взгляду. Покосившись в сторону монитора, я замечаю, что показатели давления начинают ползти вверх.

— Всё, пап, прекрати, — решаю вмешаться, — сейчас самое главное это твоё здоровье. А делами компании займусь я.

Он вдруг меняется в лице, смотрит на меня с какой-то грустью. И в этот момент мы понимаем друг друга без слов.

Отец ведь практически с нуля основал компанию. Для него она — всё равно, что второй ребёнок. А порой даже кажется, что компанию отец любит сильнее. Хотя, так оно и есть.

А я с самого детства впитывал в себя идеологию «бизнес превыше всего». И всегда знал, что рано или поздно мне придётся встать у руля.

Но отец со своим детищем расставаться не собирался. Да, он доверял мне крупные проекты, вроде текущей стройки элитного жилого комплекса. Оценивал мою работу, рассуждал, готов ли я занять его место. Однако, не спешил передавать мне бразды правления.

Но сейчас выбора у него нет.

— Пап, всё будет в порядке. Ты знаешь, я справлюсь.

Произношу эту фразу твёрдо и решительно. Так, чтобы отец мне поверил.

И это срабатывает. Морщины на его лбу разглаживаются, а на губах появляется лёгкая, едва заметная улыбка.

— Конечно, Артур. Я даже не сомневаюсь в этом.

***

Выйдя из больницы, с наслаждением впускаю в лёгкие свежий морозный воздух, оборачиваюсь назад. Современное, новое здание, передовое оборудование, лучшие врачи и… ужасная, гнетущая атмосфера. Или мне это просто кажется?

Ладно, потом порассуждаю на тему своего отношения к больницам — в конце концов, кто их любит?

Сейчас есть дела поважнее. По словам Германа в компании пока не в курсе насчёт болезни отца, но ещё немного и поползут ненужные слухи. Мне точно ни к чему.

— Срочно всех членов совета директоров в конференц-зал, — бросаю секретарше, быстрым шагом выходя из лифта Внимательно смотрю на часы и добавляю, — всех, кто есть на месте. И руководителей отделов.

Секретарь слегка испуганно кивает и тут же хватается за телефон. Я эту девушку знаю, она не из робкого десятка. Но, видимо, в моём голосе присутствуют какие-то нехорошие нотки, раз она так резво кинулась исполнять моё поручение.