Страница 88 из 124
Я ухмыльнулась.
— Я знаю, что все еще контролирую ситуацию.
Он прищурился.
— Я не возражаю, — прошептал он и снова поцеловал меня.
Я наклонилась вперед, раздвинула бедра, и он погрузился в меня.
Богиня, черт, помоги мне.
Под этим углом он вошел так глубоко, что первый же толчок воспламенил мое тело, как спичку.
Я не успела издать ни звука, как его рот накрыл мой и прошептал:
— Осторожно. Другие рядом.
О, я услышала эту издевку в его голосе, когда он, двигая бедрами, терся о мой клитор.
Я подавила стон и прошептала:
— Тогда тебе тоже придется быть таким тихим, да?
Я снова провела пальцами по его спине, бросая ему тот же вызов, что и он мне, и наслаждаясь легким рычанием, раздавшимся из глубины его горла.
У него не было ответа. Я развязала ему руки. Как я и хотела. Так, как мне было нужно.
Все это напряжение, накопившееся после боя, путешествия и недели, проведенной в мучительной, неприкасаемой близости, вырвалось наружу.
Он целовал меня сильно, порочно, когда его толчки овладевали мной, используя все преимущества контроля, который он имел в этой позиции, неумолимо, быстро, глубоко.
Это не продлится долго. Ни для меня, ни для него. Это было прекрасно — мы были слишком нетерпеливы для этого. Кто знал, сколько нам осталось жить. Мы сгорели бы быстро и горячо.
И Матерь, мне это нравилось.
Моя кожа была такой теплой, наслаждение таким сильным, что я подумала, что могу умереть здесь, в нем. И Богиня, как же это было здорово! Стоны, крики, мольбы и проклятия бурлили в моем горле, выталкиваемые на поверхность с каждым его толчком.
Мне нужно было больше, нужна была разрядка. Я наклонила бедра, чтобы ощутить его глубже, хотя ничего не могла сделать, кроме как принять его, и я приняла его, с радостью, открыто, прижимаясь к нему и цепляясь ногтями за его спину, чтобы поддержать.
Его рот отстранился от моего и переместился к моему уху.
— Это, — прохрипел он, дыша горячо и рвано. — Вот о чем я думал, Орайя. Я скучал по тебе.
Я скучал по тебе.
Странно, как сильно эти слова задели меня, как сильно я их поняла, хотя и не могла заставить себя сказать их в ответ.
Я тоже скучала.
Неделя без его прикосновений, и я скучала по нему. Месяцы без него, и я скучала по нему.
Дело было не в этой неделе. Дело даже не в сексе.
Речь шла обо всем, что было до этого. О том, что в наших отношениях образовалась пропасть. И с ужасом обнаружила, как сильно мы оплакивали то, что было потеряно в этой пропасти.
Я тоже скучала по нему.
Но я не могла сказать это вслух. И я была благодарна ему за то, что он не дал мне шанса, потому что его толчки были неослабевающими, удовольствие нарастало до предела, которое было, боже мой, было… оно было таким сильным, что было почти больно, и…
Я крепко обхватила его ногами, притягивая к себе, заставляя его пылать вместе со мной.
Я уткнулась лицом в его плечо, когда наступила кульминация, и подавила свой крик в его коже, потому что больше не могла подавлять его. Отдаленно, вместе с пределом наслаждения, я почувствовала краткий укол боли — боли, когда его зубы вонзились в место между моей шеей и плечом. Он не пил кровь, он тоже подавил себя, и его стон, вместо этого, отозвался дрожью на моей плоти.
После этого я почувствовала слабость и головокружение. И в то же время я чувствовала себя очень спокойно.
Вода была теплой.
Это было первое ощущение, которое вернулось. Все это приятное тепло. Тепло воды. Тепло тела Райна, окутавшее меня. Тепло повсюду.
Он поцеловал след, оставленный им на моем плече.
— Прости.
— Кажется, я поцарапала тебе спину.
Он издал хриплый смех.
— Хорошо.
Я тоже так себя чувствовала. Хорошо. Давай оставим что-нибудь на трупах друг друга.
