Враг

— Это должно меня напугать?

— Нет, если ты не делаешь ничего плохого. — Он бросает взгляд туда, где Колби стоит с Ашером и наблюдает за Леннон. — Я не думаю, что я единственный, перед кем тебе придется отчитываться.

— Кто, Колби? — Я оцениваю его. — Я не в центре его внимания. Она — да.

Грейсон кивает. — Тогда тебе, вероятно, следует убедиться, что он не в ее.

Я ничего не говорю, главным образом потому, что у меня есть законный страх. Я должен ненавидеть ее, мне наплевать, с кем, черт возьми, она встречается, но я ничего не могу с этим поделать. Кажется, ничего из того, что я делаю, чтобы отвлечься от мыслей о ней, не работает, и эта ревность действительно начинает действовать мне на нервы.

— Послушай, — продолжает он. — Все, что я говорю, это то, что я видел, как ты смотришь на нее. Точно так же я привык смотреть на Сев. Ты из-за чего-то злишься и борешься с чувствами, которые испытываешь к ней. И прими это от того, кто был там — оно того не стоит. Наличие такой девушки на твоей стороне в значительной степени исключает любую причину быть против нее.

Приходит Нокс, и все разговоры о Леннон немедленно прекращаются. — О чем вы, две девочки, говорите?

Грейсон улыбается. — Просто делюсь своей мудростью с юным Кейдом.

Нокс смеется. — Чувак, ему столько же лет, сколько и тебе.

— Ни хрена? — Он смотрит на меня, и я пожимаю плечами, делая глоток своего пива. — Тогда перестань вести себя как гребаный ребенок и забери свою девушку.

***

Все расходятся в три часа ночи, и как только ее друзья уходят, Леннон нигде не видно. Я запираю дверь и делаю мысленную пометку прибраться утром, затем поднимаюсь наверх. Я ни за что не собирался пытаться поговорить с ней, пока вечеринка все еще продолжалась. Не тогда, когда она была трезвой, и не тогда, когда вокруг нее была сила всех ее друзей. Она снова отвергнет меня, просто чтобы отомстить.

Свет, который проникает из ее комнаты наверху винтовой лестницы, говорит мне, что она здесь, и я делаю глубокий вдох, прежде чем войти. Она стоит у окна и смотрит на улицу, но я могу сказать, что она знает, что я здесь, по тому, как она напрягается.

— Чего ты хочешь, Кейд? — Ее голос мягкий, почти надломленный.

Я подхожу на шаг ближе. — Я просто хочу поговорить.

— Ты продолжаешь это говорить, — вздыхает она. — Но из того, что ты говоришь, я ничего не хочу слышать.

Ладно, ой. Я собираюсь уйти и оставить ее одну, когда вспоминаю, что сказал Грейсон. Конечно, сначала его слова влетали в одно ухо и вылетали из другого, но после разговора с Ноксом об истории Грея и Саванны я подумал, что, возможно, он все-таки не полон дерьма.

— Мне жаль, — говорю я ей. — От всего сердца я искренне сожалею, но я не сожалею о том, что хотел этого.

Она ничего не говорит, когда я подхожу ближе и прижимаюсь грудью к ее спине.

— Ты стоишь здесь, в своей башне из слоновой кости, неприкасаемая для всех, но не для меня. Нет. Запомни мои слова. Однажды я завладею твоим разумом, твоим телом, твоей невинностью. Однажды ты станешь моей.

У нее перехватывает дыхание, но я не собираюсь настаивать на этом дальше. Я отступаю и оставляю ее обдумывать мои слова, улыбаясь, потому что я никогда не был так решителен. Кто сказал, что у меня может быть только одно? Я собираюсь заполучить девушку и отомстить.

***

Я сижу на кухне, когда Леннон берет бутылку воды и засовывает ее в свою сумку для танцев, которую я сегодня утром отнес обратно в ее комнату. Она еще ничего мне не сказала, но и не смотрела на меня свирепо, так что я буду считать это победой.

Собираясь уходить, она на секунду останавливается в дверях и оглядывается на меня. Кажется, что она собирается что-то сказать, но вместо этого она выдыхает и выходит. Я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем она заговорит со мной снова, но я определенно разрушаю ее стены.

