Страница 73 из 124
Истина этих слов невыносимо тяжелой волной вздымалась в моей груди. Он произнес их тем же голосом, каким произносил наши свадебные клятвы.
Я открыла глаза и увидела, что он смотрит прямо в мои. Их оттенки — содержали столько разрозненных цветов, соединившихся вместе, чтобы создать нечто столь прекрасное — ошеломили меня.
— Позволь мне поцеловать тебя, — прошептал он.
Он произнес эти слова по-прежнему умоляюще.
— Да, — прошептала я.
Он имел слабый вкус моего собственного удовольствия, но более отчетливый его вкус — чужой и знакомый, сладкий и горький. Этот поцелуй не был похож на нашу прежнюю битву. Это было извинение, мольба, приветствие, прощание, миллион слов, уместившихся в несколько бесконечных секунд, за которые время между нами умерло.
Я ненавижу тебя, — думала я с каждым новым действием, с каждым изучающим движением его языка, с каждым мягким извинением его губ. Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя.
И с каждым поцелуем я вдыхала в него эти слова, даже когда притягивала его ближе, даже когда позволяла его телу опуститься на мое.
Рот Райна прошелся вниз, по моей челюсти, горлу. Задержался там на мгновение — над двумя шрамами, а затем опустился еще ниже, к моему плечу. Только тогда он приподнялся, перебирая пальцами бретельку моего платья.
— Дай мне посмотреть на тебя, — прохрипел он. — Пожалуйста.
Я кивнула.
Он снял бретельки с моих плеч. Он целовал каждый новый участок кожи, откидывая шелк — через плечо, грудь, затвердевшие соски, изгиб талии, бедро, верхнюю часть бедра. И наконец, он освободил скомканный шелк и бросил его на кровать, приковав взгляд к обнаженной мне.
Было не холодно. Однако по коже побежали мурашки.
Он издал грубый смешок.
— Что? — спросила я.
— Я просто… — Его рот вернулся ко мне и задержался на моих вершинках груди так, что мое дыхание задрожало.
— У меня просто нет слов, — прошептал он, когда его губы поднялись выше, возвращаясь по извилистой дорожке к моим губам. — У меня нет слов для тебя.
Слова все равно были переоценены. Я была благодарна, что у него их не было, потому что те, что звенели в моей груди, были запутанными и трудными.
— Хорошо, — прошептала я и поцеловала его.
Наши тела снова переплелись. Длина члена Райна, упирающегося в мою ногу, заставила мои бедра приоткрыться. Его руки, перебирающие мое тело, становились все более неистовыми, словно он хотел вобрать в себя все и сразу.
Матерь, я хотела его. Я хотела, чтобы он был таким же открытым, обнаженным и уязвимым, какой он сделал меня.
Из моего горла вырвался слабый беззвучный звук, и губы Райна прижались к моему рту.
— Что, принцесса? Чего ты хочешь?
Искреннее предложение. Как будто он хотел только одного — дать мне то, что мне нужно.
Богиня, как много ответов на этот вопрос.
Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу, чтобы ты трахал меня до тех пор, пока я не вспомню свое собственное имя. Я хочу смотреть, как ты кончаешь, точно так же, как ты только что смотрел на меня.
Я хочу тебя.
Но из моих уст вырвалось:
— Я хочу твоей крови.
Глава
45
Райн
Сначала я подумал, что ослышался. Но нет.
Я хочу твоей крови.
Эти слова, вырвавшиеся из этих идеальных губ. Эти идеальные губы, которые несколько недель назад слизывали мою кровь с большого пальца, эти губы, о которых я мечтал с тех пор, думая о них, обхватив рукой свой собственный член, при задернутых шторах в дневное время.
В голове был туман. Очень многое в прошедшем дне казалось сном. Но, черт возьми, так ли уж я был против, если это была галлюцинация, которую я получил? Орайя рядом со мной в постели, обнаженная, свет ласкает ее безупречную бледную в лунном свете кожу так, что мне становится завидно.
Орайя в постели, обнаженная, просила моей крови.
Я чувствовал запах ее возбуждения, густой и сладкий. Я слышал биение ее сердца, твердого и быстрого, как у кролика.
