Путь золотого семени

Часть 1 — Путь «Золотого семени». Эпизод 4

(pov Инги Эл).

Голодные, расстроенные и испуганные мы молча идём к замку Эл. Даже Шинни и Элег не переругиваются как обычно в своей шутливой манере. А из глаз сестры периодически льются слёзы. Я держу её за руку, иногда крепче сжимая ладонь.

— Да хватит! — вырывает её Олга, шмыгая носом.

Молча иду дальше, не трогая её больше.

И чего на меня злится? Ведь сама уговорила идти к этой шептунье.

Я вернусь домой? Но домой не вернусь? Как это может быть? Зачем Олге зелье, закрывающее лоно? Это редкая, дорогая вещь. Многие женщины за него готовы душу продать, а дала его шептунья той, которая мечтает родить от лорда. И каким образом Элег получит южную рани, не получив её?.. Вопросов теперь больше, чем ответов.

Шинни говорила — врёт шептунья! Скоро узнаем…

Марь наконец-то остаётся за спиной, и мы выходим к большому тракту. Городская стена впереди. Взбираемся на холм. Оглядываюсь по сторонам. Я люблю свой дом…

На горизонте виднеется горный хребет — «Драконий хвост». Начинается он на плато «Борра» в самом центре континента и идёт до самого Грязного моря. Не слишком высокий, но отвесно крутой. Пересечь его никому ещё не удавалось. Нижние скаты словно обожжены дыханием дракона и превратились в мутное стекло. Нет ни одного выступа! А с вершин во время сезона дождей один за другим идут массивные сели, образуя волны непроходимой грязи у подножия. Опасное место. Хребет — южная граница наших земель. За ним Драконьи горы, у берегов которых кочуют Плавающие острова в Мерцающем море. Говорят, оно прекрасно и светится в темноте от многочисленного планктона. Наше море не такое. Дно его глинистое, и волны всегда поднимают коричневую муть. Поэтому и зовётся оно «Грязное». Зато в нашем море не водится опасных хищников, и воды его лечебны. Оно мелкое, и стихии там не бушуют… Грязное море — наша восточная граница. А дальше на юг, за горами — лока Слонов…

Большой тракт идёт в нашу локу по Долине гейзеров и пройти её сможет не всякий! Кипящие струи рвутся из-под земли, обваривая неосторожных путников. Нужно знать интервалы каждого гейзера и его выходы. Без проводника из местных в долину лучше не соваться. Это наша западная граница.

За ней, дальше на запад, лока Оров, Короны Лесов. Северная граница — низовое непроходимое болото. С зарослями сечи, которая режет в лохмотья и одежду, и кожу, с многокилометровыми топями, огромными кондами, способными своими кольцами переломать лошадь и проглотить её целиком, стаями летающих кровососов, которые в дождливый год могут высосать досуха путника… Добро пожаловать! — как шутит отец.

За топями начинается тундра — владения Олоров, Короны Мехов.

А мы в центре локи, между долиной, хребтом, топями и Грязным морем. Здесь хорошо! Болото верховое. Марь, озёра, редколесье да торфяники. Наша лока — три замка. Стольный замок Эл — у границы с Долиной гейзеров. Приморский замок Улун — добираться до него дней семь по великому тракту. Там же тракт и обрывается… Наместником там сейчас моя престарелая бабка. На её место сядет дядька Ягиль. И самый неприглядный — замок Рыбий у Рыбьего озера в двух днях пути от Эла. Там наместником сидит тётка Вольга. Да только живёт она чаще у нас в Эле. Не нравится ей в Рыбьем замке. А может, ещё по какой причине. Слухи ходят разные.

Это всё мои владения. В будущем. Если шептунья не соврала. Без малого пять тысяч душ. Наша лока небольшая. Дружина в тысячу мечей. Стрельцы да лёгкие вои. Тяжёлые да конница нам на болотах ни к чему.

— Инги… — окрикивает меня уже ушедшая вперёд Шинни. — Чего застыла?

