Страница 3 из 50
Ну а дальше йору Жустин должен забрать документы и принести их в гостиницу. За документами к полудню придет уже другой посыльный, скажет кодовое слово. Кстати то же самое, что и неизвестному господину. Да, слабовата фантазия у этих ребят. Плохо, что нет практически никакой информации о том, кто будет эти документы передавать. Форс-мажор ещё никто не отменял.
Но мне определённо уже не у кого было выведать ценные сведения. Трость йора Жустина была приведена в порядок, бокалы вымыты, бутылка, как улика, ликвидирована.
Уже у себя в номере, смывая в горячей ванной липкие впечатления от неприятной встречи, я тщательно обдумывала завтрашнюю встречу и предстоящий разговор. Вернее, различные версии разговора, ведь меня вполне могут спросить, где сам йор Жустин, а мне придётся отбрехиваться.
В итоге утром мне вздумалось еще раз заглянуть в его номер и поискать еще какие-то сведения или вещи, которые могли бы помочь. Правда, я плохо представляла себе, что бы такого могла еще увидеть, чего не заметила сразу, но меня отчаянно тянуло в номер йора Жустина, а противиться своей интуиции я не могла.
Предстоящая встреча была назначена на девять тридцать, до нее оставалось еще пару часов, поэтому я не волновалась, что не успею подготовиться.
Одеваться броско в этот раз не стала. Наоборот, налила на волосы специальный состав, который сделал их бледно коричневыми. Примерно такой цвет волос был у большинства жителей этой страны. Легкий грим — и мои глаза кажутся раскосыми, скулы излишне выпирающими, а губы узкими. Следуя моде, я надеваю свеженький костюм из коллекции местного, но не слишком известного модиста. Широкая юбка-брюки в крупную клетку, белая блузка с огромным бантом на шее и маленькая шляпка.
Покрутившись перед зеркалом, кладу в карман юбки свой маленький огнестрел, на запястье надеваю массивный браслет с янтарем — в нем запрятано несколько различных сильнодействующих пилюль. В прическу втыкаю острое шило-шпильку.
Да, этого всего ужасно мало, чтобы идти на задание, но ведь бывало и хуже. Как говорит мой мастер Бегет, если вы попали в беду, то ваше оружие — это смекалка и скорость мысли, а остальное лишь подручные средства.
Собрав чемодан с вещами, я вызвала посыльного и попросила его забрать багаж и отвезти его в Путейный дом, положить в камеру хранения на мое имя. Щедрые чаевые заменяют ему ответы на лишние вопросы. Мальчишка довольно щерится, кивает и утаскивает чемодан. А я отправляюсь в номер к йору Жустину.
Возможно уже на тот момент стало отчетливо понятно, что это задание не такое уж и простое. И мне бы остановиться. Потому что в номере йора Жустина было абсолютно пусто, чисто и тихо. Словно здесь и не было нашей вчерашней встречи.
Я в неверии вышла в коридор и посмотрела ещё раз на табличку с номером апартаментов, закрепленную на двери, но ошибки быть не могло, цифры те же… Однако ни спящего тела, ни трупа, ни единой личной вещи в номере я не обнаружила.
Иррациональный страх пытался поиграть на моих натянутых нервах. Но я отодвинула его прочь, тихонько закрыла дверь и, вопреки здравому смыслу, отправилась на запланированную встречу.
В любом случае, как выглядит йор Жустин, я знала. А потому, если вдруг обнаружу его в том кафе живым и невредимым, то просто дам возможность самому забрать документы. Тогда лучшим вариантом будет выкрасть их из номера Жустинчика до того, как придет за ними следующий посыльный.
Только теперь мне стоит быть в тысячу раз осторожней. Ощущение, что за мной постоянно наблюдают, прочно поселилось в сознании.
Что же, так даже интересней…
Штокенвильд. Габриэлла
События настоящего времени.
Габриэлла.
В окрестностях Штокенвильда нет ни одного человека, который не мечтал бы попасть на благотворительный бал, ежегодно устраиваемый госпожой Дуримэ — супругой градоначальника. Ведь ради этого открывались торжественные залы Штокенвильдского дворца, некогда принадлежавшего самому королевскому отпрыску. И для нескольких сотен приглашенных становились доступны его потрясающие виды. Великолепные изящные скульптуры, невероятной красоты картины, богатое и даже величественное убранство помещений, — ничто из этого не могло оставить гостей равнодушными.
