Под тенью маски

Чуть позднее в замке Штокенвильда.

Комната фрейлины.

Цори Марина Поляди, приняв ванну после прогулки с йором Максимилианом Горьером и развалившись на кровати в одной ночной сорочке, ждала, когда Прессита скроется из ее покоев. Служанка должна была самолично принести для госпожи из кухни стакан теплого молока с медом. И как только девушка скрылась за дверью, фрейлина открыла свою шкатулку с драгоценностями и достала из нее огромный розовый кристалл, подвешенный на массивной цепочке.

Цори Поляди сжала его рукой и представила собеседника. Через несколько секунд кристалл начал нагреваться, и в тишине комнаты раздался долгожданный и раздраженный женский голос:

— Я надеюсь, есть причина, чтобы ты меня разбудила в столь поздний час.

— У меня есть новости. Горьер ищет ее. Он попросил меня почаще надевать наряды Лазурного цвета.

— Хитрец. Ну что же, хорошо. Подыграй ему. И от него ни на шаг, смотри в оба. Она нужна нам не меньше, чем ему. Как только установишь ее местонахождение или нападешь на след, немедленно сообщи. Ее нельзя оставлять в живых.

— Неужели прикажете мне? — в ужасе прошептала Марина, понимая, что если ей прикажут убить, то она не посмеет ослушаться.

— Нет, этим займется профессионал. Но хотя все возможно, и я верю, что ты, если возникнет такая необходимость, справишься.

— Я поняла вас.

Кристалл погас, собеседница прервала связь, даже не попрощавшись.

Марина прокручивала снова и снова произошедший разговор и чуть не пропустила приход служанки. Услышав стук двери, она быстро сунула артефакт под подушку и приняла расслабленную позу и ухмыльнулась. Ну что же, так даже интересней. Горьер в любом случае достанется ей, и тогда можно будет покинуть дворец и ненавистную королеву под благовидным предлогом замужества.

Игра началась, следующий ход за ней…

18 Подстава

Проснулась я засветло, словно от толчка. Почувствовала солоноватый вкус во рту, ощупала прикушенную до крови губу. Снова кошмары. Только теперь они приходят обрывками, врываются в сон острозаточенными штыками, разрывают память на куски.

Когда же все это закончится? Я жива, жива, жива. Осталась жива, и это главное. Хотя там, в Лучезарном, я думала, что пришел мой конец. Зачем я пошла в это кафе на встречу? Все произошло слишком стремительно. До сих пор я, пытаясь разобрать произошедшее на секунды, лишь натыкалась на боль и отчаянье, засевшее осколком в груди.

… Вот тихая и спокойная река Пемзель, темная, с мутной водой, притягивающая взор словно магнит. Я иду по набережной, стук каблучков эхом раздается на пустынной мостовой. Мне нужно подняться на два пролета выше по замощенной набережной, чтобы дойти до кафе, где состоится встреча йора Жустина и того человека, который передаст документы.

Я не тороплюсь. Лучше опоздать, чем лезть вперед всех в пекло. Сейчас я ничем не отличаюсь от местных цори, поэтому мимо проходящие молочники с скрипящими тележками и развозчики ароматного свежеиспеченного хлеба кивают мне в знак приветствия. И я им отвечаю легким кивком головы, практически не задерживая на них взгляд. Все они, как на подбор, одеты в коричневые холщовые штаны на подтяжках и светлые просторные рубахи.

Ступеньки пролетов я преодолеваю легко — солнце еще не жалит своим безжалостным зноем.

Вот я и на месте. Из-за стройного ряда кустов моему взору открылась площадка, где разместилось летнее кафе. Столики радовали глаз белыми скатертями, на каждом из них непременно стояли вазы с разными букетами.

Неожиданно, для такого раннего часа, три столика из семи оказались заняты. За одним сидела мамаша с двумя пацанами. Они распивали какао со взбитыми сливками и поедали булочки с джемом. За вторым столиком сидела молодая пара в спортивной одежде. Возможно, они зашли сюда после пробежки по набережной. За третьим столиком сидел невзрачный мужчина в светло-сером костюме.

Я было хотела пройти мимо и прямиком отправиться в палатку, чтобы, не дожидаясь официанта, сделать заказ. Но мужчина в сером окликнул меня. Я обернулась, его взгляд действительно был прикован ко мне, не иначе. И лишь на секунду замешкалась, раздумывая, как поступить. Подойти и начать разговаривать, или пройти мимо и понаблюдать за этим посетителем со стороны? Но долго раздумывать мне не пришлось. Мужчина встал и сам подошел ко мне.

