Башня Крови

Ничего.

Ничего не изменилось.

С этой мыслью я и заснул.

Пробуждение вышло не самым приятным — сердце стиснуло льдом, а над ухом настырно повторяли:

— Господин. Господин.

Я распахнул глаза, судорожно вдыхая.

Ну вот что бы Ребелу вас с собой не прихватить? С чего бы ему привязывать вас к крови Оскуридо, а?

Со злостью уставился на Молака. Кто же так безжалостно будит, тем более господина? Вам так впору реольцев будить, чтобы они во сне от испуга скончались. Разве я в прошлый раз не объяснил вам, что так поступать не следует?

Молак от моего взгляда отшатнулся, но справился с собой, подплыл обратно и выпалил:

— Господин, давайте украдём для вас полный кувшин состава!

— Чё...

Я вовремя спохватился и оборвал свой удивлённый вопль. Заполошно огляделся. Все спят. Никого не разбудил мой хрип.

Молак же зачастил:

— Господин, вы стали гораздо сильней всего с двух поглощённых порций. Я не могу сказать, какая из моих теорий о сути этого явления верна, но это всё неважно. Важен лишь результат. Сейчас лучшее время для того, чтобы украсть кувшин. Закий и Ормос пьют вино со вчерашнего дня и не собираются останавливаться. Они лишь вечером запустят в камеры учеников девятой башни, Кровавые все, кроме одного, вне Академии, в лесу, мы проведём вас через их половину и покажем, как отпереть хранилище крови.

Я скривился, давая понять, как оцениваю его идею.

Молак нахмурился и тут же выпалил:

— Господин! Давайте украдём кувшин, господин, и вы перегоните его ихор в свой. Сгущение ихора — это тяжкий каждодневный труд — день за днём, месяц за месяцем, год за годом вливать все излишки жара души в капли ихора. Неважно каким образом вы овладели этой способностью расщеплять чужой ихор, нельзя не воспользоваться шансом, который вам подбросила судьба.

Кривиться я не перестал, но задумался. Во многом советник прав. Особенно с этими его годами упорного труда. Проклятый Вир, чтобы его Ребел к себе прибрал, слишком уж жёсткие условия мне поставил. Если я сумею воспользоваться его тайным составом, чтобы выполнить условия сделки, то кто сказал, что я могу упускать такой шанс?

Спустил ноги с кровати и сделал жест, которым приказывал продолжать. Молак тут же повеселел и начал говорить именно о том, что меня и волновало:

— Мы всё продумали, господин. Мы проведём вас по всему пути, словно за руку. Никто даже не заметит вас.

Я попытался вспомнить, откуда Ормос выносил свои кувшины. Откуда-то по коридору. Еще переругивался оттуда с Закием. В любом случае, там наверняка замок. Знают ли об этом тени? Глупый, конечно, вопрос. Им и не знать? Если кувшины состава хранятся не в комнате из камня трёх исаров, то, разумеется, тени проследили за Ормосом в каждой мелочи.

Остаётся ещё вопрос самой кражи, вернее, момента, когда кражу обнаружат и начнут искать виновного. К тому моменту нужно будет избавиться от кувшина, а значит, перегнать весь состав в свой ихор.

Я осознал, что, в общем-то, уже согласен с безумным планом, усмехнулся и нагнулся за сапогами. Безумие. Но безумие ничуть не большее, чем дважды, рискуя погибнуть, подниматься на посвящение к алтарю Хранителей.

Впрочем, едва я, тихонько, стараясь никого не разбудить, спустился и оказался за дверью башни, как сделал ещё один жест, которым всегда приказывал теням проверить, нет ли посторонних.

Молак тут же кивнул:

— Господин, никого вокруг.

Я же даже не взглянул на него, вперил взгляд в Ариоса и потребовал ответа:

— Твоё мнение? Ты советник тайных дел. Это возможно?

Он так же тихо ответил:

— Возможно, господин. Сложности ожидаются, но всё должно получиться, я трижды прошёл по этому пути, проверяя каждый шаг.

Каждое новое слово рядом с дверями башни это дополнительный риск, которого сегодня и так за глаза, поэтому я жестом указал — ведите. И глубоко вдохнул, успокаивая колотящееся сердце.

Ариос скомандовал:

— Налево, господин, до второго поворота направо.

