Крепкий, как скала

Оставшийся культист дошел до края помоста и споткнулся. Прежде чем кто-либо успел отреагировать, Коулман толкнул человека, что тот ударился о стол, а затем с помощью небольшого кинжала перерезал ему горло. Кровь брызнула на камень в нескольких дюймах от того места, где сидел Не-Бран, а демон откинул голову назад и втянул воздух сквозь зубы.

— Дааааа, — прошипело существо внутри Брана, почти сексуальным стоном. — О, как вкусно. — Его глаза злобно сверкнули, когда он властными пальцами потянулся к своему жрецу. — Теперь отдай нам наше Око, слуга, и позволь нам увидеть начало конца.

Когда демон заговорил, Нокс повернул голову, и его взгляд остановился на Уинн.

— Прости, — прорычал он, прежде чем взмахнуть крыльями и напасть на Не-Брана с яростью ангела-мстителя.

И она знала. Этим словом Уинн получила ответ на вопрос Эллы и все необходимые доказательства того, что Нокс любит ее не потому, что она может не давать ему спать до конца жизни, а потому, что любит. Точка. Конец предложения. Он любил ее. Именно любовь остановила его от нападения на демона.

Как только он увидел Ултора в ее брате, его любовь к ней не позволила ему убить тело, похожее на Брана. Это сделало его любящим, благородным и самым большим идиотом, которого она когда-либо встречала. Уинн любила своего брата, но существо в этой пещере не было ее братом. Оно держало ее брата в заложниках.

Голос Брана закричал, когда Нокс нанес первый удар, и Уинн пришлось сдержать крик. "Это не Бран. Не Бран, — повторяла она снова и снова. — Это не мой брат".

Но знакомое тело и голос словно кинжалы вонзались в ее сердце.

Она заставила себя открыть глаза, когда поняла, что неосознанно зажмурилась. Назвав себя самыми ужасными ругательствами, Уинн заставила себя оценить ситуацию как можно более беспристрастно. Она не будет плакать, падать в обморок или быть бесполезной идиоткой, которая трусится в углу при виде плохого парня. Ее друзья уже рисковали своими жизнями ради нее. Она не могла сделать меньше.

Казалось, все во вселенной в этот момент сосредоточилось на огромном каменном столе и вокруг него. Тело последнего культиста свисало с одного конца, туловище раскинулось, ноги болтались, а кровь продолжала стекать на камень. Часть крови даже стекала по бокам и капала на песчаную землю. Очевидно, он больше не представлял никакой угрозы.

Тем временем Кес и Коулман боролись рядом. Вернее, Кес то и дело наваливался всем весом своего тела на щит из темной энергии, который воздвиг вокруг себя ночной жрец. Сам культист, похоже, был озабочен поиском способа передать Око Ултору безопасным способом.

Элла что-то пробормотала себе под нос, уперев руки в бока, и начала произносить заклинание, несомненно, пытаясь пробить защиту Коулмана.

На другом конце помоста Нокс держал Не-Брана над головой, вонзая когти в бока твари, которая завывала и извивалась в попытках освободиться.

Уинн взглянула на лицо брата, увидела, как оно искажено злом, и сделала то, что всегда умела. Никаких заклинаний Хранителей, никакой специальной подготовки, ничего, кроме силы собственной магической души. Она начала изгнание.

Вся ее соль и пыль, все ее побрякушки и безделушки, все таланты, которые она чувствовала под кожей: все они вели ее к этому.

Чистая, новая зеленая энергия отражала ее связь с землей, напоминая бутон, который распускался и расцветал. Поскольку ничто не может процветать на опустошенной земле, энергия Уинн стала очистительной, тем, что прогоняло Тьму и позволяло Свету сиять.

Она не планировала это делать, не думала об этом, не разрабатывала стратегию. Просто отвела руку назад, как раньше, когда играла в софтбол, и позволила магии обрушиться на любимое лицо брата.

Оно раскололось, и, если бы она не чувствовала себя в этот момент пустой от горя и потери, ее бы стошнило от этого зрелища. Голова ее брата треснула посередине, как будто невидимая молния внезапно ударила в него, и то, что сидело внутри, сбросило его тело, как плохо сидящий костюм, оставив его падать окровавленным на пол пещеры.