Только это все я уже несчетное количество раз видела.
Как и знала расположение комнат на всех семи этажах.
Как и ненавидела каждую завитушечку в изразцовых позолоченных панелях.
Потому что мне частенько приходилось все это бесчисленное множество раз натирать до блеска.
Итак, давайте знакомиться. Теперь я верноподданная слуга его высочества, но для всех просто горничная Габриэлла. Этого имени достаточно.
И да, я не выбирала эту работу, это она выбрала меня. Во имя спасения своей жизни я вынуждена была согласиться.
Благо, что сама глава Тайной разведки Катарина Блич поспособствовала этому спасению. Тяжело отказываться от таких подарков судьбы, знаете ли. Когда в спину дышит враг, а ты, пытаясь скрыться с похищенными документами, оказываешься рассекреченной в чужой стране, остается лишь молить господа о милости.
Но как всегда, в Игре намного больше участников, чем видится. И меня, уже схваченную, избитую до полусмерти и прикованную цепями к клетке, неожиданно спасают. А потом вывозят из страны и везут на малую родину на Отверженный полуостров. И оставляют здесь жить и работать в этом самом дворце.
Не такой уж он — этот полуостров — отверженный, как можно было бы подумать. Название просто осталось с доисторических времен. А по сути, это огромный кусок земли у самого синего моря. Несколько малых поселений и главный город Штокенвильд жмутся друг к другу, больше напоминая серых испуганных птичек.
Здесь, конечно, нет столичной суеты, и воздух здесь не в пример чище, и автокапы, вальяжно разъезжающие по тихим улочкам, можно пересчитать по пальцам.
Каждый прохожий знает практически всех жителей в городе. И не только жителей, но и их радости и горести, а также всю родословную до третьего поколения. Где ж еще меня было спрятать? Именно в Штокенвильде, на самом видном месте, где совершенно пропадает желание сбежать. Ведь уже через несколько минут меня вычислят и весть о странной девушке полетит белохвостихой по улицам, от дома к дому, от крыльца к крыльцу.
Четыре года я не выхожу из этого проклятущего замка. Не пытаюсь сбежать, не ищу выхода. Безропотно выполняю обязанности горничной и молюсь о том, чтобы обо мне поскорее забыли на всем белом свете.
Моя каморка находится не на чердаке. И по утрам мне не поют птички, и дрессированные мышки не помогают одеваться. Моя личная комната находится в самом дальнем углу подземного этажа, и чтобы в нее войти, нужно сначала преодолеть длинный коридор с клетками, некогда предназначавшимися для заключенных.
И вот там, в самом конце коридора за стендом с орудиями пыток, таится моя почти уютная комната. Никому в голову не придет искать в этом убогом месте чье-то жилище.
Но даже если бы кто-то хоть раз осмелился спуститься сюда, то уж точно бы не стал рассматривать стенд с разными страшными штуковинами и прикасаться к рычагу в стене. Мало ли, ведь какая-нибудь железяка, запрятана в тайнике, может и голову отрубить, — у старого замка слишком много тайн.
И я одна из них.
В замке Штокенвильда
В моей комнате есть кровать, старенький гардероб со скрипучими дверцами, пара некогда пушистых, но теперь затертых ковров на полу и большая ширма, за которой притаился туалет и широкое корыто для купания. И это практически благословение господне! Потому что водоотведение и горячая вода по специально установленным в доме каналам — это роскошь, доступная в этом городе только богачам. Ну и мне, конечно.
И еще, лично для меня, здесь же было установлено огромное, во весь человеческий рост зеркало. Которое я особенно ненавижу.
Тот, кто заточил меня здесь во имя спасения, позаботился, чтобы мне многое напоминало о провале. Начиная с клеток по коридору, плетей и крюков различных размеров на пыточном стенде, заканчивая этим закаленным особой магией зеркалом, что разбить его практически невозможно. А я пыталась, уж поверьте.