— Морика бланка! — "Очень жарко" произносит он на языке парийских островитян, тем самым называя кодовое слово.

Мне не остается ничего другого, как ответить:

— Плесто манито, — " давайте выпьем", все на том же парийском.

— Здесь небезопасно, прошу вас, нам нужно уйти. Я еле вас дождался, нельзя медлить ни секунды! — его тихий рокочущий бас заставляет кожу покрыться мурашками. Я снова всматриваюсь в его лицо, но готова поклясться, что его образ постоянно уплывает из головы.

"Кристалл с заменой ауры!" — промелькивает мысль, но мужчина снова берет ситуацию в свои руки и, предлагая согнутую в локте руку, выводит меня с площадки, где остаются его недопитый кофе и ранние посетители.

Мы спускаемся на один лестничный пролет ниже по набережной, сворачиваем на узкую, вымощенную брусчаткой тропку. Проходим несколько поворотов по ней и снова поднимаемся по лестнице вверх, минуя заросли пышного кустарника. Здесь начинаются городские хозяйственные постройки. Мне совсем не нравится это место, но йор уверенно тянет меня вперед.

— Постойте, — слегка запыхавшись, прошу я, — куда мы спешим? Мы бы могли обсудить все здесь, в этом безлюдном месте!

Но йор в сером костюме отрицательно дергает головой, отмахиваясь от моего предложения, словно от назойливой мухи.

— За мной утром была слежка. Как и в кафе, вы же видели. Я пытаюсь оторваться и дать нам форму хоть в несколько минут.

Он неожиданно останавливается в узком затененном проходе между двумя огромными зданиями. Возможно, это какие-то склады или что-то подобное. Не лучшее место для встречи. Но мужчина вытаскивает из-за пазухи тонкий кожаный сверток и сует мне в руки со словами:

— Постарайтесь как можно быстрее от этого избавиться, милая цори!

Я, успеваю лишь прикоснуться к мягкой поверхности миниатюрного тубуса, как справа от меня проносится огромная черная тень. Мгновенно реагирую и пытаюсь отклониться, но на долю секунды не успеваю — перед глазами мелькает острие клинка, обжигая щеку. Одновременно йор в сером костюме с силой отталкивает меня, и мое тело впечатывается в стену. Затолкав кожаный сверток в рукав, нащупываю в кармане широких штанин огнестрел, одновременно чувствуя, как по лицу течет кровь. Вижу бой между черной тенью и моим сопровождающим, утираю с лица соленую липкую влагу, прицеливаюсь в черное, маячащее перед глазами и постепенно расползающееся пятно, выстреливаю. Не уверенная, что вообще попала в цель, я поворачиваюсь и бегу в обратную сторону, но уже через несколько секунд меня окружают несколько легионеров Франдерии.

Они не церемонятся. Жесткий захват, удар в живот. А затем меня швыряют лицом к земле, завершая нападение тяжелым ударом в спину. Дикая боль выбивает из легких воздух. Порез на лице кровоточит, и (о, мое везение в этот день!) именно израненной щекой я натыкаюсь на острый камень. Он вонзается именно в рану, ни сантиметром дальше. Слезы ручьем застилают глаза — удары ногами покрывают мое тело убедительно точно: я оказалась не в том месте и не в то время.

Через несколько минут, когда я, скрючившись от боли и сплевывая кровь, лежала на земле, и наконец-то поняла, что меня подставили, то конечно, попрощалась с жизнью. Шпионов Франдерия наказывала всегда жестоко. Особенно тех, кого позволяли убрать. Когда избивавшие меня отступили, я услышала размеренные шаги. Цокая набойками на сапогах, ко мне подошел их главный, не иначе. Это я поняла по воцарившемуся молчанию. Шесть пар ног отступили от меня на несколько шагов назад. Легионер в современных, пуленепробиваемых доспехах, со скрытым черной тканевой маской лицом, приподнял носком сапога мой подбородок, смачно плюнул в глаза, а затем прижал шее металлический ошейник. Когда щелкнул замок и восемь острых шипов врезались в мое горло, я захрипела и из последних сил засучила ногами, но цепь, надежно приваренная к обручу, теперь была моим повелителем.