Но даже чувствуя ее потребность — потребность, которую я отчаянно пытался удовлетворить, я все равно мог бы провести вечность, просто целуя ее. Просто заниматься любовью с этим ядовитым, совершенным, прекрасным, опасным ртом.
Я никогда не думал, что мне удастся когда-нибудь снова поцеловать Орайю. Теперь я не мог заставить себя сомневаться в этом. Я просто хотел принять все, что она мне предложит.
И в обмен на это дать ей все, что она пожелает.
На щеках Орайи появился слабый румянец. Я подумал, знает ли она, что краснеет так легко. Я не хотел говорить ей об этом, потому что не хотел, чтобы она перестала это делать.
— Ты хочешь моей крови, — повторил я.
И все равно, не моргнув глазом, она ответила:
— Да.
Солнце, забери меня.
Да, Орайя хотела моей крови. Она хотела ее уже несколько месяцев. И мне чертовски повезло, что именно так я смогу дать ей ее.
Я перевернулся на спину и взял из кучи одежды ее кинжал.
— В нем нет яда, верно? — сказал я.
Она покачала головой.
Хорошо. Это был бы неловкий способ уйти из жизни.
Я провел кончиком кинжала по шее, достаточно сильно, чтобы прорвать кожу и почувствовать мимолетную боль. Сразу же на поверхность вырвалась теплая кровь и потекла по горлу.
Я убрал кинжал в ножны и отбросил его в сторону, снова повернувшись к Орайе.
— Она твоя, принцесса, — сказал я. — Моя кровь. Сколько хочешь. В конце концов, она твоя по праву.
Потому что я уже обещал ей это, несколько месяцев назад.
Я отдаю тебе свое тело, свою кровь, свою душу, свое сердце.
С того момента, как ее язык коснулся моей кожи в ту ночь, с того момента, как слова покинули мои губы, я знал, что говорил их серьезно. Они были настоящими, даже если она не хотела, чтобы это было так. Даже если она не отвечала взаимностью.
Я принадлежал ей.
Взгляд Орайи был тверд и непреклонен, эти лунные глаза пронзали меня острее любого клинка. Ее горло вздрагивало. Ее взгляд задержался на моем горле, на полосках красно-черной крови.
Запах ее возбуждения — ее голода — сгустился в воздухе. Мой член дернулся в ответ на этот запах.
— Сядь, — сказала она.
Я вздернул бровь. Я сделал то, что она приказала.
Она перекинула свои ноги через мои, усаживаясь на меня. Мои руки легли на ее бедра. Ее близость, ее запах, ее тепло, гораздо более сильное, чем у вампира, на мгновение ошеломили меня.
Сразу же я понял, что это было. Воссоздание той ночи в пещере.
Богиня, черт возьми, помоги мне.
Я был уничтожен. И я готов к этому.
На мгновение она уставилась на меня, и мы оба встретились взглядами, не мигая. В моей груди завязался узел. Я узнал этот взгляд — страх, смешанный с голодом. Страх перед собой и своими желаниями.
Мой большой палец прочертил круг на обнаженной коже ее бедра.
— Ты в безопасности, Орайя, — прошептал я. — Хорошо?
Ее глаза слегка сузились, будто обвиняя меня во лжи. И хотя я не собирался лгать ей — ни сейчас, ни когда-либо еще — я понял это. Потому что ничто здесь не было безопасным. Мы с Орайей и эта чудовищная, прекрасная, ужасная связь, которую мы создали между собой, были чертовски далеки от безопасности.
Она наклонилась вперед, прижалась грудью к моей груди, уперлась руками в мои руки и поднесла губы к моему горлу.
Сначала она слизала то, что стекало по моей шее, начав с ключицы и двигаясь вверх, и закончила тем, что ее рот прижался к открытой ране.
И тогда она начала пить.
Мое дыхание немного дрожало, мои пальцы крепко вцепились в ее плоть. Мои мышцы напряглись.
Никто не питался мной с тех пор, как… со времен Некулая, Саймона и других дворян, которым он меня одалживал. С тех пор я никогда не позволял себе этого, даже с любовницами по обоюдному согласию. На моей коже не было таких шрамов, как у Орайи. Те клыки не оставили следов на моем горле. Но спустя столетия я все еще чувствовал их. Я никогда больше не позволю никому открыть эти раны.