Страница 5 из 101
Его фраза. Его единственная фраза. Что-то тяготило его. Это могло быть связано со мной и предстоящими испытаниями, или…
Я не могла не спросить.
— Что? — тихо спросила я. — Неприятности с Ришаном?
Он молчал.
У меня свело живот.
— Или с Домом Крови?
Или и с тем, и с тем?
Его горло дрогнуло, и он покачал головой. И все же этого движения было достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения.
Я хотела спросить еще что-то, но рука Винсента опустилась на бедро, и я поняла, что он взял с собой рапиру.
— У нас есть дела поважнее. Всегда будет другой враг, о котором нужно беспокоиться, но у тебя есть только эта ночь. Идем.
ВИНСЕНТ БЫЛ таким же безжалостным тренером, как и правителем, педантичным и скрупулезным. Я уже привыкла к этому, но все же сегодня интенсивность его тренировок застала меня врасплох. Он не давал мне времени на раздумья или колебания между ударами. Он использовал свое оружие, свои крылья, всю мощь своей силы — даже свою магию, которую он редко применял во время наших тренировок. Казалось, он пытался показать мне, что будет, если король ночных вампиров захочет моей смерти.
Но опять же, Винсент никогда не сдерживался со мной. Даже когда я была ребенком, он не позволял мне забыть, как близко смерть. На любое колебание он клал руку мне на горло — два кончика пальцев прижимались к коже, имитируя клыки.
— Теперь ты мертва, — сказал бы он. — Попробуй еще раз.
На этот раз я не позволила ему добраться пальцами до моего горла. Мои мышцы кричали, уже уставшие от последней схватки, но я уклонялась от каждого удара, ускользала от каждого захвата, встречала каждый удар своим. И наконец, после бесчисленных, изнурительных минут, я прижала его к стене, приставив острие моего клинка.
— Ты мертв, — прохрипела я.
И спасибо Матерь за это, потому что я бы не пережила больше ни одной гребаной секунды этого боя.
Уголок губ Винсента на мгновение скривился от гордости.
— Я мог бы использовать Астерис.
Астерис — один из самых мощных магических даров Ночнорожденных и самый редкий. Чистая энергия, которая, как говорят, исходит от звезд, проявляется в виде ослепительного черного света, способного мгновенно убивать в полную силу. Винсент владел ею непревзойденно. Однажды я видела, как он использовал его, чтобы сравнять с землей целое здание ришанских повстанцев.
Винсент пытался на протяжении многих лет научить меня владеть магией. Я могу сделать несколько маленьких искр. Жалкое зрелище по сравнению со смертоносным мастерством вампира из Дома ночи, владеющего магией или любого другого.
На мгновение от этой мысли, свежего напоминания о том, насколько я уступала воинам, с которыми мне предстояло столкнуться, у меня закружилась голова. Но я быстро отогнала эту неуверенность.
— Астерис не будет иметь значения, если я уже убью тебя.
— Ты была бы достаточно быстра? Ты всегда стараешься добраться до сердца.
Чтобы пробить грудную кость, нужно сильно надавить.
Я отмахнулась от нежелательного воспоминания.
— Больше нет.
Мой клинок все еще был прижат к его груди. Я никогда не была уверена, когда заканчиваются наши спарринги, поэтому никогда не отпускала его до окончания поединка. Он был всего в нескольких дюймах от меня, в нескольких дюймах от моего горла. Я никогда не позволяла другому вампиру подходить так близко. Запах моей крови был для них ошеломляющим. Даже если вампир хотел сопротивлялся, а они редко сопротивлялись, он не мог себя контролировать.
Винсент вбил в меня эти уроки. Никогда не доверяй. Никогда не уступай. Всегда охраняй свое сердце.
И когда я ослушалась, я дорого за это заплатила.
Но не с ним. Никогда. Он перевязывал мои кровоточащие раны бесчисленное количество раз, не показывая даже намека на искушение. Он охранял меня, когда я спала. Заботился обо мне в самые слабые моменты.