Я скользил по коридорам и переходам Академии, сам себе напоминая тень, которую никто не видит. Или же она никого не видит? Все словно вымерли. Ученики других отрядов и их учителя в лесу у подножия замка, это понятно. Тренировки, питьё состава, всё прочее, а значит, и посвящения смещены для каждого из них. Первыми идём мы — самый большой отряд Кузни, вернее, Академии, на котором словно проверяют все тренировки и испытания.

Это всё понятно. Но ведь замок Академии полон и других учителей, слуг и стражников, с которыми я так и не столкнулся.

Самое большее, что о них намекнуло — это стук каблуков в одном из коридоров, да глухой и далёкий смех — тени и правда вели меня так, что мы скользили по переходам никем не замеченные. К Ариосу то и дело подплывали другие тени, сообщая ему кто, где и куда идёт в ближайших переходах, служа ему и мне всевидящими глазами, от которых не скрыться за стенами и дверями.

Накаркал.

Ариос резко обернулся и приказал:

— Назад! Прочь из этого перехода!

Сердце пропустило удар, а спустя миг, кляня про себя теней, Вира и Ребела, я уже стелился над камнями пола, расталкивая непослушный воздух и торопясь убраться прочь от приближающихся голосов.

Поворот направо, у которого маячит призывно машущая тень:

— Господин, сюда!

Хорошо, что направо. Я ухватился рукой за угол, помогая себе скользнуть в проход.

— Сюда!

Теперь я просто рухнул направо, плечом распахнув дверь и вломившись в какую-то комнату. Безлюдную, конечно же. Втянув голову в плечи, я осторожно толкнул створку двери обратно, закрывая её за собой и молясь то ли Амании, то ли Ребелу, чтобы она не заскрипела. Заскрипела, сволочь, но едва-едва слышно.

Я замер, уперевшись в неё плечом и, кажется, даже не дыша. Сквозь стену просочился сначала Молак, затем Ариос, приказал ещё раз, на этот раз не забыв добавить «господин».

— Ждите, господин. Патруль неожиданно сменил маршрут. Ждите.

С этими словами он снова исчез, уйдя за стену, а всё, что осталось мне — стоять, вслушиваясь в то, что происходил за дверью. Впрочем, Молак тут же оказался рядом и просто просунул сквозь дверь голову, став моими глазами.

— Пусто, господин. Всё будет хорошо, это лишь досадная случайность.

Я в который раз выругался. На этот раз вслух, если можно так сказать, когда едва-едва шевельнул губами, беззвучно выговаривая проклятья.

С той стороны двери просунулся Ирал, заставив меня отшатнуться от испуга:

— Господин, а вы заметили, что использовали ускорение «Херристра потег» без звукового активатора?

Я нахмурился. Что? А ведь и правда. Я ведь обрадовался, что прятаться нужно справа, потому что иначе бы пришлось ломать печать, которую я выполнил с левой руки. Чего только с испугу не сделаешь, даже больше, чем под угрозой получить стрелу в ногу. Или к стрелам я уже привык и они уже не так хороши для обучения?

Две минуты и в комнате снова возник Ариос:

— Продолжаем путь, господин.

Я выдохнул. Ну, продолжаем. Потянул на себя дверь и шагнул в коридор. Ещё бы кто сил в ноги добавил — они словно соломенные — кажется, вот-вот подогнутся.

Ничего. Сердце билось всё медленней, а ноги держали всё лучше.

— Эта дверь, господин. Быстрей.

Я распахнул очередную дверь и неожиданно оказался в знакомом дворе со знакомой высокой башней. Только обычно я видел её с другой стороны.

— Быстрей, господин, пока Кровавый лежит на кровати!

Быстрей?

Я сложил печать и с толчком сердца отправил в неё жар души. Мой быстрый шаг мгновенно превратился в бег, а в ушах свистнул ветер. Миг и я уже на той стороне, возле двери в башню. Осторожно потянул кольцо на себя. Не скрипит, петли щедро смазаны маслом. Это хорошо, что Кровавые не любят скрипа.

Ариос напомнил:

— Господин, теперь очень тихо. Мы не знаем, насколько силён этот Кровавый, но лучше ожидать худшего и предполагать, что его слух не уступает слуху Великого паладина.

Молак едва слышно буркнул: