Естественный отбор

— Опрышко, Дрон, запаливайте избу!

— Ага! Боярин, — бледный Дрон, ранее слыхавший про колдунов только в быличках, спросил, прежде чем выполнять приказ, — колдун-то живой! Может, хай Опрышко зайдет, да зарежет его сперва?

— Нет! Живым жгите!

Старая изба занялась огнем. Сухое дерево сначала с неохотой зажглось, потом набрав обороты, со всех сторон закрылось языками пламени и едкого дыма. Люди отошли подальше, отвели за собой лошадей, стояли и смотрели на факел пожарища, потянувшегося от земли к небу. Послышался вой. Из отворившейся вдруг двери, стали выскакивать мелкие существа, по виду похожие на людей. Не обращая внимания на воев, забегали у разгоравшегося пожара по кругу, казалось пытались вытащить из огня что-то нужное им, голося и причитая по-своему.

— Хухлики!, — не отрываясь от зрелища, воскликнул стоявший рядом с Егором Вторуша.

— Кто?

— Ну, шиликуны, по вашему, так их куряне кличут.

Нечисть друг за другом кинулась в лес и растворилась в кустарнике.

— Пора!

Лихой оглянулся на Милада.

— Пора нам расстаться, боярин. Нам дорога в Чернигов лежит, ну а тебе домой возвращаться.

— Да.

— Прощай. Здесь все и без нас догорит.

— Счастливо!

— Ростов! По коням!

Держа заводных лошадей в поводу, ростовчане цепочкой потянулись к околице деревни, оставляя стоять местных перед горящей избой. А, чем еще они могли помочь? У каждого своя варна.

Вот и выезд из Лесной, вот и дорога, ныряющая в лес. Если поторопиться, то к ночи отъедут от проклятого места, верст на десять, повезет, так и на все пятнадцать, а там найти полянку, развести костерок, сварить кулеш, поесть и заночевать. Лошадь Лиходеева, первым следовавшего по намеченному маршруту, словно врезалась мордой в стену. Ее откинуло назад, заставив седока уцепиться в седло.

— Т-твою мать! Чуть язык не прикусил!

Лиходеев оторопело помотал головой, осмотрелся. Ничего необычного. Вон изба горит и аборигены, пока еще при ней. Вот дорога. Ровная.

— Н-но, пошла!

Лошадь подчиняясь, скакнула и опять откинулась назад от прозрачной стены.

— Чего случилось, Лихой?

Богдан скакавший сразу за ним, никак не мог въехать, почему лидер топчется на месте. Растерянный Егор, наверное, первый раз в жизни не понимающий что происходит на ровном месте при светлом дне, глянул помощнику в глаза.

— Проехать не получается!

— Как это?

— Да вот хрен его знает!

Соскочил на землю, выпустив повод из рук. Прошел по дороге, с разгону лбом больно-прибольно ударился в прозрачную стену.

— М-мать!

Сел на пятую точку прямо при дороге, потирая ушибленный лоб. Все его люди собрались тут же, стояли над ним кучей, окружив лидера, один только рассудительный Вторуша, сторожко крадучись, выставив руку вперед как слепец, подобрался к искомой точке, пятерней нащупал невидимую стену, кулаком постучал в твердую как железо пустоту.

— Ну?, — окликнул Лихой.

— Не, не пускает!

Что дело «труба», дошло и до остальных. Богдан порывисто выхватил меч и размахивая ним атаковал «стену». Клинок рассекая воздух сопротивления не встретил, пока кулак с зажатой в нем рукоятью не встретился сам со стеной.

— Ай!, — воскликнул от боли.

Победил возраст и рассудительность. Подняв придорожный камень, розмахнувшись, Вторуша пульнул его вдоль дороги. Не встретив на своем пути препятствий, камень пролетев метров двадцать плюхнулся в дорожную пыль, оставив позади невидимую глазу прозрачную стену.

— Значит, не пропускает только живое. — Задумчиво констатировал боец. — Старый Дубыня когда-то рассказывал про такое. Все думали шутит, а оно вона как!

— И что? Застряли?, — проснулся Лис.

— Колдун побаловал.

Лис пробежался по прозрачной стене, ощупывая ее, оглянулся на товарища.

— Так Дубыня ж живой еще, до сих пор небо коптит?

Вторуша в раздумье снова подошел к «стене».

— Сейчас посмотрим!

Развернулся спиной к дороге и задом пошел на стену. Шаг, еще шаг, еще. Прошел контрольную точку, не встретив сопротивления. Остановился.

— Все как Дубыня сказывал. Говорил, сами вышли, а без лошадей остались, их-то задом не заставишь идти. Вот так!

