Страница 13 из 19
Семен со Степаном, постелили одну из простыней, упали на мягкие, приятно пахнущие травой матрацы, закрыли дверь изнутри на небольшой засов, и блаженно несколько минут просто наслаждались свалившимся на них , простым, но таким приятным великолепием! Можно было считать, что поездка на Святую Землю, для них начинается очень неплохо. Значит -все они делают правильно, ну и пусть дальше все так и продолжается. Семь футов под килем, нам!
Решили пойти за своими саквояжами. За прошедших несколько часов, обстановка в трюме здорово изменилась. Там уже не то что , лечь, там уже и стать скоро будет негде. Дело в том, что в связи сырой погодой и надвигающимися тучами, размещаться на временных надстройках по палубе, было мало желающих, люди потянулись в трюм, который, к сожалению, не мог всех вместить .
Пробираясь к своим полкам, наши друзья столкнулись лицом к лицу с Наумом. Тот, с какой-то женщиной, сидел на объемном сундуке, с таким удрученно-расстроенным видом. Они о чем-то оживленно разговаривали и жестикулировали руками, оглядываясь по сторонам. Друзья подошли к ним и узнали причину их беспокойства. Во-первых, Наум, да, переписал себя в списки пассажиров этого парохода, как они и договаривались с Семеном, но потом, ожидая данный рейс, он встретил свою старую знакомую, Милу и с трудом, уговорил её поехать вместе с ним. Все-таки- знакомые с детства, оба -иудеи, вдвоем им скорее всего будет лучше на новом и чужом месте. Наум ничего не сказал тому «агитатору» Соломону, решил поставить перед фактом. А то могло бы получиться, что уговорив Милю, он не получил бы согласия от тех агитаторов. Наум, в качестве «свадебного» подарка- купил ей паломническую книжку и билеты до Иерусалима.
Размолвка у этой пары получилась из-за размещения на пароходе. Наум хотел устроиться на палубе и любоваться видами моря и окружающих его берегов, а Мила, боялась простуды и была намерена разместиться в трюме. Пока они не могли договориться –потеряли время, – и трюм заполнили до отказа и места занятые ими на палубе- тоже заняли другие. И теперь они –остались на трюмном полу, среди таких же , как и они бедолаг – неудачников.
Выслушав от Наума эту покаянную повесть, Семен со Степаном, подняли сундук новой семейной пары, велели Науму с Милой двигаться за ними и пошли к занятым ими ранее полкам. Полки, к удивлению, оставались пустыми, с сиротливо стоящими на них саквояжами друзей, и женщины, оренбургские паломницы, были на месте, но возле этих пустых полок, уже стояло несколько человек, видимо надеющихся на удачу….Когда друзья взгромождали наверх сундук Наума, один из стоявших рядом мужчин, на голову выше всех , мощный такой, с большой черной бородой, вдруг схватился рукой за ручку сундука, пытаясь стащить его вниз, но не успел – Степан свободной рукой, прихватил его выше запястья и сжал….Пожатие от Степана- было сродни кузнечным обжимным клещам….Мужик взвыл от боли, но руку с сундука убрал и отошел в сторону.
«Занимайте свои места, Наум и Мила, –громко, чтобы все слышали, – сказал Семен,– Да поаккуратнее тут ведите себя, мы еще к вам наведаемся, потом….Пошли, Степан!». Любительнице поговорить, Миле, поднявшейся наверх, вслед за Наумом, показал жестом, приложив палец к губам – помолчи, мол.
Потом отнесли свои вещи в комнату, и вышли по трапу на палубу. Регистрация пассажиров и выдача загранпаспортов закончились. Последние приготовления перед отходом судна из порта….Длинный, сочный, долгожданный гудок, и судно, задрожав всем телом- тронулось с места. Впереди длинный и нелегкий путь, и кто знает, что ждет впереди наших героев?!.
Пароход, периодически подавая сигналы, обогнул маяк, взял немного правее и пошел параллельно берегу, прощаясь с родным портом и родным городом, сверкающим разноцветными огнями, по всему западному горизонту. На море уже стемнело, затянутое по курсу тучами, темное небо, не располагало к чему-то приятному и возвышенному, скорее, наоборот, втягивало пароход в темноту и неизвестность и, плотной темной массой, как бы придавливая его к воде. Подавляющее число пассажиров впервые видело море, впервые не чувствовало под ногами простой, такой привычной земли, и хорошо, что не все из них задумывались о том, какое расстояние отделяет киль или днище этого парохода, от той самой земли, от дна морского – сто, пятьсот метров или более.