Спохватываясь, ускоряю шаг.

Закрытые границы расслабили стражников, как говорит отец, и вход в наш замок свободный. Кто может зайти кроме своих? Только какой-нибудь странствующий капит. А они — люди законопослушные. Разбойников отец давно перевёл, властью его люди довольны… Княгиня-мать говорит, что за время закрытых границ наша лока наконец-то стала процветать. Зачем их открывают, эти границы?…

В горнице моей прибрано, горит камин. По круглым маленьким оконцам горшочки с иноземными кустиками — семена подарила бабка…

Устало опускаюсь на кровать. В коридорах тишина. А обычно в такое время все уже снуют по своим делам.

— А где все? — закрывая глаза, спрашиваю суетящуюся у камина Лишу.

— Тётушка ваша Вольга потребовала вече. Старшие дружины прибыли… Столы накрывают.

— Да? — тут же распахиваются мои глаза.

И быстро перекусив ягодами и козьим творогом, я бегу в сторону залы. Нам, княжнам, там быть не положено. Но знаю я один тайный уголок, где меня никто не увидит.

Что это тётка Вольга придумала — требовать? Не она у нас княгиня, а мать… Мать у отца сроду ничего не требовала. Что уж о княжне говорить? Ох, неспокойная эта тётка Вольга! Чего ей мирно не живётся? То с матерью поссорится, то с бабкой, то с дядькой Ягилем, а с Шинни так вообще война у них не прекращается. И чем ей тётя не угодила?.. Зато с нашим воеводой у неё мир! Поговаривают, делит с ним тётка постель…

В людской, где спешно готовят разные блюда и несут на столы, ныряю за огромную штору и по стеночке пробираюсь до отцовского места во главе стола. Слышу голос отца:

— Капитул поставит того из наследников, которого сочтёт нужным.

— То есть, Вонга, ты считаешь, что люди примут иноземного мальчишку, которого твоя дочь привезёт?! — это Вольга.

— У нас нет выбора.

— Есть!

— И какой же?

— Овдовеет твоя дочка — и дело с концом, а править дальше будет наш род. Ты. Тогда и миру в локе быть. Она — только лицо для капитула.

— Бесправия в моей локе не будет. Я стану советником при поставленных правителях. Я сказал — будет так.

— А если слетит твоя голова под топором нового князя?

— Мои дочери — гарант, что власть останется у нашего рода.

— Не смеши людей, Вонга! Олга далека от политики. Ей хочется балов да подарков. Я сама была такой в её годы. Что уж говорить об Инги? Она — ребёнок.

— Инги разумна, внимательна, интересуется делами политическими, несмотря на то, что ребёнок! Она будет хорошей правительницей.

Чувствую, как штора передо мной одёргивается снаружи, словно невзначай пряча краешек моего башмака.

— Инги не разделяет княжий род и простолюдинов, не умеет отдать приказ, сама метёт полы в своей горнице и целыми днями лазает по мари да купается в озёрах, как простая девка, вместе с байстрючкой Шинни. А на днях мне донесли, что она и коз доит, и рыбу удит!

— Она повзрослеет… Я в ее годы не отставал от неё проказами.

— Что скажешь ты, воевода?

— Скажу… Должен вернуться Элег.

— Мы не можем влиять на выбор капитула, — отрезает отец.

Я слышу его грузные шаги. Уходит? Ой, не к добру…

— А что ты скажешь, княгиня? — тётка, в её голосе вызов.

— Я буду рада правлению любого моего дитя, — спокойно и с достоинством отвечает ей мать. — И молить богов за благополучие тех, что уедут править в другие локи.

— Только и можешь, что молить! — с отвращением бросает ей тетка. — Навка…

— Пошла вон из-за стола, — холодно и ровно режет мать.

— Что?!

— Я твоя княгиня. Пошла вон. Ослушаешься — высеку прилюдно.

— Ты ещё пожалеешь об этом, Таная!