Лихой подхватился на ноги. Точно так же как и подчиненный спиной вперед преодолел «стену». Остальной народ в полном составе проделал тот же фокус.

— Уже хорошо!, — повеселел Лис.

Лиходеев вернулся на «закрытую» территорию. Глядя со стороны на манипуляции ростовчан, к их лошадям подтянулись черниговцы, удивленные происходящим.

— Нам без лошадей никак!, — высказался Лиходеев.

— А с ними не выйдем! Дубыня…

— Вытолкать жопой вперед!

— Да это же лошадь! Боярич, ну как ты ее толкать будешь именно у стены?

— И что предлагаешь?

— Бросаем.

— Вторуша, ты про верлиоку когда ни будь слыхал?

Воин навострил уши.

— Ты это к чему спросил?

— Колдун пообещал, что ночью нас здесь верлиока кончит. Всех. Без лошадей далеко не убежим.

— Нда-а!

— Так, что, сливай воду, туши свет?

— Какую воду?

— Вторуша, не тормози! Кто такой верлиока?

— Ну, если как бабки расписывают, то… — наморщив лоб, процетировал. — Он ростом высокий, об одном глазе. В плечах поларшина, на голове щетина, на клюку опирается, сам страшно ухмыляется.

— Ну и что нам может сделать сей инвалид? Он же сам едва ходит!

— Это страшная нежить, боярин Лихой. — Подал голос Милад. — Говорят его так просто не убить, а он может многое. Все живое ему ненавистно. Мне не хочется вместо светлого Ирия, оказаться в Дасуне. Уж извини, как ты говоришь, линять потребно!

Вторуша хмыкнул.

— Так-то оно так, бояре! Да, только от напасти сей нам без лошадей не уйти. Он хоть и хром, да быстр. Нагонит. Подумать крепко надо, что делать. Есть у меня одна мысля, опять таки от рассказов деда Дубыни пришедшая. Только, обсудить надобно, да поработать до ночи всем придется.

— Обсудим, — подвел итог Лиходеев.

Ночь вступила в свои права, укрыв все живое темным покрывалом. Июльская теплынь убаюкивала спящий мир едва заметным ветерком. Мертвая деревня как ей и следовало, не подавала признаков жизни. Закрывшая лунный круг туча, медленно отплыла в сторону, высветлив небосвод, дав ночному светилу взглянуть вниз. Храп и фырканье лошадей наполнило жизнью тишину. Разнуздав, их загнали в две избы особняком стоявших у околицы. Не хватало еще только начать ржать на всю округу. Лихой с крыши, покрытой дранкой, обозревал окрестности населенного пункта. Избу, где он устроил свой НП, и которой придется сыграть важную роль в истреблении монстра, выбирали скрупулезно, по-хозяйски. Чтоб крепкая была, чтоб дверь смогла выдержать добрый удар. А с крыши на соседскую избу протянули веревку. Земляными работами занимались все, не глядя на чины и положение. Некогда было ерундой страдать, выжить хотелось всем! Теперь бойцы попрятались по схронам, а Лиходеев в роли живца, должен был подманить верлиоку на себя. Сам вызвался!

Егор поправил ремешок щита, закинутого за спину. Мандраж в юном теле присутствовал, как же ему не быть, оделся легко, только в полотняную рубаху, порты да сапоги. Не мог по-другому. Вещун в груди с каждым вздохом долбил:

«Придет! Придет! Придет!»

Ну, да, ты еще поучи меня уму-разуму. Поведай, как правильно жить меж аборигенами! Хотелось годика два пожить в сем тихом омуте, возмужать, подрасти, с действительностью слиться, вжиться в реалии, в конце концов. Думал, поймал Бога за бороду. Ща-аз! А вот на тебе, родимый, проверочку на прочность. Как там ты себя поведешь? А, на вторую! Штаны не запачкал в ожидании? Проверим!

Лиходеев привык доверять вещуну, не раз спасавшему жизнь. Не мог просто так взять и уснуть сегодняшней ночью. Выжидал, маялся как неприкаянный. Вот и видно, какие разные они с тем, прежним Лихим, старым умудренным опытом, битым волком, которому нечего терять в жизни. Пацан!

Отвлекся на мысли. Хорошо, лошади тревожно заржав, привели в чувство. Прямо по дороге, проходившей по деревенской улице, ковыляя, двигалось чучело. По-другому не назовешь! При свете луны шедший экземпляр один в один, походил на огородное пугало. Верлиока, кому ж быть. Шел медленно, приглядываясь к каждой постройке.