Постепенно одесские огни скрылись за горизонтом. Верхняя палуба была плохо освещена, (Мирон сказал, что это умышленно делается так, чтобы не мешать работать вахте на командирском мостике), и чувство одинокости светящегося небольшого оазиса в чернильной темноте- не проходило. Незнакомые в большинстве своем, в эти первые часы путешествия люди, постепенно разделялись по отдельным группам-кучкам поверяли и укрывали свой багаж , готовились к ночлегу. Хлынувший внезапно богатый весенний дождь, заставил пассажиров на палубе -искать какое-то укрытие.
Семен со Степаном, решили прежде, чем пойти в свою комнату, -проверить, как дела у Наума с Милой, не обижают ли их окружающие соседи. На удивление – в том месте, где они их оставили – все было тихо и спокойно. Женщины-послушницы- Мария и Пелагея, тихонько разговаривали о чем-то своем, а Наум с Милой крепко спали. Видимо, намыкались за последние дни. Ну и хорошо, подумали наши герои, -главное, что их никто не трогает, а за две недели дороги- притрутся друг к другу. Молодые, здоровые. Пост не держат- мы рядом- дойдут до той Палестины, даст Бог! А там уже- сами посмотрят- где, что и как. Может –повезет все-таки. Им обоим очень нужна сегодня Удача!. Вот вроде бы и малознакомые люди, и другой веры, а беспокойство за них не покидает, и хочется пожелать им добра. По крайней мере –добраться до Палестины -мы им поможем. Наум- таки слабоват пока во всех отношениях. Но, может быть, новая жизнь, новые условия, а они будут гораздо жестче, чем работа «билетером» на рынке, в Одессе, подтянут его, подшлифуют, да и Мила вроде бы девушка серьезная. Будем надеяться, но присматривать за ними и в чем-то поддерживать на всем пути до Святой земли, мы – будем. Просто так, как люди, желающие помочь, при необходимости – другим, даже не родственникам, просто знакомым.
. На этом -первый день путешествия наших героев,– закончился и, успокоенные, они отправились к себе. На прощанье- спросили у женщин-соседок, не было ли каких-то неприятных моментов, после их недавнего ухода. Те ответили, что нет. Ну, если вдруг будут, напомнил Степан, -дорога ведь только начинается – скажете, мы у вас будем бывать теперь- часто.
Пароход на полных парах шел на юго-запад, небольшими волнистыми «нырками», как бы выказывая свое желание, идти еще быстрее и быстрее, чтобы вырваться из этой чернильной темноты. Друзья зашли в «свою» комнату, проверили наличие и пригодность ближнего гальюна (туалета), умылись и сняли ботинки. Как-никак –целый день на ногах….Не успели прилечь, как в дверь постучали. На крик Семена: «Входите, кто там?!», дверь распахнулась и впустила настоящего своего хозяина- Мирона. Тот, окинув комнату взглядом, поинтересовался, как они здесь устроились и, как вообще, по их мнению, прошел этот сумбурный день. Друзья ответили, что все в порядке и еще раз поблагодарили боцмана за такую щедрую помощь.
Мирон держал в руках какой-то сверток. Присел на одну из табуреток, на вторую положил клееночный сверток и развернул его. На свет появилась начатая в кубрике боцмана, бутылка водки, приличный кусок жареной рыбы и несколько кусков белого хлеба. «Звыняйтэ мэнэ, хлопци, я як шов до вас, заскочив на наш главный камбуз, там шеф-повар (кок), старый кореш ще по Севастополю, мы вжэ рокив двадцять з ным знайоми. Я попросыв у нього шось закусыть, так вин и дав оцю свижу дивну жаряну рыбыну. В порядки благодарности- я налыв йому пивкружкы вашего абрыкосового чуда, вин як выпыв- так зразу и сив на лавку! Тилькы и сказав: «Ну, Шаланда, я -в восторге!. Вин сам з Питербуга, руськый хлопець, клянеться, шо такои мицнои вкуснятыны ше нэ пробував в жизни. Пришлось ему ще трохы добавыть, та быстриш тикать з того камбуза».