Демон поднялся в воздух, не имея формы. Не имея тела Брана, которая могла бы удержать его, он расширялся и парил, принимая форму облака на фоне летнего неба. У Уинн создалось впечатление, что у него огромные толстые рога, загибающиеся назад, как у барана.

Она увидела лицо, похожее на козлиное, длинное и треугольное, и глаза, похожие на змеиные, те самые глаза, которые глядели на нее из-под лица брата. Широкие плечи и тяжелые мышцы переходили в руки неестественной длины, которые заканчивались четырьмя когтистыми пальцами, как у хищника, и были такими же острыми. Однако ниже груди даже бесплотная форма испарилась, превратившись в туман, словно мультяшный джинн.

Словно издалека она услышала взволнованный крик и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Коулман поднял Око над головой, направляя зловещее черное сияние на своего хозяина. Она хотела броситься на жреца, чтобы помешать ему исполнить задуманное, но Элла опередила ее. Вернее, ее крик остановил Уинн.

— О, черт возьми, нет! — закричала милая, невинная на вид Хранительница, вскинув руки над головой и выстрелив в Коулмана магическим разрядом такой силы, что Уинн почувствовала его жар на своей коже на расстоянии почти десяти футов.

Он попал в защиту ночного, как молния, и щит разлетелся на миллиард крошечных частиц энергии, которые тут же рассеялись в воздухе. Не успели погаснуть огни, как Кес набросился на культиста: когти прорезали кожу и перерезали шею Коулмана так же, как он сделал это со своим приспешником, служителем Тьмы.

Нечеловеческий рев ярости заставил землю содрогнуться, словно в районе Чикаголенда произошло землетрясение. Застигнутая врасплох, Уинн покачнулась, а затем упала на землю, жестко ударившись. Ошеломленная, она перекатилась на бок и поднялась на ноги, чтобы увидеть, как вихрь Тьмы, которым был Ултор Отступник, сжался в шар, а затем взорвался, как атомная бомба.

Моргнув, Уинн подняла голову в поисках облака, но увидела лишь каменный потолок пещеры и свет мерцающих факелов. И слышала лишь биение собственного сердца, тяжело и быстро отдававшееся в ушах.

— Что это было? — потребовала Элла, тоже поднимаясь с земли. Очевидно, землетрясение сбило с ног и ее. — Что только что произошло? Это был Ултор? Куда он делся? Ты отправил его обратно в тюрьму?

— Нет, — прорычал Нокс, поднимаясь. Иметь чертову гору силу давало ему возможность устоять на ногах, когда весь мир трясся, как мокрая собака. — Он сбежал.

— Но у нас есть Око, — сказал Кес, сжимая одной когтистой рукой небольшой круг из ржавого металла. — По крайней мере, это мы забрали. А Отступник остался без телесной оболочки.

Элла хмыкнула и позволила своей паре поднять ее на ноги.

— Значит, светлая сторона все-таки есть.

Уинн проигнорировала их. Она проигнорировала все, даже мужчину, которого любила. У нее была только одна мысль, только одна цель. Она подползла к тому месту, куда упало тело ее брата, и свернулась калачиком рядом с искореженными останками. Маленький отстраненный голос в ее голове отшатнулся от этой ужасной сцены, но она проигнорировала его. Это был ее младший брат, ее Бран, и она убила его.

Прижавшись щекой к прохладному песку, она потянулась, чтобы коснуться его шелковистых темных волос, и разрыдалась.

— Нет, маленькая ведьма, ты не убивала его.

Сказал ей голос на ухо, но она не сразу его услышала. Должно быть оно повторялось снова и снова тем же глубоким, нежным шепотом, прежде чем он проник в ее кокон скорби.

Постепенно Уинн осознала, что голос звучит близко. Ее Страж присоединился к ней на полу рядом с телом ее брата, улегшись на грубый песок, чтобы обнять ее тело. Он обхватил ее руками и медленно покачивал, пока она изливала осколки своего разбитого сердца.

— Я это сделала, — всхлипывала она, задыхаясь от собственной вины и горя. — Я убила его.

— Нет, — настаивал Нокс, глубоким, сильным и очень, очень уверенным голосом. — Отступник убил Брана, как только поглотил его душу. Ты не причинила вреда своему брату, милая ведьма. Ты освободила его.