Страница 99 из 124
Я проклинала Винсента в своей голове бесчисленное количество раз. Кричала в подушку от ярости и обиды за то, что он сделал со мной, за ту ложь, которую он мне говорил.
И все же он оставался моим отцом. Я любила его. Я скучала по нему. Я дорожила теми крупицами добра, которые остались в моих воспоминаниях о нем. Я не хотела приносить их в жертву тому, что собиралась рассказать мне Аля.
Но еще больше я хотела узнать правду.
— Что произошло? — прошептала я.
Аля тихонько засмеялась.
— Что случилось? Она влюбилась. Вот что случилось. Она была красивой молодой женщиной с огромными мечтами, хоть и выросшей в нищете. Он был красивым королем вампиров, который заставил ее почувствовать… — тут она замешкалась, подыскивая подходящее слово. — Он дал ей то, чего у нее никогда не было раньше. Он дал ей цель. Конечно, она влюбилась в него. Как же иначе?
Я испустила дрожащий вздох.
— Зачем она ему понадобилась? — спросила я. — Над чем они работали вместе?
— Я тогда еще не знала. До меня доходили только обрывки, иногда, когда она писала мне, обращаясь за советом. Я поняла, что она пытается восстановить что-то утраченное или, возможно, создать что-то новое. Что-то очень мощное. Но она была очень скрытной. — Аля перевела взгляд на Райна. — Но теперь, узнав о предполагаемых экспериментах Винсента… я подозреваю, что она помогала ему использовать эту кровь бога.
Я удивленно моргнула, затем взглянула на Райна, который пожал плечами.
— Мы разговорились, — сказал он. — Пока ты была без сознания.
— Я тогда не очень расспрашивала об этом, — сказала Аля. — Меня не волновали махинации короля вампиров. Меня волновала моя сестра. Она жила с ним несколько лет. И поначалу… она казалась счастливой. Это было все, что имело для меня значение. Однажды она пришла сюда вместе с ним.
Я вскинула брови.
Это было за гранью моего воображения. Винсент, здесь? В лачуге в людском квартале маленького городка, который едва ли был виден на карте?
Аля горько рассмеялась.
— Я тоже сделала такое лицо, когда он появился здесь. И это был странный визит.
— А каким он был тогда?
Я не могла не спросить. Не могла остановиться.
Она на мгновение задумалась, прежде чем ответить.
— Я давно подозревала, что между ними происходит. Но в тот вечер я убедилась в этом. Она смотрела на него, как на солнце. А он смотрел на нее, как на луну.
Мое сердце сжималось от этой мысли — от мысли, что, возможно, они действительно любили друг друга.
Почему мне было так радостно верить в это?
Но лицо Али омрачилось.
— Но он смотрел на нас как на пустое место. Он смотрел на нашу жизнь как на нечто отталкивающее. И тогда я поняла. Может быть, он в какой-то степени и любил ее. Но он никогда не мог полюбить ее такой, какая она есть на самом деле. Любить в ней все, кроме ее человечности — это не любить ее вовсе. Даже если бы он этого хотел. Даже если бы он хотел этого всем своим существом.
Мое сердце сжалось. Ее слова пробили самые слабые места в броне, которую я создавала месяцами, а то и годами.
Аля видела боль на моем лице.
— Винсент был довольно сложным мужчиной, — пробормотала она. — Он был одинок. Я думаю, что какая-то часть его души искренне хотела любить ее. Но он очень долго жил в очень жестоком мире. Чтобы выжить в этом мире, он превратил себя в нечто, неспособное на такую любовь.
— Так что же изменилось? — выдавила я. — Как она ушла?
— Она ушла, — тихо сказала Аля, — из-за тебя.
Подозрение, которое больно было слышать, подтвердилось.
— В последние пару лет мы все реже и реже получали от нее весточки. Я думала, что она просто занята своей новой, интересной жизнью. Но однажды она появилась на пороге моего дома и сказала, что беременна. Она сказала мне, что ушла от Винсента и не собирается возвращаться.
Аля выпустила дрожащий вздох.
— Я была в ужасе. Я подумала: «Ткачиха, помоги нам, она сейчас приведет к нам разъяренного короля вампиров, и он убьет нас всех». Но она сказала, что он не придет за ней, и… он не пришел.
Я нахмурила брови.