Так было легче. Я всю жизнь боялась, вечно осознавала свою слабость и неполноценность, но, по крайней мере, у меня была единственная тихая гавань.
Глаза Винсента изучали мое лицо.
— Очень хорошо. — Он оттолкнул мою руку. Я подошла к краю арены и поморщилась, потирая рану, которую он оставил на моей руке. Он едва взглянул на кровь.
— Ты должна быть осторожна, когда будешь там находиться, — сказал он. — Особенно с кровоточащими ранами.
Я сморщила нос. Богиня, он, должно быть, волнуется. Говорит мне такие элементарные вещи.
— Я знаю.
— Больше, чем обычно, Орайя.
— Я знаю.
Я глотнула воды из своей фляги, стоя к нему спиной. Мои глаза вместо этого следили за фресками на стене — прекрасными и ужасными картинами, изображающими вампиров с острыми зубами, корчащихся в море крови под серебряными звездами. Эти картины занимали всю комнату. Этот частная тренировочная арена предназначалась только для Винсента и его воинов самого высокого ранга, и она была отвратительно украшена, как и подобает месту, предназначенному для слюны, крови и пота. Под ногами лежал мягкий песок цвета слоновой кости, который каждую неделю заменяли из дюн. Фреска покрывала круглые стены без окон — единая панорамная картина смерти и завоевания.
Изображенные на нем фигуры были хиаджскими вампирами, с крыльями, как у летучих мышей, от молочно-бледного до пепельно-черного оттенка. Двести лет назад эти крылья были бы пернатыми крыльями ришанов, соперничающего клана Ночнорожденных, вечно сражающегося за трон Дома Ночи. С тех пор как богиня Ниаксия создала вампиров более двух тысяч лет назад, а некоторые утверждали, что и раньше, две фракции вели постоянную войну. И с каждым переломом, с каждым новым родом на троне эта фреска менялась — крылья рисовались и стирались, рисовались и стирались, десятки раз за тысячи лет.
Я оглянулась через плечо на Винсента. Он оставил свои крылья без прикрытия, что было редкостью. Обычно он убирал их с помощью своей магии, если только речь не шла о каком-нибудь дипломатическом мероприятии, где требовалось продемонстрировать свою силу хиаджа. Они были настолько длинными, что их кончики почти касались пола, и черными, настолько черными, что это противоречило природе, как будто свет просачивался в его кожу и угасал там. Но еще более поразительными были красные полосы. Багровый цвет стекал по его крыльям, как струйки воды, собираясь по краям и на каждом заостренном кончике. Когда Винсент расправлял крылья, они выглядели так, словно были нарисованы кровью, достаточно яркой, чтобы прорезать даже самую непроглядную тьму.
Черный цвет был необычным, но не редким. А вот красный цвет был уникальным. Каждый Наследник клана Хиаджа или клана Ришан носил две метки — красную на крыльях и еще одну на теле, которые появлялись после смерти предыдущего наследника. Знак Винсента находился у основания его горла, чуть выше ключицы. Это был завораживающий, витиеватый узор, напоминающий полную луну и крылья, обвивавший его шею спереди, пунцовый, яркий, как кровоточащая рана. Я видела его всего пару раз. Обычно он скрывал его под пиджаками с высокими воротниками или черным шелком, плотно и аккуратно обернутым вокруг шеи.
Когда я была младше, я как-то спросила его, почему он не оставляет его на виду. Он лишь серьезно посмотрел на меня и простодушно заметил, что неразумно оставлять горло открытым.
Этот ответ не должен был меня удивить. Винсенту было хорошо известно, что узурпаторы таятся за каждым углом, как за его стенами, так и внутри них. Каждый новый король, Хиаджа или Ришана, короновался на горе трупов. Винсент тоже не стал исключением.
Я отвернулась от картины, именно тогда, когда он негромко сказал:
— Близится полнолуние. У тебя должно быть еще несколько дней, но все может начаться в любой момент. Ты должна быть готова.
Я сделала еще один глоток воды. Во рту все еще был привкус пепла.