Как только путь свободен, я проскальзываю в кабинет и закрываю за собой дверь. Сейф, как и следовало ожидать, спрятан за картиной, которая висит на стене. Я убираю ее и ввожу код. День рождения Леннон. Я здесь не в первый раз, это было одно из мест, которые я искал, но это первый раз, когда я что-то извлекаю из него.

В этой штуке должно быть больше ста штук, но я не могу взять больше, чем мне нужно. В противном случае это будет выглядеть подозрительно, и Кен заметит. Итак, вместо того, чтобы сойти с ума, я достаю небольшую пачку сотенных купюр и кладу все на свое законное место.

Я медленно открываю дверь, оглядываясь вокруг, прежде чем выйти. Как только я выхожу из офиса, в поле зрения появляется Мелани.

— Мистер Найт, я не знала, что вы все еще дома.

Держа руки за спиной, чтобы она не увидела деньги, я одариваю ее своей лучшей мальчишеской улыбкой. — Я как раз уходил. Волны сегодня должны быть интенсивными.

Она вежливо кивает. — Что ж, хорошего вам дня.

Я благодарю ее и смотрю, как она возвращается к работе. Может, Мел и работает на Кена, но она не так плоха, как я думал. Когда я беру свою доску из фойе, я вижу, как она наводит порядок в гостиной. Теперь, когда я думаю об этом, она всегда следила за тем, чтобы дом выглядел идеально после каждой из моих вечеринок — потому что, видит Бог, я ни хрена не умею убираться. Конечно, я убираю мусор, но она снова делает так, чтобы он выглядел как новый.

Положив руку на дверную ручку, я останавливаюсь. — Эй, Мел? — Она поднимает на меня взгляд. — Спасибо… за все.

Теплая улыбка украшает ее лицо, и я чувствую себя немного лучше, когда ухожу. Может быть, мне не обязательно все время быть таким холодным. Единственные люди, которые здесь поступили неправильно, — это Кен и моя мама. Они единственные, кому нужно платить за сделанный ими выбор. Не персонал. Не Леннон. Только они.

***

Подъезжаю к дому моего отца, его машина стоит на подъездной дорожке. Меня охватывает ужас, когда я понимаю, что он, вероятно, напился — снова. Я беру свой бумажник с центральной консоли и направляюсь внутрь.

Мне удалось взять из сейфа чуть больше пяти тысяч, и, хотя это не будет длиться вечно, по крайней мере, свет будет гореть немного дольше. Надеюсь, к тому времени, когда все это закончится, мой отец встанет на ноги, но я сомневаюсь в этом. «Крушение поезда» даже близко не описывает состояние, в котором он находится.

Когда я захожу внутрь, я вижу, что все снова в беспорядке, но не так плохо, так как я убирался всего неделю назад. Мой папа лежит на диване в отключке, все еще крепко сжимая в руке банку пива. Он выглядит так, как будто не мылся неделями, волосы на лице покрывают его черты.

Я беру пачку счетов со стойки и приношу их в свою комнату, начиная работать над оплатой этих вещей.

***

Я как раз вношу последний платеж, когда звук рвоты моего отца привлекает мое внимание. Я говорю женщине по телефону, чтобы она отправила мне по электронной почте номер подтверждения и повесил трубку, прежде чем бежать помогать ему. Он склонился над унитазом в главной ванной, но вся его рубашка в рвоте.

— Папа, ты в порядке?

Он отмахивается от меня, не глядя в мою сторону. — Я в порядке. Это желудочная болезнь.

Это выводит меня из себя. — Серьезно? Ты просто собираешься, блядь, лгать? Молли я мог бы понять, но мне?

Его рот открывается, чтобы ответить, но все, что выходит, — это еще больше рвоты. Я съеживаюсь и отворачиваюсь, прикрывая нос от запаха. Когда он заканчивает, я помогаю стянуть его рубашку через голову, не создавая беспорядка. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы меня не вырвало.

Я бросаю одежду в стиральную машину и запускаю ее. Когда я возвращаюсь в гостиную, мой папа уже снова пьет. Я хватаю бутылку «Джек Дэниэлс» и вырываю ее у него.

— Какого хрена, Кейд?

Он тянется к ней, но я снова ее отдергиваю. — Нет. Тебе нужно взять себя в руки. Ты думаешь, это тот парень, к которому мама хотела бы вернуться?

Мой отец рычит на меня. — Она не вернется. Я потерял ее. Я потерял ее из-за какого-то придурка — Кенсингтона Брэдвелла.