— Не пришел?
Даже в моих самых лучших воспоминаниях об отце, он никогда не умел отпускать то, что считал своим.
— Проходили месяцы. Потом годы. А он все не приходил.
Это меня озадачило.
— Почему?
— На это я не могу ответить. Как я уже сказала, возможно, он хотел ее любить. Может быть, он старался изо всех сил. Какое-то время.
Какое-то время.
Эти слова повисли в воздухе на несколько долгих секунд. Аля задержала взгляд на стене позади меня, как будто следующая часть была слишком болезненной, чтобы позволить мне увидеть ее глаза.
— Когда она встретила Алкольма, и они поженились… Вот тогда она начала бояться. За нас. За тебя. За Алкольма. У него была семья в Салинах. Она думала, что там, на территории клана Ришан, будет безопаснее. Ведь она будет подальше от глаз Винсента.
— Алкольм. — Я тоже помнила это имя, смутно помнила, как его ласково называли между комнатами в слишком маленьком доме. Я помнила большие грубые руки и объятия, пахнущие свежесрубленным деревом.
— Я думала, что он мой отец, — сказала я.
— Ты считала его своим отцом, потому что он стал твоим отцом. Он относился к тебе так же, как к Ионе и Лисане. Вы все были его детьми. — На ее губах появилась грустная улыбка. — Он был хорошим человеком.
Был.
Потому что все эти люди теперь были мертвы. Убиты, во время взрыва, который разнес наш дом на части.
— Когда я получила это письмо, — прошептала Аля, — это была самая страшная ночь в моей жизни.
Я помнила, как крылья заслоняли небо.
Я помнила, как мама пыталась оттащить меня от окон.
Я думала, что это была ночь, когда я была спасена. В тот вечер судьба, и только судьба, привела меня в объятия Винсента.
— Он пришел туда из-за меня? — спросила я.
Мне не хотелось знать ответ.
Аля долго молчала.
— Я могу только предполагать. Я думаю, он отправился в Салины, чтобы уничтожить своих врагов. Но я думаю, что он пошел в тот дом, в ту ночь, ради тебя. Может быть, он долгое время пытался отпустить ее. Но когда начались войны, и враги оказались у его горла, его истинная сущность вернулась. Он не мог заставить себя оставить спину незащищенной.
Я не могла дышать.
Ты убил их ради меня, Винсент?
Винсент, конечно, молчал. Он никогда не мог ответить на трудные вопросы.
— Почему он оставил меня в живых? — прошептала я.
Я даже не хотела произносить это вслух. Но вопрос всегда был рядом, он терзал мою душу, как обрывок нитки.
Если он пришел в ту ночь за мной, то почему не убил меня?
Это был бы логичный выбор. Я была опасностью, которую нужно было убрать. Рана, которую нужно прижечь. У него были враги. У него была власть, которую нужно было защищать — власть, которой никто так не угрожал, как я.
Отправился ли он туда в ту ночь, намереваясь опознать тело или убедиться, что оставил его, если я еще жива?
Если да… почему он передумал?
— Я не могу ответить на этот вопрос, Орайя, — тихо сказала Аля. — Боюсь, что никто и никогда не сможет.
Это правда. Но правда такая мучительная.
— Я долгое время думала, что ты умерла, — продолжала она. — Первые несколько лет он хранил о тебе молчание. Но потом, когда ты немного подросла, люди стали говорить о тебе. Человеческая дочь короля. Я знала, что это должно быть ты. С тех пор я слежу за тобой. Во время проведения Кеджари у меня были друзья в Сивринаже, которые присылали мне новости о каждом испытании. И вот последние несколько месяцев…
Она испустила длинный, медленный вздох. Ее рука опустилась на мою.
— Я никогда не думала, что увижу тебя снова, — прошептала она, эмоции в этой фразе переполняли ее, словно все вылилось разом.
Я тоже, — хотела сказать я, но не смогла заставить себя произнести и слова.
— Твоя мать любила тебя, — сказала она. — Надеюсь, ты никогда не сомневалась в этом, что бы он тебе ни говорил. И все остальные тоже. Твои братья и сестры. Твой отчим. Вы были — и есть — так сильно, так яростно любимы. Я всегда надеялась, что ты чувствовала это, где бы ты ни была, даже если мы не могли сказать тебе об этом прямо.