Он отстранился, чтобы посмотреть на меня, обводя взглядом мое лицо. На ресницах у него были маленькие бусинки воды, которые блестели, когда его глаза прикрылись в почти улыбке.
Мне пришло в голову, что это, возможно, единственный раз, когда я могу побыть наедине с Райном, прежде чем мы отправимся на миссию, которая, вероятно, убьет одного из нас или обоих. От этой мысли в горле встал комок невысказанных слов.
Вместо этого я поцеловала его — настолько сильно, что слова уже были бесполезны.
Я почувствовала, как он снова начал твердеть во мне, и мои бедра сжались вокруг него.
— Мы можем больше не уединиться, — прошептала я ему в губы.
Потому что как только мы покинем этот источник, мы снова станем лидерами. Мы должны были вернуть назад королевство. Нам нужно будет думать о будущем. На настоящее не будет времени.
Я не была готова уйти.
Он мягко улыбнулся.
— Мм. Наверное, нет.
Я прижалась к нему бедрами, затаив дыхание от теперь уже жесткой длины внутри меня.
Богиня, черт, помоги мне. Как он это сделал?
— Может, стоит этим воспользоваться, — прошептала я.
— Думаю, это будет очень практично, — сказал он, проглотив слова в следующем поцелуе, и это был последний наш разговор.
Глава
53
Райн
Я был рад, что мы с Орайей максимально использовали время, проведенное наедине, потому что после этого у нас его уже не было. Все понимали, что время не ждет. Чем быстрее мы нанесем удар, тем больше у нас будет шансов захватить Сивринаж, пока власть Саймона над ним была еще шаткой. Джесмин и Вейл явно ненавидели друг друга, но из них получились удивительно эффективные союзники. Оба теперь понимали, каково это — быть побежденным, и оба понимали иной образ мыслей. Они твердо считали, что сейчас не время для рискованных и хитрых попыток — сейчас время для впечатляющей демонстрации силы. Они настаивали на том, что Саймон и те, кто следовал за ним, поймут только этот язык.
Я ненавидел, когда мне приходилось говорить на этом языке. Но я был не слишком одержим идеей морального превосходства, чтобы не опускаться до их уровня. Нет смысла думать о шансах. Мы с Орайей и раньше побеждали и не в таком — семь раз, фактически, в семи испытаниях. Насколько сложнее может быть это?
Ответ, как оказалось, был гораздо сложнее.
Я был хорошим бойцом, но до последних нескольких месяцев у меня практически не было практики в сражениях — ни участия в них, ни, тем более, руководства ими. А вот Джесмин и Вейл в совершенстве владели безжалостной стратегией ведения войны. Как только мы с Орайей отдали команды, они тут же начали действовать. Сразу же нас захлестнул вихрь подготовки — планы, карты, стратегии, оружие, запасы, списки солдат и схемы верных нам сил. Отправлялись письма. Рисовались карты. Продумывалась тактика.
Мы готовились неделю, а затем выступили в поход, и по пути к нам присоединились бы силы, созванные Джесмин и Вейлом. Мы должны были двигаться быстро, прежде чем армия Саймона успела бы нас настигнуть. Это удобно, ведь у нас не будет времени сомневаться и в самих себе.
Черт возьми, мы с Орайей уже почти год бросаемся наперегонки с невозможными трудностями. Зачем теперь останавливаться? И в каком-то смысле это было странно бодряще — снова делать что-то, что казалось правильным и заслуженным. Делать это рядом с Орайей. От этого многие вещи казались проще.
Мы оба были благодарны за то, что нас отвлекли работой. Возможно, мы не хотели думать о том, что может произойти после битвы — о том, как клан Ришан, клан Хиадж, другие королевства и, черт возьми, даже сама Ниаксия могут отреагировать на перспективу совместного правления Наследников клана Ришан и клана Хиадж. Это звучит нелепо. Я знаю, что все так думали. Как ни странно, только Вейл, похоже, воспринял союз как закон. Все остальные ходили вокруг да около, принимая его, но не скрывая своего скептицизма. Даже Кетура в какой-то момент отозвала меня в сторону, спросив, как всегда прямо:
— Неужели ты думаешь, что она не собирается вонзить клинок тебе в спину, как только получит этот трон?